Я потянулся вверх обеими руками, схватил графиню за шею и дернул ее голову вниз через свое плечо. Она еще раз ударилась лбом о пол. Несмотря на мягкий ковер, столкновение было весьма неприятным. Но демонесса даже не ахнула. Она опять обвила меня ногами, пытаясь сломать мои ребра. В свою очередь, я старался оторвать ее от себя. Никто из нас не добивался преимущества, однако каждое движение причиняло нам сильную боль. Сражение вошло в патовую ситуацию. Мы напоминали двух пьяниц, устроивших матч по реслингу. Победителя не было. Мы забыли, почему сражались. Впрочем, нас больше не заботил этот тривиальный вопрос. Нам просто хотелось разорвать друг друга на половинки.

Наконец я подмял ее под себя. Одна нога Казимиры цеплялась за мое плечо. Колено другой ноги упиралось мне в солнечное сплетение. Она колотила руками по моему лицу, а я, игнорируя боль, пережимал локтем ее горло. Сначала, пока удары графини были сильными, я крутил головой, рассеивая энергию затрещин. Через полминуты ее кулаки разжались. Пощечины стали едва ощутимыми и вскоре сменились безвредным царапанием. Затем руки Каз обмякли, и она погрузилась в краткий обморок. Мне не хотелось убивать ее (хотя поменяйся мы местами, она вряд ли сохранила бы мою жизнь). Графиня обладала информацией, в которой я нуждался. Удобно разместившись на повергнутой сопернице, я ослабил давление на ее горло и дал ей возможность дышать. Однако мой локоть по-прежнему покоился на шее Казимиры.

Какое-то время она неподвижно лежала подо мной, и ее дыхание было поверхностным, как у спавшего человека. Кровь капала с моего уха на ее щеку и, сливаясь с ее собственной кровью, стекала по подбородку вниз на ковер. Там уже образовалось небольшое красное пятно. Внезапно ее ресницы с трепетом открылись. Мгновение она смотрела на меня, как смотрят животные — без понимания ситуации, с одним лишь желанием сохранить свою жизнь. Через секунду ее светло-синие глаза сфокусировались на мне. Рот графини приоткрылся в ленивой усмешке. Ее губы и зубы были испачканы кровью. Демонесса приподняла грудь и прильнула ко мне. Я подумал, что она решила продолжить схватку. Но Казимира не сопротивлялась Ее грудь и бедра все плотнее и настойчивее прижимались ко мне.

— Если ты не собираешься убивать меня, мой ангел, — прошептала она, — то сделай что-нибудь, пока я еще так сильно возбуждена.

Я раньше никогда не целовался с адскими созданиями. Знаю, это звучит как начало шутки о бывших женах, но прошу вас поверить мне на слово. Я занимался сексом с официантками и байкершами, с женщинами среднего возраста, чьи длинные биографии не хочется пересказывать, и с юными девицами, только начинавшими свой жизненный путь. У меня имелась дюжина интрижек с ангелами женского вида и несколько странных бесполых, но очень интенсивных контактов с бестелесными душами, живущими на Небесах. Я говорил вам, что секс там невозможен? Давайте перенесем этот вопрос в категорию «совсем другая история». Мне доводилось пару раз укладывать в постель проказниц из рядов Оппозиции. Но я не знал, что они были исчадиями Ада. И я вовремя определял их принадлежность к инфернальным кругам. То есть у меня не было осознанных любовных отношений с демонами.

Ух!

Я не хотел бы описывать эту часть нашей встречи в романтическом свете. Потому что она такой не была — особенно вначале. Один момент я лежал на безумной твари, которая пыталась убить меня, а в другой — мы снова катались по полу, уже не отвлекаясь на игры с холодным оружием. Когда мы ударились о письменный стол, я вдруг понял, что не знаю, куда подевался мой пистолет (раньше он находился в кармане моей мокрой куртки). Кроме того, мне было не известно, какие виды мерзкого оружия хранились в ящике ее стола — возможно, томагавки, турецкие ятаганы и прочие экзотические средства для зверских кровопусканий. Но графиня, похоже, не собиралась убивать меня — по крайней мере, не таким традиционным способом.

Вот только не думайте, что я забыл о своем ангельском долге, о ненависти и недоверии к врагам нашего великого Всевышнего. Если бы тревожные колокольчики в моей голове, были реальными, они оглушили бы меня своим звоном. Просто в то мгновение я не обращал на них внимания.

