Еще труднее были задачи, связанные с вопросами эвакуации, причем благодаря высокой организации в короткие сроки удалось эвакуировать 180 000 гражданских лиц и 30 000 голов скота.

Саперы установили во время битвы около 250 000 мин всех видов и разрушили примерно 1000 дорожных мостов. В соединении со строительными частями они за этот промежуток времени построили около 1500 км шоссе и дорог в районе действия армии.

Достижения частей связи выражаются следующими цифрами: только один армейский 511-й полк связи проложил 1460 км полевого кабеля, 622 км оголенного провода, собрал 1480 км полевого кабеля, 1130 км оголенного провода. Главный коммутатор принял и передал 10 500 донесений. Радиостанции имели нагрузку в четыре раза большую, чем во время отхода на позицию «Бюффель» («Буйвол»). Достижения войск 2-й танковой армии находятся примерно на том же уровне. Следует особо отметить бесперебойную работу линейных надсмотрщиков — связистов, которые вновь и вновь устраняли все обрывы проводной связи, причиняемые вражеской бомбежкой.

Достижения железных дорог могут быть наглядно пояснены следующими цифрами: эвакуировано с грузами около 200 эшелонов и переброшено свыше 400 эшелонов с войсками, по которым, кроме того, осуществлялось снабжение войск и перевозки отпускников. К этому следует добавить, что помимо чисто технических трудностей работа железных дорог серьезно затруднялась действиями партизан и советской авиации. Все эти недочеты и трудности устранялись с удвоенной энергией и беспримерной организованностью. Больше чем когда-либо исход битвы зависел от подброски и своевременного прибытия только одного эшелона с боеприпасами или войсками. Дорожно-саперные части разрушили во время отступления 400 км железнодорожного полотна, 40 вокзалов, 7 больших дорожных мостов длиною от 25 до 130 м, а также большое количество небольших мостов и туннелей.

ЦА МО РФ, ф. 32, оп.12454, д. 646, к. 308.

«8.4. Грузились в Либаве (7), наверное нас направляют к той же части в Россию. Ехали через... Познань, Варшаву, Волковяк (7), Зинду (7), Володачев (7), Брянск, Петроинку (7).

14-го я прибыл в свою часть на передовую, и сразу всю ночь провели в окопе. Начинается старая игра, стояние на посту и строительство позиций. Ночью 23-го русские разведчики пробрались в окоп 1-го взвода. Взяли одного пленного, осталось 9 убитых. В ночь с 7 на 8 июля опять появились русские разведчики, но на сей раз они были своевременно замечены, так что они не добрались до нашего окопа. Сосредоточенным огнем они были вынуждены отойти, причем сумели забрать своих убитых и раненых; осталось лишь кое-какое оружие.

16.7. 2-й взвод опять занял позиции, мы выкопали себе дыры 3 км за окопами, чтобы задержать русских, если они нас будут преследовать. 7-го утром была оттянута вся рота, а мы сидим в наших дырах и ожидаем русских. В 3 часа они появились, и мы отошли. Они, конечно, за нами, и скоро дело дошло до паники. Мы бежали 10 км назад; там нас ожидали новые позиции и мы их заняли в ту же ночь. Уставшие как собаки, мы исправляли наспех вырытые позиции. Большинство из нас заснуло, и я также немного прикорнул. О русских мы знали, что их следует ожидать в течение ночи или к утру. Так оно и случилось. В 2.00 я увидел перед нашим окопом около 200 русских, приближавшихся волнообразно, в три шеренги. Я поднял тревогу, разбудил товарищей и дал указание пулеметчику. Он тотчас же открыл огонь. У русских началось замешательство. Большинство были убиты или ранены, а часть спаслась через овраг, ведущий к лесу. У нас был один убитый и один раненый. Весь день не было покоя, «Сталинский орган» («катюша». — Перев.) нас обстреливал и наши потери все увеличивались.

18-го нечего было думать о сне, весь день продолжался артогонь. Русские обстреливали наши позиции из всех пушек. Мы сидели в наших окопах в ожидании наступления, которое действительно началось после того, как деревня справа от нас загорелась от снарядов. Атаку русских мы отбили сосредоточенным огнем.

