Так, значит, Дженн в городе! Дженн спасет ее!

Невидимые пальцы еще сильней сжали ей горло, и Хеда рухнула на пол клетки. Аврора склонилась к ней, и совсем рядом, на уровне своих глаз Хеда увидела пылающие красным огнем глаза Авроры. Словно кровь кипела в глазницах вампирши.

Губы ее растянулись в улыбке, обнажая острые клыки. Хеда хотела захныкать и отползти подальше, но у нее не было сил. Она задыхалась, и остатки жизни покидали ее. Было очень больно.

— М-м-м, похоже, ты действительно долго не протянешь. Что ж, придется пойти на эту жертву, проверить, насколько ты больна. В конце концов, этого удара они не ждут… им будет очень больно.

Она заглянула Хеде в глаза.

— Послушай меня, bonita[98] Хеда Лейтнер. У меня для тебя два варианта, чтобы прекратить твои мучения. Хочешь жить — кивни. Хочешь умереть — не кивай.

Что? Что она такое сказала? Хеда? Кто такая Хеда? Знакомое слово, что же оно значит… в глазах ее потемнело, смысл сказанного ускользал от нее.

Невидимые пальцы снова сжались, и не было больше ни одышки, ни хрипа, ни отчаянной борьбы за жизнь, ни попыток глотнуть еще воздуха. Осталась только темнота и боль.

— Итак, если хочешь жить — кивни, — приказал невидимый голос.

Надо как-то ответить этой женщине.

Новый Орлеан

Антонио, Бернар и Эндрю

Наступил рассвет, когда Антонио, Бернар и Эндрю, крадучись, шли по тоннелю канализации под Французским кварталом. Антонио чувствовал, как волна теплого воздуха придавила его к земле, будто на плечи ему взвалили тяжкий груз. Серджио, его «крестный отец», объяснил ему когда-то, что это ощущение отчасти доказывает теорию о том, что души вампиров поджидают их внизу, в преисподней. Сержио поклонялся богу Орку, повелителю мертвых, карающему всех, кто нарушает клятву.

Еще одна клятва нарушена. Меньше года он протянул, служа при дворе Сержио, и в конце концов взбунтовался, его не устраивало, как понимает его господин удовольствие. Жестокость, жестокость, чудовищная жестокость.

Пора заняться делом. Первым шел Бернар, и Антонио похлопал по плечу Эндрю. Тот обернулся, осветив его фонарем, и Антонио встретился с ним взглядами. Эндрю прищурился, и Антонио пустил в ход свои чары.

— Вам имеет смысл идти дальше без меня, — сказал он. — Встретимся в особняке.

Чтобы убедить его в своей правоте, потребовалось чуть больше минуты. На Бернара пришлось потратить больше усилий. Но скоро Антонио остался один.

День оказался длинный, и время шло впустую. Вампиров не было видно, пришлось слушать отрывки разговоров вполголоса; говорили люди, идущие по тротуару над головой, покорные и запуганные. «Их… Нас… Эти долбаные полицейские… И эти… сам знаешь, кто… Ш-ш-ш, молчи, я ничего не слышал… Прошу тебя, брось… не думай об этом…» Все точно так, как и во время Второй мировой войны.

Все эти годы он думал: интересно, что потом стало с братьями, с братом Жаком.

И вдруг:

— В этом году у нас новая команда. «Crew du Sang» называется.

Пауза.

— Ну, да, то самое, что ты подумал.

— Устраивают свой парад?

— Сегодня вечером. Всех, кто придет, будут снимать на видео. Чтобы знать, кто на их стороне.

— А что…

— Ш-ш-ш. Копы.

Антонио открыл рот. «Crew du Sang» по-французски значит «Клуб Крови». Так, значит, вампиры устраивают свой масленичный парад!

По тоннелям канализации он помчался обратно к дому на болотах байо. Срезал, где можно, через подземные захоронения, полз в тенистых местах по берегам байо. Обожженное солнцем тело его болело, он совсем выбился из сил. Солнечные лучи высосали из него все жизненные соки, он уже ничего не видел, и когда достиг выхода, сделал усилие и замедлил шаг. Это было позади дома, где можно было пройти к парадному входу в тени нависающей крыши. Он закрыл лицо капюшоном, сунул руки в рукава и выскочил из сточного тоннеля.

