У нашего критика есть и ещё претензии: «Наконец, едва дело доходит до научной фиксации факта, как явление или пропадает, или не получается», — сетует он. Никак не хочет полтергейст «сотрудничать» с представителями науки. Наладят наконец учёные свои приборы, сидят, ждут, а невидимка — ни гу-гу, поэтому лучше всего считать, что ничего и не было.

Вот на таких «показательных», «характерных» и даже «забавных» обстоятельствах и строит учёный критик свои рассуждения.

Впрочем, он допускает возможность странных эффектов, неизвестных науке, но предостерегает. Прежде задумаемся, а каково простейшее решение? И выяснится вдруг, что стучала дрессированная крыса или соседи — по договорённости. Или откроется что-то ещё неведомое, но тривиальное. Выяснить ещё ничего не удалось, но исследователь уже знает: будет нечто тривиальное.

А что выяснили мы, прочитав статью? Во-первых, то, что биологу многое в таких историях кажется не только загадочным, но и забавным. Во-вторых, автор, несмотря на показную недоверчивость, крайне легковерен. Его вполне устраивают объяснения вроде дрессированной крысы. Главное, чтобы было занятно.

Отношения разного рода барабашек с теми, кто стоит на страже закона и порядка, заслуживает отдельного разговора.

Вот, к примеру в г. Курмыше Симбирской губернии в 1813 году случилась чертовщина. В избе вдовы Раздьяконовой стали летать вещи — лапти, горшки, поленья. А из стены вещал чей-то тоненький голос. Дело дошло до полиции, потом — до суда. Следствие пыталось свалить всё на проделки крепостной девки Настасьи Сергеевой. Спасло Настасью лишь то, что во время этих событий она болела и не вставала с печи. И уездный суд не нашёл ничего лучшего, как «случай сей предать суду Божьему». С тех пор профессионализм работников правопорядка, очевидно, вырос, потому что теперь милиция порой готова даже пойти навстречу потерпевшим. Вот, например, в Сыктывкаре, о котором мы уже говорили, дело могло повернуться и в сторону умышленного поджога. Но ограничились «неосторожным обращением с огнём». Почему? Да чтобы дело прекратить. «Иначе потерпевшим не выплатили бы страховку», — откровенно пояснил следователь.

Но не будем из примера, сыктывкарских «либералов» выводить какое-то общее правило. Дело-то могло повернуться и по-другому, тут уж как прокурор посмотрит. На «шумного духа», который завёлся в Перовском районе столицы, прокурор посмотрел неодобрительно и возбудил уголовное дело по ч. 2 ст. 149 УК РСФСР, что означает умышленное уничтожение или повреждение личного имущества граждан, совершенное путём поджога. Подозрение пало на семью С., жившую в одном из домов на улице Молдагуловой. В той квартире время от времени с потолка били неизвестно откуда бравшиеся струи воды, то и дело вспыхивали вещи. Последнее обстоятельство и привлекло в квартиру пожарную команду. Понаблюдав за событиями часа два, начальник пожарного караула пришёл к выводу, что это «жильцы хулиганят». Так же рассудил и инспектор Госпожнадзора, после чего обратился в прокуратуру.

Наконец, как водится, начали появляться угрожающие записки. Автор подписывался словом «магия» и сначала требовал, чтобы жильцы во избежание неприятностей никуда не жаловались, а потом начал попросту вымогать крупные суммы в рублях. Однако жильцы всё-таки жаловались в разные инстанции, просили поменять им квартиру (если верить молве, в Англии городские власти в аналогичной ситуации пошли навстречу пострадавшим. Но Москве Лондон не указ). Пытались кропить комнаты святой водой, приглашали экстрасенса, но всё бесполезно.

На этот раз следствие воздержалось от поспешных выводов (чем заметно осложнило свою задачу), несмотря на присутствие во время событий 14-летнего Владика, который вполне бы сгодился на роль общественно опасного шутника.

Почерковедческая экспертиза показала, что записки писал не Владик. Эксперты-химики не обнаружили следов ни самовоспламеняющихся, ни горючих веществ. Страховка не компенсировала последствий разгрома, учинённого в квартире. Исследователи аномальных явлений заметили, что фотоплёнка, помещённая в светонепроницаемые пакеты, находясь в комнате, почему-то засвечивалась, и никакой мальчишка так пошутить не мог. Уголовное дело пришлось прекратить, однако вопросы остались.