19-го о сне все еще нечего было думать; я уже не брился 14 дней, меня мучила жажда, можно было прийти в отчаяние. Опять начала бить артиллерия, в первую очередь — «Сталинский орган». Сосчитать количество снарядов было невозможно, я все еще ждал того, который попадет в мой окоп. Да, мамочка и Клаус, мои мысли были с вами, я думал, что это мой последний час. Когда же мы выберемся отсюда и как.

20 и 21.7 число прошли сравнительно спокойно. Попытки русских прорваться справа или слева остались безрезультатны.

22.7. День был спокойный, но ночью русские опять наступали. Один пленный, один перебежчик и остальное оружие.

23. Самый спокойный день.

24-го утром ураганный огонь по нашим позициям, но атаки не последовало. После обеда сильный ураганный огонь справа, наверное, он пытался там прорваться.

1.8. Мы сменили позицию и перешли направо, куда 24-го был направлен ураганный огонь. Нам досталось не меньше: все воскресенье нас накрывал плотный огонь. Я уже считал себя погибшим, так как в наспех вырытых окопах не было прочных укрытий.

6.8. Дни проходили спокойно до ночи с 6 на 7. Был огневой налет, во время которого со мной в окопе разорвалась мина. Я отделался легким ранением в голову.

7.8. Не успел я написать это, как опять начался ураганный огонь, и перед нами появились три танка, на которых сидела пехота. Они проехали через наши позиции и высадили пехоту, которая ночью опять пробралась через наши позиции к своим. Несколько человек было взято в плен. Тяжело раненный русский лейтенант был доставлен к врачу. Один из танков был подбит, один поехал обратно к своим, а один простоял всю ночь в расположении 439-го полка и на рассвете поехал обратно. Не успел он вернуться, как снова начался ураганный огонь, и опять пошли в атаку 8 или 10 танков. Два сразу взорвались на минах, положенных нами ночью, остальные были также подбиты артогнем, а часть штурмовыми орудиями, пришедшими нам на помощь. Это были часы! Надеюсь, теперь станет спокойнее.

10.8. Дни были спокойные, не считая беспокоящего огня артиллерии и минометов.

15.8. 13-го вечером мы опять оторвались от противника. Несмотря на лунный свет, дело обошлось без потерь. Мы отошли на 10 км и здесь опять заняли промежуточный рубеж. Ожидаем, что принесут ближайшие дни.

16-го мы построили себе хороший окоп с укрытием от осколков, а 17-го утром опять должны отступить. На новом рубеже невозможно окопаться — сплошное болото. Русские подошли очень быстро, но кажется с малыми силами. Слева и справа они уже дали почувствовать свое присутствие, а на нашем участке пока спокойно.

9-го сентября мы отошли на 15 км через Дятьково. Городок был объят пламенем. Левее города мы должны были подготовить новые позиции, на которых работало много русских девушек.

10-го. Я сделал себе окоп; посмотрим, что предпримут русские. Надеюсь, что они будут спокойны, а мы опять отступим.

19.9. Русские теперь... (бесятся) потому, что все деревни сожжены. Иногда жалко смотреть, как население стоит перед горящими домами. Надеюсь, что скоро все это кончится.

3.10. …От нашей роты осталось 7 человек, остальные убиты, ранены или выбыли из-за потертости ног. Теперь мы находимся в окопах на Соже, которые к моменту нашего прибытия еще копались гражданским населением и уже обстреливались русской артиллерией. Как женщины и старики кричали! Я думаю, что в ближайшие дни мы отойдем на настоящую линию обороны на Днепре, и тогда будет спокойнее…

10.10. Русские повторили попытку перейти через Сож, но только один раз. Огонь тяжелых орудий немного ослаб, и стало немного спокойнее, но справа от нас сила боя все нарастала. Справа лежит Гомель, очевидно, туда и метят. Но эта линия должна быть удержана во что бы то ни стало. За нами еще 2-я линия, но еще не может быть занята….