Алдынский имам начал собирать в своем родном ауле объединенное войско кавказских народов для нового большого похода на Кизляр. Он уверял собравшихся под его знамя, что ему было видение, которое говорит о том, что на этот раз их ждет удача. К бригадиру Вешнякову приехали сыновья старшего андреевского владетеля Темира Хамзина — Казий, Девлетгирей и внук его Солтанмамут. Они сообщили, что за исключением самого владетеля, его сыновей и родственников все остальные костековские жители и часть аксаевских князей и узденей вместе с их крестьянами перешли в лагерь Мансура. Сам имам якобы собирался в ближайшее время совершить нападение на морскую пристань в Дагестане — будущий Порт-Петровск. Он планировал захватить здесь провиант, которым снабжались русские войска, прервать их сообщение с Астраханью и станицами Гребен-ского и Семейного казачьих войск, после чего приступить к осаде Кизляра. Но это сообщение оказалось ложным — Мансур стал действовать совершенно иначе.
19 августа кизлярский комендант получил рапорт от находящегося на противоположной стороне Терека казачьего дозора. Атаман Петр Сехин сообщал, что шейх Мансур с большим числом вооруженных горцев, пользуясь обмелением Терека и возможностью перейти его вброд, стал переправляться на левый берег в 15 верстах от Кизляра. После благополучной переправы отряд Мансура подошел к урочищу Буйвалы, которое находилось верстах в семи от Кизляра, и расположился в садах, окружавших город и принадлежавших его жителям. 20 августа отряд Мансура находился на том же месте, опустошая сады и сжигая строения. Только вечером, желая овладеть ретраншаментом — валом, которым кизлярские власти обнесли крепость при известии о походе горцев, — Мансур атаковал русские войска.
Длительная подготовка шейха к нападению на Кизляр позволила бригадиру Вешнякову принять серьезные меры предосторожности, которые сослужили добрую службу. Для обороны крепости ретраншамент был разделен на две части: правая сторона, защищавшая дома тезикских и окоченских татар, находилась в ведомстве капитана Терского казачьего войска князя Бековича Черкасского, а левая сторона, защищавшая дома грузин и армян, — в ведомстве плац-майора Боярского. Для обороны города был собран отряд в две тысячи пятьсот человек, в составе которого находились две роты Астраханского и Кизлярского полков, гребенские и терские казаки. Кроме того, было и ополчение, составленное из грузин, армян и калмыков, добровольно вызвавшихся защищать свой город. Гарнизонный батальон был оставлен в крепости, в резерве, за ретраншаментом стал лагерем Томский пехотный полк в составе 720 человек под командованием полковника И. М. Лунина.
21 августа 1785 года, в десятом часу вечера, отряд Мансура предпринял атаку на Томский пехотный полк. Солдаты, построившись в каре, встретили горцев огнем. Атаки продолжались около часа и привели к большим потерям. Не желая терять людей, полковник Лунин построил из каре треугольник и одним из углов начал отступление в крепость. Горцы наседали на отступающих и пытались окружить их. Наступали они довольно искусно, залегая в лощинах и ямах и прячась за различными укрытиями. Лунин приказал отступать быстрее. Воины Мансура погнались за ними, но на подходе к крепости были встречены огнем из пушек. Схватка эта привела к большим потерям с обеих сторон. Согласно рапорту полковника Лунина, горцы во время нападения на Кизляр потеряли якобы убитыми и ранеными более тысячи человек, включая несколько представителей знати. «Со стороны же защитников Кизляра, — отмечал Лунин, — при отражении войск Ушурмы убит один извозчик из Томского пехотного полка, ранены 7 солдат из того же полка». Эти данные, как и в других случаях, явно преувеличивают потери противника и преуменьшают собственные, поэтому доверять им не стоит.
На этот раз войска восставших больше штурмовать город не стали. Проведя ночь у реки Новый Терек, в двадцати верстах от Кизляра, они рано утром 22 августа поднялись и, разделившись на три части, направились в разные стороны. Одна часть двинулась по дороге, пролегавшей по морскому берегу; другая — к кумыкскому селению Эндерей, а третья — в чеченские селения. Новость об отходе атакующих была встречена в Кизляре с невероятным облегчением. Говоря о заслугах кизлярского гарнизона, полковник Лунин доносил, что особенно храбро защищались гребенские казаки с их атаманом Петром Сехиным. Отличились также терские казаки, находившиеся под командованием князя Бековича-Черкасского.