Но была ещё одна версия, которая, впрочем, никуда не привела. Однажды Владик ехал в лифте. На одном из этажей лифт остановился, и в кабину вошёл незнакомый мужчина. Он начал расспрашивать мальчика, где гот живёт, в каком классе учится, кто его родители. И об этой встрече можно было бы забыть, если бы дома мальчик не обнаружил в кармане рубашки 16 рублей, которых там раньше не было. Матери всё это показалось подозрительным, и она хотела деньги выбросить, но передумала. А вскоре и начались в квартире чудеса.

Самое интересное здесь заключается в том, что нечто похожее случилось с другим мальчиком, в другое время и в другом городе. Когда один юный петербуржец однажды возвращался из школы домой, к нему подошёл смуглый незнакомец восточного типа. Он поинтересовался у мальчика, где тот живёт, после чего сказал:

— Правильно, я узнал тебя. Передай своей маме 16 рублей, я одалживал у неё.

Мальчик отдал деньги матери, чем немало её озадачил. Она отложила деньги в надежде, что за ними кто-то зайдёт. Но прошло около месяца, никто не приходил, а тут хозяйке понадобилась купюра из этой суммы. И началось… В тот же день упал холодильник, потом задвигались и начали падать стулья. И летающие кастрюли были, и записки с крепкими выражениями, выведенными, кстати, рукой то мальчика, то одного из родителей. Дело кончилось форменным разгромом в квартире, и пришлось хозяевам срочно брать отпуск и пережидать трудные времена вдали от дома. А потом кто-то их надоумил обратиться к одному старику, который пользовался репутацией «народного академика» — по части колдовства. Он-то и объяснил петербуржцам, что случившееся — козни соседей, которых, кстати, весьма точно описал. Соседи решили их выжить из квартиры, для чего воспользовались помощью своей деревенской родственницы, которая и устроила пострадавшим лихую жизнь. Старик пообещал приструнить «коллегу», а гостям посоветовал спокойно возвращаться домой. И правда — с того самого дня напасти прекратились. Что же касается соседей, то с ними действительно отношения были неважные. И тётка в деревне у них обнаружилась, которую земляки считали колдуньей…

Так что же за сила — кроме, конечно, некоторой покупательной способности — скрывалась в тех рублях? И почему именно 16?

Остаётся неясной и роль несовершеннолетних. Конечно, органы правопорядка могли бы быть понастойчивее в дознании. Как, скажем, действовали в деревне Никитское, где подозрения пали на двенадцатилетнего хозяйского внука Алёшу. Доставили его в милицию и начали беседовать. Следователь давил логикой: «Ты ведь мальчик смышлёный. В школе хорошо учишься. Ты пойми, что все эти безобразия в доме, кроме тебя, делать некому. Что же, если не ты, так, значит, отец твой устраивает это? Или, может, дед?.. Неужели ты хочешь, чтобы у отца на работе стало известно, что он посуду по дому бросает?» Алёша плакал, но сознаваться не хотел. Возразить логичному пинкертону ему было нечего из-за слабой эрудиции по части разных аномалий. Иначе он мог бы сослаться на похожие события в Ульяновске, где мальчика не было, зато была старушка. Но всё же волжским законникам не пришло в голову свалить всё на хозяйку и сообщить в собес о престарелой хулиганке. А ведь там, на улице Зои Космодемьянской, не только трещали стены, летали кирпичи и оказались выбиты стёкла, но и… слышалось чьё-то покашливание. Когда старушка попыталась завесить дыру в окне платком, то невидимка вырвал у неё этот платок и швырнул на пол. Приехала милиция, прибыл следователь прокуратуры, однако прояснить ничего не смогли. Пытались привлечь к поимке таинственного хулигана служебных собак. Дело кончилось тем, что одна из овчарок так разволновалась, что тяпнула милиционера. Но это, как заметил классик, не сенсация. На земляков большее впечатление произвело, когда трое милиционеров признались корреспонденту местной молодёжной газеты, что после этого случая они поверили в существование каких-то потусторонних сил.