Нога Маррода уперлась в последнюю опору, руки оттолкнули тело от скалы, и воин полетел вниз. На мгновенье показалось, что не долетел, что все кончено, но ладони в перчатках ударились об уступ скалы и вцепились, силой сухожилий и мышц удерживая летящее вниз тело. Боль пронзила ушибленное плечо, но Маррод, сжав зубы, терпел, и медленно подтягивал тело наверх.

Он взобрался на уступ и перекатился на спину. Эльд лежал на краю пропасти, но не боялся соскользнуть вниз. Страх ушел так же быстро, как и появился. Воин поднял руки к лицу и, наконец, вытер пот. Боль в плече не утихала, и воин понял, что ушиб долго не заживет. Что ж, это посильная плата за такой прыжок. Некоторое время он лежал, отдыхая, затем поднялся и двинулся по выступу вниз. На горы спускались сумерки, до темноты надо достичь дна ущелья, а там он дорогу знает.

Движение по каменистой тропке казалось легкой прогулкой по сравнению с предыдущим спуском, и Маррод шел, ничего не опасаясь, но подточенный временем кусок скалы обвалился и, взмахнув руками, эльд полетел вниз…

— Как думаешь, нас сначала убьют… или съедят заживо? — спросил Кронир. Как и все пленники, он сидел на песке, закованный в деревянные колодки.

— Заткнись, без тебя тошно, — отозвался Хаггар, с тоской разглядывая, как победители делят их оружие и доспехи.

— Карон, ты как? — спросила Далмира. Силач с трудом приподнял голову:

— Хорошо, Далмира. Я жив…

— Я видела, как в тебя попала стрела. Я думала, ты погиб.

— Что–то ударило по голове, — отвечал наемник, — когда я собирался убить одного из этих…

— Это тяжелая стрела, — сказал Эрбин, — морроны стреляют ими, когда хотят захватить в плен.

— Но зачем им пленные? — спросил Кронир. — Зачем мы им?

— Морроны любят свежее мясо…

— Хорошо, что все мы живы, — сказал Шенн. — Будьте наготове: вдруг боги помогут нам…

— Ну, да, сейчас спустятся с небес и перебьют чернолицых! — саркастически хмыкнул эшнарец. — Эх, плохо умереть без оружия в руке, не в славном бою, а в котле у морронов.

— Заткнись, — сказал Хаггар. — Ты знал, на что шел.

— Сам заткнись, здесь ты мне не начальник. Это мои последние часы, и я буду говорить то, что желаю! И лучше бы меня убили, чем сидеть здесь и ждать конца!

Слушая вялую перепалку воинов, Шенн оглядывал лагерь морронов. Это был большой отряд, судя по отсутствию повозок и припасов, а также мастерской засаде, отряд бывалых воинов. Быть может, они искали тех, кто перебил их сородичей? Но странно, почему мы еще живы?

В схватке никто не был ранен, хотя арны убили как минимум пятерых. Чернолицые метали арканы и накидывали сети, делали все, чтобы взять воинов живыми. Зачем? Чтобы пытать и насладиться мучениями? Шенн не знал, что думать. В момент нападения он оценил обстановку и не стал демонстрировать силу перчаток. Не стоит открывать последний козырь, подумал фагир, бой проигран, теперь надо лишь ждать подходящего момента… либо действовать, когда выбора не будет.

— Мастер, почему они нас не убили, а, мастер? — до Шенна донесся шепот Кронира. — Быть может, они хотят что–то узнать? Я слышал, есть морроны, понимающие наш язык.

Шенн не ответил, думая о том, что поход закончился так, как должен был закончиться. Все правильно. Изначально невероятно дерзкий замысел должен был завершиться провалом. Слишком часто нам везло, и боги не могут покровительствовать вечно…

— Я знаю, морроны любят свежее мясо, — отозвался Эрбин. — И часто вырезают печень у живого врага.

Кронир побледнел.

— На их месте я бы отрезал тебе язык! — рявкнул Хаггар.

Едва взошло солнце, пленников подняли и повели на юг. Связанные одной веревкой, они брели по пескам под насмешки и хохот морронов.

— Большего унижения я не испытывал, — скрипел зубами Кронир.

— Успокойся, скоро нас прикончат, — сказал идущий за ним Эвран. — Надеюсь, это будет быстро.