«Владелец Костековской деревни Хамза Алишев, старик 80 лет, слепой, имевший чин капитана, оставался в верности России неколебим, — писал генерал Потемкин светлейшему князю Потемкину. — Андреевский владелец Темир, старик благонамеренный, также не колебался в верности. Дети его (Кази, Девлетгирей и внук Солтанмамут), которые всегда показывали усердие к службе Ее Императорскому Величеству, были извещателями о намерениях Мансура. Другие два андреевских владетеля — старик Муртазали и Девлетгирей Баматов, также оказывали свою верность императорскому престолу. Что касается до Девлет-Гирея Баматова, прошу покорно Вашу Светлость оказать ему особое отличие, так как он никогда не покушался на бунт, и, ведая сие, ших Мансур искал всемерно случая его повесить».
Отношение к Мансуру раскалывало пополам не только горские общества, но и отдельные семьи. Например, сын андреевского владетеля Муртазали Чапалов был главным пособником и любимцем шейха Мансура. Из других аксаевских владетелей, кроме Айдара, который хотя бы внешне показывал верность царским властям, все остальные вместе с их подвластными крестьянами участвовали при нападении на крепость Кизляр. В отряде Мансура кроме жителей большинства чеченских аулов были также лезгины, тавлинцы и часть тарковцев, подвластных шамхалу. Сам же владетель Тарковский не принимал участия в нападении на Кизляр и держался в стороне от Мансура. Такой же позиции придерживались другие дагестанские правители — аварский Умма-хан, кайтагский Амир-Хамза, табасаранский Сухраб-Бек.
В то время как Мансур со своим отрядом искал возможность прорваться через Терек и устремиться на Кизляр, визирь Тарковского шамхала Лаварслан, часто выезжавший по велению своего господина к царским властям, прибыл к генералу Потемкину с письмом, в котором шамхал поздравлял командующего с прибытием на линию. Обратный отъезд Лаварслана совпал с походом отряда Мансура на Кизляр. Отправляя визиря обратно, Потемкин передал с ним послание, в котором упрекал шамхала за то, что в числе бунтовщиков были и его подвластные. «Я уверен, — писал генерал-поручик, — что тарковцы были в отряде Мансура без позволения своего владетеля, а потому прошу, чтобы Вы не допускали впредь своих подвластных к бунтовщикам. Отступление Мансура, которое последовало почти перед глазами визиря Лаварслана, будет сильным поводом удержать Ваши народы».
Князь Малой Кабарды Дол, который вместе со своими узденями и подвластными давно перешел на сторону Мансура, принимал самое активное участие в нападении горцев на Кизляр и все время неотлучно находился при имаме. В рапорте от 29 ноября 1785 года на имя светлейшего князя Потемкина генерал-поручик Потемкин сообщал о владетелях Большой и Малой Кабарды, которые были либо прямыми соучастниками Мансура при нападении на Кизляр, либо сочувствовали ему, сохраняя нейтральное положение. Генерал отмечал, что из всех кабардинских князей «непоколебимо в верности к России» пребывали только Девлетгирей Касаев и его брат Бекмурза.
Владетель Исмаил Темрюков, племянник Мисоста Баматова, указывал далее Потемкин, «был в продолжение бунта одним из главнейших плутов, а Кайсын Джанхотов был послушником главного бунтовщика шиха и неоднократно ездил к нему на советы». Владетель Тепсаруко из Малой Кабарды все время осады Кизляра восставшими «постоянно пребывал спокойным». Даже в то время, когда «бунтовщик ших» приближался с отрядом к Тереку у Татартупа, он запрещал своим подвластным присоединяться к восставшим. Остальные владетели Малой Кабарды, Кайтука и Келемет, «хотя и имели наклонность к Мансуру внутренне, однако не давали проявляться ей наружно». Владелец Большой Кабарды капитан Шабазгирей Куденетов, человек по своему характеру двоедушный, старался угождать обеим сторонам. Из числа известных узденей более всех свою верность российской стороне оказал Девлетука Танбиев, который, по мнению генерала Потемкина, заслуживает отличия. Говоря о тех средствах, благодаря которым более всего можно было привлечь к себе кабардинских владетелей, генерал Потемкин прямо указывал, что «все они генерально весьма жадны к деньгам».
