Шагая в одиночестве и трепеща от страха, она молила богов, чтобы среди тех, к кому она теперь приближалась, не было Эстефана. Чтобы он в конце концов отказался от своих притязаний или хотя бы был сейчас в Европе, а лучше всего, чтобы его вообще не было в живых. Все-таки это ужасно — желать чьей-то смерти. «Делай, что хочешь, если это не вредит другим».

Надо скрестить пальцы, чтобы приехавшая в город вампирша оказалась именно Авророй.

Скрестить пальцы, чтобы вот этот вампир, глаза которого сейчас, как раскаленные угли, демонически светят ей во мраке, привел бы ее к ней.

Вампир свистнул. Холодок пробежал по спине Скай. «Великая Богиня, защити меня, на тебя возлагаю надежду, — молилась она. — Я твоя дочь. Отдаюсь под твою защиту!»

И она свистнула в ответ.

Новый Орлеан

Отец Хуан, Дженн, Холгар, Эрико, Джеми и Антонио

Отец Хуан отвел свой отряд в часовню покинутого монастыря. С потайной лестницы, ведущей из тоннеля, которой, по преданию, пользовались еще беглые рабы и пираты, монастырь отнюдь не казался столь уж безопасным укрытием. Марк и члены его отряда увиливали от ответов на вопросы Дженн, почему Лаки считает, что здесь водятся привидения. А когда Лаки отказался идти на мессу и попросил отца Хуана принять у него исповедь в другое время, у нее возникли новые вопросы. Обеспокоенная, она заподозрила, что они что-то скрывают. Уж не опасаются ли они, что, обнаружив, что именно они скрывают, саламанкийцы уйдут?

Электричества в здании не было, все окна были закрашены черной краской и забиты досками, чтобы всякому постороннему было видно, что здесь никто не обитает. Вдобавок никто не пользовался внешними помещениями, только теми, в которых вообще не было окон. Здесь было холодно и сыро. «Враждебный» — другого слова для описания интерьера Дженн не могла подобрать.

Коридор, ведущий в часовню, утопал во мраке; они продвигались по нему в свете электрических фонариков, и Дженн настороженно в любую минуту ждала нападения. У Антонио тоже был электрический фонарик, хотя ему-то он был ни к чему. Пройдя под каменной аркой в комнату, где царил ледяной холод, Дженн почуяла запах древней пыли и ладана. Ей сразу представились скользящие во мраке призраки монахинь в черно-белых одеяниях.

В часовне стояла статуя Девы с глазами без зрачков; стена за алтарем была пуста; должно быть, когда-то там висело распятие. Увидев это, Дженн испытала неприятную дрожь и осмотрелась в поисках еще одного распятия. Захватывая церкви, вампиры выбрасывали из них все, что могло вызвать у них отвращение, и, уж конечно, религиозные символы.

Священник зажег свечу и поставил ее на алтарь, а Марк торопливо вытер от пыли это когда-то священное место. Отец Хуан мягко остановил его, и Марк присоединился к остальным пяти, вставшим в ряд перед передним рядом скамей, которые наполовину сгнили; потрескавшееся дерево рассыпалось в труху под рукой Джейн, вставшей рядом с Антонио. Отец Хуан воздел руки, и все шестеро — Дженн, Антонио, Джеми, Эрико, Марк и Бернар — преклонили колени на подушки, заранее припасенные, чтобы не мерзли колени. Дженн раскачивалась рядом с Антонио, дрожа от холода и желая только одного: согреться. Но тело Антонио было холодно, как труп, он не мог согреть ее.

Она не была крещена в католической церкви, поэтому к причастию не подошла, стояла на своем месте и восхищенно смотрела, как отец Хуан положил облатку на язык Антонио и протянул ему чашу. Любой другой вампир давно бы закричал от боли. Но Антонио закрыл глаза и перекрестился, потом опустил голову на руки и стал молиться.

