Секретный ордер Потемкина от 6 августа 1785 года на имя генерал-поручика Леонтьева проникнут чувством горечи за поражение российских войск. В этом документе Потемкин, изучив все рапорты, донесения, ордера и допросы участников Алдынской экспедиции, делает попытку объяснить причины поражения отряда Пиери. «Читая рапорты, — писал князь, — нетрудно понять, что покойный Пиери, презирая чеченские народы, не стал дожидаться отряда бригадира Апраксина и хотел успеть все один, потому устремился через ту же лесную дефилею (тесный проход. — А. М.), которая уже была наполнена чеченцами, надеясь легко их разогнать. Если бы он вместо этого пути от деревни Алды пошел через Хан-Кале, то не только не случилось бы несчастье, но и не могло произойти кровопролитие, так как чеченцы, ожидая отряд Пиери на том же проходе, не смогли бы ему помешать».

«При всем том, — отмечал далее князь, — сам полковник Пиери храбро окончил свой путь, в то время как многие чины из отряда были постыдным образом разбиты и взяты в плен… Никогда знаменитое российское войско такового стыда еще не имело и с такою робостью не действовало… Объяснения офицеров, спасшихся бегством, подтверждают слабое устройство, с каким отступал отряд Пиери, а также робость войск, которые искали средство не драться с неприятелем, а только спасаться бегством. Сам факт пленения солдат наиболее подтверждает это, ибо, сколь много ни было бы чеченцев в лесу, если бы войско, не имея сил одолеть их, сомкнувшись, стало пробиваться на штыках, то, хотя и понесло бы урон, но не имело бы позора попасть в плен». Страх рассеял русских солдат, «и чеченцы побрали их, как овец». Что касается вспомогательных рот, которые шли за отрядом полковника Пиери, то они не имели смелости дойти до отряда и вскоре начали отступать. «Сия-то ретирада, — заключает князь, — ободрила чеченцев, а смерть наших, кои пали на том месте, поразила страхом солдат с покойным Пиери бывших».

Князь Потемкин предостерег русских военачальников, что победа восставших чеченцев над отрядом Пиери может поставить в затруднительное положение всю Кавказскую линию. Он приказал генерал-поручику Леонтьеву собрать со всех мест части войск и «поставить Линию в безопасность» с тем, чтобы первая часть войска могла быть всегда «наготове отражать толпу, ежели бы со лжепророком оная таки покуситься к Кизляру дерзнула». Вторая часть войска не должна позволить соединиться «чеченцам с Малой Кабардою, если бы сия по наущению тех подвигнулась к соединению».

В завершение Потемкин указывал, что часть войск нужно направить в Малую Кабарду, чтобы «не допустить бы взволноваться сим народам, спокойство коих нам наипаче нужно». В конце ордера князь откровенно выражает свое беспокойство по поводу ухудшения обстановки на Кавказе в результате победы восставших над отрядом полковника Пиери. «Не могу я умолчать, сколь неудачное сие дело не только расстроило всего края состояние, но и подало чеченцам повод к дальним дерзновениям… Уповаю, что ваше превосходительство, — наставлял князь генерал-поручика Леонтьева, — по испытанному знанию военного искусства предположите меры, дабы оный лжепророк отучился делать новые покушения, и при том обуздайте с другой стороны как Малую, так и Большую Кабарды. Происшествия за Сунжей тем сожалительнее, что принятие мер надлежащих упущено. Я уже не говорю о том, что покойный полковник Пиери погорячился идти на чеченцев, не дождавшись бригадира Апраксина к своему подкреплению. Не стал прежде в близости сего места станом, для точного исполнения моих предписаний — тайно пробраться к селению Алды и постараться захватить Мансура или вытребовать его у народа, и употребить оружие только в случае неповиновения».

