— Ну, да, я узнал, что Испания не подняла лапки кверху и не стала плясать под их дудку. И оказался прав.

Он поклонился, словно лично благодарил каждого из них.

Антонио снова не мог не вспомнить про Дженн, которая тоже бежала из Америки в Испанию, чтобы вступить в ряды бойцов, уничтожающих вампиров. Он вздохнул. Мысли о Дженн всегда мешали ему сосредоточиться.

— Позвольте мне рассказать о последнем нападении, — сказал Шерман. — Дело в том, что буквально перед тем как это случилось, я зашел в морозильную камеру, мне нужно было там взять кое-какие культуры. Потом услышал грохот и треск и не стал высовываться, сидел тихо, так вот и остался живой. А когда вышел, то увидел… — тут голос его понизился, — что все они… мертвые.

Антонио посмотрел на Джеми, слушавшего с крепко сжатыми челюстями. Казалось, вся поза ирландца говорила: «И мы все будем мертвые, если отправимся на эту чертову экскурсию».

Как и те трое Великих Охотников. Неужели их подставили?

Шерман шмыгнул носом и вытер его еще одной салфеткой. Он явно подцепил какую-то инфекцию. У вампира Антонио это вызывало отвращение. Инфекция поразила кровь, а запах заразной крови вызывает у вампиров именно такую реакцию. Холгар неловко повернулся в своем кресле, и Антонио не мог не подумать, уж не чует ли ее и этот оборотень. Эта инфекция, возможно, и спасла жизнь ученого во время последнего налета. Ни один вампир по доброй воле не станет пить его кровь, тем более что у них и так было чем заняться, у остальных крови хоть отбавляй, вампирам было не до этого недомерка.

Антонио опустил голову и кашлянул в кулак. Стоило ему только подумать о крови, в нем сразу происходила перемена. Он уже вполуха слушал объяснения доктора Шермана относительно свойств вируса. Если все, что он говорил, правда, то человечество наверняка выйдет из войны победителем. А что потом? При первом же случае Джеми использует вирус против него, для Антонио это была такая же истина, как и то, что солнце восходит на востоке и заходит на западе.

«Если только я не убью его первым».

Эта мысль уже не раз приходила ему в голову, но на этот раз отогнать ее было нелегко, как муху. Когда этот ирландец, горячая голова, начнет действовать против него или Холгара, и к чему это приведет?

В разговор вступил священник, и Антонио заставил себя прислушаться.

— Я позвонил вашему учителю, сообщил, что ваша встреча с доктором Шерманом состоялась, и он попросил передать, что вы выступаете через три часа и должны быть готовы.

— А разве нельзя сегодня отдохнуть, а выступить завтра вечером? — взмолился ученый. — Я столько натерпелся, я очень устал.

— Нельзя терять времени, — прямо ответил ему Антонио.

Но лицо этого человека казалось таким измученным, что Антонио даже подумал, уж не болен ли он.

— Уверяю вас, — гнул свое ученый, — несколько часов отдыха нисколько не повредит. Мы могли бы выступить завтра на рассвете.

Доктор Шерман нажимал на слово «выступить», стараясь говорить на языке спецназа. Антонио никак не мог понять, зачем они берут его с собой. Наверное, так надо, но для него это граничило с абсурдом.

Антонио посмотрел в сторону Эрико, надеясь, что Великий Охотник поддержит его. Но взгляд его перехватил Джеми. Ирландец хмуро улыбался.

— Верно говоришь, испанец, — процедил Джеми сквозь зубы.

Окланд, Калифорния

Дженн и Хеда

Куда ни взглянешь, окландские холмы покрыты белой завесой тумана. Окланд всего в восьми милях к востоку от Сан-Франциско, но погода здесь, как правило, такая же, в том числе и что касается густых туманов. Этот туман опустился, как только перестал дождь, все вокруг он накрыл белым покрывалом. Старые дома Окланда на склонах холмов, некоторые еще викторианской эпохи, и все в прекрасном состоянии, выстроились один за другим, образуя узенькие улочки. Сам город давно был поделен преступными шайками, но дома, расположенные на холмах, всегда поддерживали свое значение и статус.

Дженн поставила машину на небольшой стоянке, где жители пригорода в районе Залива обычно набивались битком в одну машину, чтоб дешевле было добираться до города. Стоянка была пуста, всякий хотел оказаться дома до темноты. И Дженн их в этом не винила.