В проповеди отец Хуан говорил о терпении. Он процитировал Второе послание Коринфянам, главу шестую, четвертый стих, сначала на латыни: «sed in omnibus exhibeamus nosmen ipsos sicut Dei ministros in multa patentia in tribulationibus in necessitatibus in angustus», а потом перевод на английский: «Но во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах».

Дженн была уверена, что он выбрал этот стих — и содержание проповеди — специально для нее. Несмотря на собачий холод, пот катил с нее градом. Она из последних сил удерживала себя, чтобы не вскочить, сломя голову не выскочить из часовни и не помчаться к Французскому кварталу, во все горло выкрикивая имя Хеды. Ей казалось, что грешно молиться, ничего не предпринимая для того, чтобы помочь ей.

Вдруг, словно каким-то чудом поняв, о чем она сейчас думает, Антонио накрыл ладонью ее правую руку и, не переставая молиться, сплелся с ней пальцами.

— Это и есть наша помощь, — прошептал он так тихо, что услышала его только она. — Ты веришь в действие заклинаний, si? Но что такое заклинания, как не молитвы?

Она ничего не ответила. Сколько людей молилось за победу над вампирами? За своих любимых и близких, которые тем не менее были зверски убиты или подвергнуты «обращению»? Миллионы. А произнесенное одной ведьмой заклинание реально работает.

И насильственные действия тоже реально работают.

Пока Сюзи и Лаки готовили обед из подпорченного риса с сосисками, отец Хуан предложил своим бойцам продемонстрировать перед хозяевами приемы «крав маги», искусства уличного боя, взятого на вооружение спецподразделениями израильской разведки Моссад. С освоения этих приемов самозащиты начинается учеба в Академии.

— Вся система строится на основе приемов уличной драки, — пояснил отец Хуан Марку, когда Джеми принял боевую стойку: ноги врозь и расслаблены, руки защищают лицо.

Марк принял такую же позу и приготовился к схватке. Он был выше Джеми ростом и более мускулистый; Джеми был сам довольно жилист, но Марк казался крепче и быстрей двигал ногами. Эрико с отцом Хуаном устроили эту демонстрацию в бывшей трапезной монастыря, освещенной походными флуоресцентными светильниками на батареях. Полуразвалившиеся столы и дряхлые стулья сдвинули к стене, а середину трапезной осветили мощным голубоватым светом фонарей.

Стоя рядом с Антонио, Дженн потихоньку рассматривала священника; он сидел на стуле, закрыв колени темно-синим одеялом и потягивая из бокала вино. Его сходство с Сан-Хуаном де ла Крусом, изображенным в статуе, охраняющей университетские ворота, исчезло; теперь он казался обычным человеком, и Дженн даже засомневалась в том, что в слухах, которые ходят о нем, есть правда. Наверное, людям просто надо, чтобы он казался существом особенным, таинственным, тогда они поверят в то, что охотники, которых он обучает, когда-нибудь спасут человечество от вампиров.

— Приемами «крав маги» может пользоваться всякий, — начала Эрико, становясь между двумя бойцами. — И старики, и люди совершенно нетренированные. В «крав-маги» естественные защитные реакции человека становятся грозным оружием. Сейчас Джеми вам это покажет.

Она сложила руки вместе, сделала шаг назад, давая сигнал к началу схватки.

— От тебя не требуется исполнять какой-то фантастический танец… в том-то и суть, что главное — уйти от противника живым, — сказал Джеми, спокойно шагнул вперед и заехал Марку прямо в челюсть, растянув удар во времени, и каждому стало ясно, что в результате зубы Марка неизбежно вылетят из челюсти вон.

— Уж кому, как не тебе, это знать, — сказал со своего места Холгар, постучав пальцем по двум своим передним зубам; у Джеми они были искусственные. Натуральные он потерял на практических занятиях уже через три месяца после поступления в академию. Не захотел вставлять в рот капу, посчитал, что необязательно, вот и получил. Девушку, которая выбила ему зубы и одержала победу, звали Тиша, она погибла в схватке с вампиром во время последнего экзамена.