Разграбление и сожжение села также осуждалось Потемкиным, поскольку алдынцам даже не объяснили причин прибытия к ним русского отряда: «Полковник Пиери мог бы, конечно, требовать от чеченцев лжепророка, а по отказу следовать в то селение. Тогда бы знали чеченцы, зачем идут к ним, и, может быть, предпочли бы выдать злодея, нежели за него драться и подвергнуть себя мщению». Следует признать, что, несмотря на подробное планирование операции, отряд Пиери был оставлен без всякой помощи. Бригадир Апраксин только 6 июля получил предписание от генерал-поручика Леонтьева выступить к Алдынской переправе на реке Сунже, от которой он находился на расстоянии двадцати километров. Не подоспела помощь и от полковника Савельева, которому до того было предписано находиться в распоряжении полковника Пиери со своим отрядом в составе Моздокского казачьего полка и двух орудий.

При сражении отряда Пиери под Алдами на стороне местных жителей было преимущество в тактике ведения боя в специфических условиях лесной местности. В то время как российские войска оказались совершенно неготовыми к ведению боя в лесу, горцы были в своей стихии и умело пользовались излюбленной тактикой — нападали из-за деревьев, быстро отходили и нападали снова, уже с другой стороны. Велика вина в поражении русских войск и самого полковника Пиери. Он оказался человеком упрямым, нетерпеливым и больше всего жаждущим личной славы. Необдуманность в действиях и решениях, нежелание прислушиваться к советам опытных офицеров, недостаток трезвого расчета в момент сложной ситуации, неправильная расстановка боевых сил — все это сказалось на поражении и гибели отряда. Роковая же ошибка, по мнению генерал-фельдмаршала Потемкина состояла в том, что Пиери не вступил в переговоры с восставшими, что было ему предписано. Во всех случаях, — в этом светлейший князь был убежден, — с чеченцами лучше договариваться, чем воевать.

Заметим, однако, что всякое поражение имеет своей причиной не только ошибки проигравшей стороны, которые весьма тщательно разобраны в переписке князя Потемкина с командующим русскими войсками на Кавказе, но, в не меньшей степени, таланты и достижения стороны победившей. Главным достоинством войск Мансура, принесшим им победу над крупным формированием регулярных царских войск, следует назвать организацию. В это трудно поверить, но алдынский имам сумел добиться точного выполнения своих приказов от безгранично храбрых, но столь же безгранично недисциплинированных горских воинов. Не следует забывать и об умелом руководстве ходом сражения — талант поразительный для молодого горца, совершенно незнакомого с военной теорией. Однако этот его несомненный дар мог проявиться только при условии готовности чеченских вольных джигитов беспрекословно подчиняться приказам своего военачальника.

В этом и состоит самое удивительное достижение первого чеченского имама — он сумел объединить и дисциплинировать людей. Мансур добился того, чего мало кому из горских князей и военачальников когда-либо удавалось. Чеченцы пошли за ним, признав своего земляка народным вождем.

Поражение отряда полковника Пиери взволновало весь Кавказ, подняв авторитет Мансура на небывалую высоту. Чеченцы объясняли этот военный успех чудесной силой своего вождя, которому покровительствовал сам Аллах. Мансур получил высшую власть не в силу могущества и древности своего рода, не за богатство, а именно по единодушному признанию народа. Такое произошло, пожалуй, впервые в истории Чечни. Теперь шейх Мансур решал все дела, издавал и отменял законы, казнил и миловал, как признанный единоличный правитель народа. Военный успех способствовал деятельности Мансура по распространению законов шариата. Вокруг имама, всенародно признанного чудотворцем, стали собираться мощные силы, которые теперь составляли около десяти тысяч бойцов. Это были, главным образом, чеченцы и дагестанцы.

Оказавшись перед лицом такой угрозы, царское командование сочло необходимым перевести свои силы на оборонительное положение. С этой целью передовая линия войск, предназначенная для защиты от нападения с гор, была передислоцирована. Мелкие укрепленные пункты были оставлены, а войска стянуты к трем базам в Моздоке, Кизляре и Екатеринограде. Блокирование горных дорог и ущелий было снято. Силы, размещенные в Грузии, были частично отозваны на Кавказскую линию, что дало возможность Умма-хану Аварскому вторгнуться в Грузию и опустошить некоторые ее области. Позднее царское командование в целях сокращения оборонительных сооружений вынуждено было покинуть свои укрепления, защищавшие связь с Закавказьем, а также Владикавказ и Дарьяльское ущелье.