Они с отцом вышли из машины и пошли вверх по крутому склону; их охватило потрясающее ощущение полной изоляции от остального мира. Дженн с удовольствием дышала холодным воздухом; через минуту она оглянулась, чтобы полюбоваться видом, который обещал быть восхитительным. Но Окланд и сам залив накрыло плотной пеленой тумана. Туман поглотил даже их машину, стоящую всего в сотне метров. «Мир, населенный призраками», — пришла в голову непрошеная мысль.

В Испании она скучала по туману и по бодрящему свежему воздуху. Она скучала по многому, что оставила дома. Сколько раз она грезила о том, как вернется домой, как ее встретят, о чем будут говорить. Но в ее грезах папа Че был жив, он приветствовал ее как героя, как равную себе. В ее грезах вампирам не было места… кроме Антонио.

Как ей хотелось рассказать про Антонио своей сестренке, рассказать, что она влюблена, что у нее такой сильный, красивый и заботливый парень. Но как скажешь ей, что Антонио — вампир? Да и остальным родственникам… представить себе невозможно. Станут задавать ненужные вопросы и еще больше все запутают. Как так, вампир, да разве это мыслимо? А то, что она жить без него не может, им просто невдомек.

По правде говоря, никто не понимал, откуда Антонио брал силы. Сам Антонио был убежден, что ему помогает Бог. Дженн просто не думала об этом. Она знала одно: никто, включая и самого Антонио, слыхом не слыхивал про других вампиров, которые по своей воле пошли бы против своих, встали бы на сторону добра.

Дженн споткнулась о неровный тротуар, память о землетрясении 1989 года. Она выровняла шаг и внутренне встряхнулась. Не расслабляться! Она всегда боялась отвлекаться на посторонние мысли. Слава богу, хоть еще светло, но все равно ничего хорошего этот туман не сулит. А тут еще отец идет рядом, и в случае чего его надо защищать.

Она посмотрела на отца: он молча пыхтел, преодолевая подъем. Весь напряженный какой-то. Пальцы сжаты в кулаки, мышца на щеке дергается. Помогая родным своего друга, он очень рискует, и ему, конечно, страшно. Да-да, ему сейчас нелегко, и она это понимает.

— Папа, ты все сделал правильно, — сказала она, стараясь говорить шепотом.

Хотя до захода солнца есть еще время, враг хитер, всюду могут быть уши.

— Надеюсь, — пробормотал отец.

Они прошли мимо еще десятка больших, роскошных домов. Вокруг клубился туман, время от времени приоткрывая то часть стены с безвкусной лепниной эпохи королевы Анны, то кусок изгороди, а один раз даже двух каменных львов, стоящих рядом с вымощенной булыжником дорожкой. Было такое чувство, будто перед ними мелькают разрозненные части какой-то загадочной картины. А потом туман загустел уже всерьез и закрыл собой все вокруг.

Отец остановился. Он положил руку на белый частокол ограды и стоял, словно глубоко о чем-то задумался.

— Другого пути нет, — простонал он.

— Что? — переспросила Дженн, оглядывая улицу и проверяя, не следят ли за ними.

Все ее чувства были крайне напряжены. Но кругом был только сплошной белый туман.

— Папа!

Отец распахнул калитку. Она внутренне собралась, стараясь сохранять полную боевую готовность. Нужно быть готовой ко всему, чтобы с ним ничего не случилось. Защитить его от любой опасности.

С той стороны, откуда они пришли, послышался звук быстрых шагов. Кто-то бежал вслед за ними.

— Они… Я думал, что наша встреча состоится в доме, — пробормотал папа.

— Папа! Зайди за калитку! — громко прошептала она.

— Я… о, Дженн…

— Папа!

Кажется, происходит что-то не то.

— Папа!

Он снова застонал. Невидимый бегун все приближался, звук быстрых шагов становился все тверже и громче. Встревоженная Дженн вытащила из колчана кол. Охотники не должны убивать людей. «А что, если это какой-нибудь соглядатай или охранник? Что, если они знают отца в лицо, потому что работа у них такая?» Она крепче сжала кол; жаль, что у нее нет пистолета. Сердце стучало, как пулемет, все чувства были до предела обострены.