Платье Казимиры было уже наполовину порвано. Наши тела, покрытые кровью и потом, скользили на деревянном полу. Ее губы казались терпкими и горячими, как соус «Тобаско», а холодная кожа вызывала шок при первых прикосновениях. Мы прижимались друг к другу с такой силой, будто хотели слить воедино наши тела. Я чувствовал, как ее соски упирались в мою грудь — твердые и большие, как серебряные пули. В моем рту оставался соленый привкус крови, но он нравился мне. Он ощущался правильным. Я не знал, влияла ли на меня инфернальная магия, или мою голову вскружила старая алхимия любви, но мне все труднее было думать и заботиться о том, что могло случиться дальше.

— Подожди, — сказал я, отстраняясь от нее.

Мы лежали бок о бок рядом с кроватью, хотя «лежали» кажется мне слишком пассивным глаголом: она обвивала меня длинными и стройными ногами; обе руки цеплялись за мою шею, лицо находилось так близко, что я видели только ее светло-синие глаза. По крайней мере, я думал, что ее глаза оставались синими, хотя тусклый свет ламп в восточном гареме вновь придавал им красноватый оттенок. Клянусь, если бы за последние несколько минут мы провалились сквозь пол и докатились до самого Тартара, я, скорее всего, не заметил бы этого.

— Подожди минуту. Просто подумай… Что мы сейчас делаем?

Она склонилась надо мной и слизнула кровь с моей груди, затем с улыбкой показала мне язык, на кончике которого блестела красная влага.

— Неужели тебя не учили этому в Небесном городе?

— Нет, я говорю о другом. Нам с тобой… не полагается…

Она снова приподнялась на локте и поцеловала меня в лоб. То был удивительно нежный поцелуй — почти ритуальный, с холодными, как у мраморной статуи, губами. Она снова легла на бок, призывно прижалась ко мне и начала тереться о моего маленького «Билли».

— Лично мне плевать!

Она казалась пьяной. Ее голос звучал в диапазоне между смехом и горькими рыданиями.

— Меня не волнует, что подумают другие. Не сейчас… Не в такое мгновение. Это наше время, Бобби. Что бы ни случилось позже…

Она замолчала и приподняла лицо для поцелуя — прекрасное, предательское и недостойное доверия лицо инфернальной графини. Я тоже больше ни о чем не беспокоился, забыв о треснувших ребрах и кровоточащих порезах, о друзьях и ангельском племени, о своем месте в великом вселенском конфликте. Если бы в тот миг к нам ворвался пылающий и рычащий галлу, я отмахнулся бы от него, как от назойливой мухи. Когда мы слились в жарком поцелуе, мои последние отговорки расплавились в невероятной неге.

Хотя наши рты не отрывались друг от друга, я быстро освободил ее от порванного платья. Моим глазам предстали небольшие груди и деликатный храм ее грудной клетки. Я медленно снял с бедер Каз тонкую полоску стрингов и, спустив их вниз до пальцев ног, оставил ее полностью обнаженной. Пока я любовался снежно-белым и великолепным телом графини, она помогла мне снять мою одежду, нетерпеливо теребя и стаскивая с меня рубашку и брюки. Мы оба смеялись над нашими неуклюжими действиями, но даже в эти мгновения прижимались друг к другу телами, дрожа от закипавшей страсти. Наши губы упивались близостью, целовали кожу, сосали соски и пробовали на вкус кровавый пот. Казимира больше ничего не говорила. Она лишь стонала от удовольствия и побуждала меня к новым ласкам. Тела, покрытые небольшими ссадинами и порезами, зудели от жжения. Но сейчас, в той же комнате без окон, где проходила наша схватка, боль этих ран лишь расширяла диапазон удовольствия.

Ее кожа была холодной, как живот замороженной рыбы — гладкая и сухая в тех местах, где ее не касалось мое потное тело. Она пахла кровью и мускусом, и этот сладкий запах обволакивал меня, как змея, поймавшая в саду спящую птицу. Когда мое лицо прижалось к ее животу, на миг (только на одно мгновение) у меня возникло ощущение, что Казимира была ожившим трупом и что я целовал тело мертвой женщины. Я отпрянул в шоке, но один взгляд на ее лицо, искаженное пугающей потребностью в любви, подсказал мне, что наши отношения представляли собой нечто более сложное, чем просто ужасную нелепицу или хитрую уловку в долгой вселенской войне. Мы были существами из разных миров, однако в данный момент хотели одного и того же, не понимая точно, кем являлись на самом деле и к чему мог привести наш союз.