Далмира молчала. Ей было страшно, страшнее, чем когда–либо. Если б была возможность, она бы прыгнула со скалы, как тогда, спасаясь от Маррода. Но руки в колодках, а сама она привязана к товарищам по несчастью. Даже будь у нее нож и свободные руки, она не успеет освободить никого из друзей. Морроны рядом, и они наготове.

— Они изрядно на мне попрыгали, — пожаловался Эрбин. — Отбит, как мясо по–тейлорски. Все ребра болят. И пить хочется.

— Скажи им об этом, Эрбин, может, они сжалятся и отпустят тебя? — мрачно пошутил Эвран.

— Хаггар, — позвала Далмира. — Хаггар, что ты молчишь? Тебе не страшно?

— Я готов умереть, — медленно произнес десятник. — Я убил немало морронов, теперь они убьют меня. Все справедливо. Я шел по этому пути и теперь принимаю то, что есть.

Холмы с обветренными вершинами расступились, и отряд спустился к ручью. По всей видимости, это был один из малочисленных притоков Кхина, берущий начало из подземных ключей. Здесь росли деревья и кустарник, но пленникам не позволили оказаться в тени. Но позволили подойти к ручью. Припав к воде, воины жадно глотали и не могли напиться. Морроны захохотали. Хаггар повернул голову и увидел чернолицего, справлявшего нужду в ручей выше по течению. Десятник зарычал и рванулся вперед, но натянутая веревка свалила его в грязь вместе с гурданцем. Чернолицые смеялись.

— Проклятые твари! Будь у меня мой топор, я разрубил бы вас на куски и расколол ваши тупые головы! — крикнул Хаггар.

— Но у тебя нет топора, — тихо сказал Эвран. — Так что лучше не зли их.

Весь день они провели в дороге. Лишь два раза чернолицые останавливались на отдых. Дети пустынь, выносливые и поджарые, морроны передвигались по Кхинору очень быстро, хорошо зная все источники и места, где можно укрыться от непогоды или песчаных бурь.

Ночь воины провели, прижавшись друг к другу — так было теплей. От костров чернолицых тянуло теплом и запахом еды, но никто не дал им ни крошки.

Утром их подняли и повели дальше, но очень скоро отряд остановился и, разматывая арканы, разведчики побежали вперед.

— Там человек! — приложив ладонь к глазам, сказал Хаггар. — Смотрите, на холме!

— Да, кажется, это не моррон! — сказала Далмира.

— Значит, сейчас он к нам присоединится, — проронил гурданец.

Одиночка не думал бежать. Остановившись на гребне холма, он спокойно смотрел на окружавших его кочевников. Поднял руки. Один из морронов шагнул к нему, всмотрелся… и низко поклонился. Повернувшись, человек спустился с холма, и чернолицые склонялись перед ним.

— Да это Улнар! — выдохнули все. Далмира не верила глазам. Улнар, воин, пропавший так давно, вдруг объявился — и морроны кланяются ему, как вожаку!

Остановившись, Улнар посмотрел на связанных воинов. Его лицо оставалось бесстрастным, но Далмире показалось, что он еле заметно кивнул им. Неужели он спасет нас? Ее сердце забилось сильнее, но разум не желал понимать. Как такое возможно? Как?

Улнар подождал, пока приблизится глава отряда — высокая морронка в короткой юбке и почти не закрывающей грудь накидке — и что–то ей сказал. Та выслушала и поклонилась, сделала знак воинам. Трое чернолицых подбежали к пленникам и жестами приказали подняться. Воины изумленно переглядывались.

— Он знает язык морронов? — изумился Кронир. — Как он может им приказывать?

— Он и раньше его знал, — ответил Хаггар, наблюдая за воином. — Я не верю глазам: Улнар заодно с чернолицыми! Или это не он, а демон в его обличии? Я слышал, колдуны морронов способны и не на такое…

— Нет, это он, — произнесла Далмира. — Это Улнар. Он пришел, чтобы спасти нас.

С десяток вооруженных стражей продолжали держать воинов в кольце. Улнар долго спорил с морронкой, то кладя руку на рукоять меча, то показывая что–то, висящее у него на шее. Наконец, та кивнула и, что–то коротко приказав воинам, отошла.

И лишь потом Улнар подошел к ним. Остановился, осматривая друзей, но не улыбнулся, не обнял.