Жар солнца Антонио почувствовал мгновенно. Но через секунду был уже в спасительной тени дома. Он заставил себя на мгновение остановиться, потом медленно обошел фасад.

Сразу за дверью, держа автомат на изготовку, стоял Марк. Антонио кивнул и зашел в дом.

— Где Эндрю с Бернаром? — после секундной паузы спросил удивленный Марк.

— Como? — отозвался Антонио на испанском. — Что? Пошли дальше. Я остался один под землей. И кое-что узнал. Вампиры устраивают свой масленичный парад. Сегодня вечером.

Марк недоверчиво заморгал.

— Ты это серьезно?

— Crew du Sang, — ответил Антонио.

— Но этой команды нет в расписании, — Марк внимательно присмотрелся к Антонио. — Ладно, не важно. Мы должны нанести удар.

— А что, если девчонки с ними не будет?

Марк стиснул зубы.

— Я не собираюсь упустить такой возможности.

— Они могут убить ее. Мы пришли сюда, чтобы ее спасти, это для нас самое главное.

Марк открыл было рот, но тут же закрыл снова. Что ему на это сказать? Что Хеда для него не представляет никакого интереса?

— Пойду, перекушу чего-нибудь, — соврал Антонио. — Умираю с голоду.

— Подожди, — Марк схватил его за руку. — А как ты добрался обратно?

— На попутках, а потом пешком. Я был осторожен.

Марку явно все это не очень нравилось, но он сдержанно кивнул, и Антонио отправился на кухню. Он соорудил себе бутерброд с арахисовым маслом и повидлом и с наслаждением откусил чуть ли не половину, хотя арахисовое масло всегда вызывало у него отвращение. А потом отправился на поиски отца Хуана и Эрико.

Дженн стояла в коридоре; похоже, ей было намного лучше, чем перед его уходом. На щеках даже появился легкий румянец. Как хотелось ему обнять ее. Но он сохранял сдержанность.

— Дженн, — начал он и услышал в собственном голосе странное смешение холодного спокойствия и глубокой тревоги.

Она подошла, и он взял ее за руку.

— Вампиры затевают парад.

И он рассказал про «Crew du Sang».

Лицо ее побелело как сама смерть.

— Аврора говорила, что «обращение» сестры состоится в Жирный вторник.

Он кивнул.

— Я знаю. Думаю, это шанс, которого мы ждали. Услышаны наши молитвы.

— Ох. — Обе ладони Дженн прижала к губам, и на глаза ее навернулись слезы.

Она покачнулась, он хотел подхватить, чтоб она не упала. Но в ответ на опьяняющий запах адреналина снова предательски полезли клыки. Джен шагнула к нему, но Антонио поднял руку, как делают молодые священники, чтобы удержать на расстоянии бросающихся к ним юных прихожанок.

— Антонио, скажи честно, ты уверен, что во время парада можно ее спасти? — тихо спросила она, не выдержала и расплакалась.

О, как хотелось ему прижать ее к груди и гладить ее непокорные рыжие волосы. Целовать их, крепко держать ее в своих объятиях. Видя ее рыдания, он чувствовал, как возведенные между ними прочные перегородки трещат и ломаются. Клыки его были остры. Он чуял запах ее крови. Слышал биение ее сердца, оно оглушительно звучало в ушах его, как обещание. Глоток крови, хотя бы один глоток крови.

Но только не ее крови. Ради всего святого, только не ее крови.

— Дженн, выслушай меня, — сурово сказал он. — Ты же охотник. Господь избрал тебя и дал тебе это святое призвание.

Она покачала головой.

— Меня избрал отец Хуан.

— Молитвами и магическими заклинаниями, — сказал Антонио, надеясь, что тон его не выдаст сомнений насчет методов отца Хуана. — Наш отряд должен справиться с этой миссией.

— Нас не учили спасать людей, — возразила Дженн; весь вид ее говорил о том, что ей отчаянно сейчас нужно утешение; широко раскрыв глаза, она прижалась к нему. — Нас учили убивать вампиров.

— Кто знает, возможно, Бог решил усложнить перед нами задачу, — он был рад, что поблизости нет Эрико и она не слышит его. — Он послал нам такое испытание, это для нас проверка…

Потрясенная, Дженн заморгала. Лицо ее сделалось как каменное.