Работа Барченко на Севере продолжалась около двух лет. В феврале 1923 года «Вечерняя Красная газета» сообщила: «В Петроград возвратился начальник экспедиции на Крайний север русской Лапландии профессор А.В.Барченко. Экспедиция сделала открытие первостепенной научной важности. Есть основания предполагать, что найденные в Лапландии остатки древнейших культур относятся к периоду более древнему, чем эпоха зарождения египетской цивилизации!» Кстати, уже в наше время, в августе 1997 года, экспедиция учёного Валерия Демина нашла в Лапландии циклопические руины Гипербореи! Профессора Александра Васильевича Барченко интервал вопрос, не владели ли гипербореи секретом расщепления атомного ядра? Не исключено, что именно этот интерес и привлёк к личности Барченко внимание органов Госбезопасности, Спецотдела ОГПУ.

…Уже понимая, что его ждёт расстрел, Александр Васильевич в своём последнем слове просил сохранить ему жизнь хотя бы до окончания работы над рукописью об исследовании энергополя. Просьба не была удовлетворена, и 25 апреля 1938 года учёного расстреляли.

Кому-то очень хотелось оставить в тайне его работу…

Ближе других подобрался к загадочной Шамбале разведчик из России. Ему не хватило совсем немного…

Зимний петроградский ветер пронизывал до костей. Молодой человек с бородкой «под Троцкого», в залатанном демисезонном пальтишке, заскочил погреться в лекторий Балтфлота. Профессиональный опыт подсказывал ему, что легче всего уйти от слежки, затерявшись в толпе.

Грязный, прокуренный зал был забит матросами — сплошные чёрные бушлаты, перехваченные пулемётными лентами, увешанные ручными бомбами. Молодой человек нашёл свободное местечко. Негромкий скучноватый голос лектора действовал убаюкивающе, да и слушать не хотелось — только согреться и поспать. Он устал мотаться по городу, опасаясь разоблачения, — после нашумевшего убийства посла Мирбаха за голову Якова посулили бешеные деньги.

Неожиданный шум в зале прервал забытьё. Блюмкин открыл глаза — матросы пересаживались поближе к трибуне, шикая на тех, кто мешал слушать. Ну-ка, ну-ка, о чём это там? «В глубине Азии, на границе Афганистана, Тибета и Индии… таинственная страна… окружают её восемь снежных гор, похожих на лепестки лотоса…», — доносилось с трибуны. Яков попросил у матроса бинокль — запомнить лицо лектора.

А братва вокруг восторженно закипала: даёшь вместе с лектором пробиваться с боями в Тибет, в землю чародеев Шамбалы, даёшь связь с её великими вождями; а их секретные знания надо передать товарищу Ленину — для блага революции.

Прямо в зале выбрали комиссию, которая тут же занялась составлением необходимых бумаг в различные инстанции с просьбой разрешить захват Тибета. Через час письма были зачитаны вслух и отправлены по адресам. Лекция закончилась. Возбуждённые матросы разошлись по своим кораблям.

Блюмкин уходить не спешил. Он дождался, когда лектор получит предназначенную за работу пайку, и направился к заведующему лекторием. Представившись журналистом, поинтересовался учёным-лектором. Заведующий сухо произнёс: «Барченко Александр Васильевич».

Яков уже тогда был уверен, что рано или поздно они с Барченко обязательно встретятся.

Прошло шесть лет.

Поздним ноябрьским вечером 1924 года в квартиру сотрудника Института мозга и высшей нервной деятельности Александра Барченко вошли четверо в чёрном. Один из посетителей, представившись Константином Владимировым (рабочий псевдоним Якова Блюмкина), сообщил хозяину, что его опыты по телепатии заинтересовали органы ОГПУ, и, многозначительно улыбаясь, попросил написать отчёт о своей работе на имя Дзержинского. Опешивший Барченко пытался что-то возразить. Но мягкий, льстивый голос улыбающегося человека заставил его не только согласиться с предложением, но ещё и с гордостью рассказать о своих новых опытах. Особое впечатление на мужчин в чёрном произвели фиксация мысли на расстоянии и летающий стол — тот самый стол, за которым сидели посетители, оторвался от пола и повис в воздухе!

Отчёт об опытах Барченко Дзержинскому передал лично в руки Яков Блюмкин. Высокий начальник, заинтригованный устным рассказом очевидца, передал отчёт сотруднику секретного отдела Якову Агранову. Тот приступил к рассмотрению документа немедленно.

А спустя несколько дней Агранов и Барченко встретились. Учёный рассказал чекисту не только о своих опытах, но ещё и об уникальных знаниях страны Шамбала. В протоколе допроса А.В. Барченко от 23 декабря 1937 года запечатлён этот исторический момент: «В беседе с Аграновым я подробно изложил ему теорию о существовании замкнутого научного коллектива в Центральной Азии и проект установления контактов с обладателями его тайн. Агранов отнёсся к моим сообщениям положительно». Мало того, Агранов был потрясён.

А внимательно следящий за событиями Блюмкин тем временем вынашивал далеко идущие планы. Дело в том, что Яков Григорьевич хотел сам стать первым обладателем этих тайных знаний. Для этого он разработал план действий. И, как показывает дальнейшая история, события развивались по его сценарию.

Для начала Блюмкину показалось мало, что о Шамбале знают только Дзержинский и Агранов. Он убеждает Барченко написать письмо в коллегию ОГПУ, а потом организовывает встречу Барченко со всем руководством ОГПУ, включая начальников отделов, где учёный излагает свой проект. Неплохо разбираясь в практической психологии, Яков просит доклад Барченко внести на повестку дня собрания коллегии последним пунктом — уставшие от бесконечных заседаний люди будут готовы положительно решить любое предложение. Вот как вспоминает Барченко о своей встрече с коллегией: «Заседание коллегии состоялось поздно ночью. Все были сильно утомлены, слушали меня невнимательно. Торопились поскорее кончить с вопросами. В результате при поддержке Бокия и Агранова нам удалось добиться, в общем-то, благоприятного решения о том, чтобы поручить Бокию ознакомиться детально с содержанием моего проекта, и если из него действительно можно извлечь какую-либо пользу, сделать это».

Так с лёгкой руки Блюмкина начала действовать секретная лаборатория нейроэнергетики.

Нейроэнергетическая лаборатория разместилась в здании Московского энергетического института и занималась она всем: от изучения НЛО, гипноза и снежного человека до изобретений, связанных с радиошпионажем. Для начала перед лабораторией ставилась определённая цель — научиться телепатически читать мысли противника на расстоянии, уметь снимать информацию с мозга посредством взгляда. Существование нейроэнергетической лаборатории было одним из главных государственных секретов Советской России. Финансировал её Спецотдел ОГПУ — до мая 1937 года.

В самом конце 1924 года на конспиративной квартире Глеба Бокия, начальника Спецотдела ГПУ, в строжайшем секрете собрались члены тайного эзотерического общества «Единое трудовое братство». Надо отметить, что Глеб Бокий был хорошо знаком с Барченко. Ещё в 1909 году Александр Барченко, биолог и автор мистических романов, рекомендовал Бокия членам ордена розенкрейцеров. Так что у обоих был опыт работы в тайных организациях. Но наш герой, Яков Блюмкин, в «Единое трудовое братство» не вошёл; это в его планах не значилось.

Тайное общество приступило к подготовке научной экспедиции в Шамбалу. Были тщательно разработаны предложения для коллегии ОГПУ и использованы разного рода приёмы давления на членов этой коллегии, с тем, чтобы добиться положительного решения и финансирования экспедиции.

А Яков Григорьевич в это же время двигался параллельно в том же направлении, но на несколько шагов впереди.

У красивого особняка в Шереметевском переулке остановился брюнет среднего роста. Докурив папиросу, он решительно вошёл в подъезд и, мгновение помедлив, нажал на кнопку звонка, рядом с которым красовалась медная пластинка с гравировкой: «Профессор академии РККА А.Е. Снесарев». Профессор этот был самым компетентным русским экспертом по Северо-Западному району Британской Индии. Сохранились документы, которые красноречиво свидетельствуют, что он занимался исследованием района и как разведчик.