Фактически широкая научная общественность узнала об отечественных исследованиях в области парапсихологии в период «хрущёвской оттепели», в 1962 году, когда, с одной стороны, центральная пресса заговорила о феномене кожного зрения Розы Кулешовой, с другой — в Киеве вышла из печати книга Б.Б. Кажинского «Биологическая радиосвязь». Конечно, выходили и другие публикации, например, книги Л.Л. Васильева, в частности, «Экспериментальные исследования мысленного внушения» (1962), однако первые два события, как представляется, смогли преодолеть традиционное отрицание парапсихологии, ибо шли с позиций новых фактов (кожно-оптического зрения) или новых объяснений (не телепатия, а биологическая радиосвязь), и у большинства читателей ассоциировались просто с исследованиями на переднем крае науки, а не с «квазинаукой». Очевидно, что такая форма компромисса между официальной парадигмой и «лженаукой» только и возможна на первых порах, когда серьёзные учёные ещё и слышать не хотят об изучении всей этой «мистики». Однако в подрастающем научном поколении пробуждался интерес к некоему, прежде запретному, кругу явлений, и зёрна, посеянные в 60-е годы, дали всходы в 80-е.
Мы очень часто говорим о том, что новые отрасли знания необходимо пропагандировать, чтобы об их существовании знало как можно больше людей. Но пропаганда нового, как выясняется, уже второй шаг, ибо первым оказывается простое знакомство широких слоёв населения с той или иной проблемой. Пожалуй, тут роль главного тарана взяла на себя книга Б.Б. Кажинского, выпущенная издательством АН УССР, пробившая стену молчания об исследованиях, проводившихся в СССР. Тем самым Украинская академия наук взяла на себя смелость считать проблему передачи мысли на расстояние вполне достойной научного исследования. Более того, в предисловии к книге, написанном кандидатом медицинских наук В.А. Козаком, отмечается, что кандидат физико-математических наук Бернард Бернардович Кажинский — «человек большой эрудиции и огромного желания всё понять, всё объяснить», подчёркивается, что «в своей большой, полной творческих дерзаний жизни он встречался со многими выдающимися людьми науки и часто находил с их стороны взаимопонимание и поддержку своим идеям». В.А. Козак расходится с Б.Б. Кажинским по поводу трактовок некоторых явлений в частностях. Он, например, полагает, что биологическая связь по отношению к человеку — анахронизм, реликт, выплывающий из-под спуда эволюционных наслоений. Вместе с тем В.А. Козак не считает, что такая форма связи не представляет интереса для науки: «Глубокое изучение этого явления поможет выяснить его физическую сущность и поставить на службу человеку».
Такой подход к проблеме телепатии в те дни казался и очень новым, и весьма многообещающим. Ведь Б.Б. Кажинский высказал свою версию передачи мысли на расстояние за счёт материального, физического носителя.
Удалось пробиться на страницы академического журнала авторам статьи об эффекте Р.Кулешовой — М.М. Бонгарду и М.С. Смирнову, но несколько позже, в 1965 году; это был журнал АН СССР «Биофизика». В статье сообщалось об исследованиях лаборатории зрения Института биофизики АН СССР и делался весьма значительный вывод: «До настоящего времени нам не встретился ни один человек, кроме Р.Кулешовой, который при аккуратной постановке опытов смог бы продемонстрировать зрение без помощи глаз».
К сожалению, вскоре наступили новые «холода». К концу 60-х годов обращение к парапсихологической проблематике вновь стало опасным. В 1973 году в статье «Парапсихология: фикция или реальность?» четыре ведущих советских психолога писали: «Никакие разоблачения не действуют на верующих парапсихологов. Как и в религии, в парапсихологии вера агрессивнее фактов». Годом позже профессор А.Китайгородский в иронически названной статье «Опыты с тараканами» обвинял журналистов, пропагандирующих парапсихологические эксперименты, в том, что они, «не обременив себя знанием школьного курса физики… выдают самые простые опыты за сенсацию». Ещё через год в журнале «Геология рудных месторождений» три автора пришли к такому выводу: «Работы по применению биофизического метода в геологии являются вредным заблуждением и ничего общего с научными методами поисков не имеют». Наступление на парапсихологию велось по многим направлениям.
Однако исследования, обнародованные в начале 60-х годов, сделали своё дело: кроме Розы Кулешовой появились и другие люди с удивительными способностями. К ним относилась и Нинель Сергеевна Кулагина, о возможностях которой газеты высказывали противоположные суждения. В 1968 году журналист Л.Е. Колодный заинтересовался этими публикациями и поехал в Ленинград, где проживала Н.С. Кулагина и где во Всесоюзном НИИ метрологии им. Д.И. Менделеева проводились эксперименты с её участием. Отсняв кинофильм с опытами, Л.Е. Колодный показал его на физическом факультете МГУ, где возбудил интерес академика Р.В. Хохлова. Н.С. Кулагину вызвали в Москву, она провела несколько сеансов.
С этого момента можно говорить о новом всплеске интереса к парапсихологии, на сей раз у ряда ведущих физиков СССР. Правда, интерес вскоре прошёл, поскольку явление не укладывалось в известные физические концепции, однако оставил за собой «вяло текущий процесс исследования, заключавшийся в варьировании опытов и добросовестном описании их результатов». Круг опытов с Н.С. Кулагиной расширялся; помимо того, что она двигала мелкие предметы по столу, не прикасаясь к ним, она засвечивала завёрнутую в тёмную бумагу фотоплёнку, изменяла кислотность воды, без прикосновения заставляла вращаться стрелку компаса, отклоняла лазерный луч.
Так прошло 10 лет. На совещании в Институте физических проблем АН СССР в 1978 году было решено исследовать феномен Кулагиной более глубоко, может быть, даже создать специальную лабораторию. Такая лаборатория возникла в 1982 году в Институте радиотехники и электроники (ИРЭ) АН СССР, и основным методом исследования стало пассивное радиофизическое дистанционное зондирование тела человека. Однако к этому времени интерес к Н.С. Кулагиной пропал. Когда позже у директора ИРЭ академика Ю.В. Гуляева, которому во многом обязано появление этой лаборатории, спросили, почему он прекратил работу с Кулагиной, он ответил, что в науке есть очень много интересных проблем, и никто не может объять необъятного. Можно высказать иное предположение: в «поединке» с Н.С. Кулагиной современная наука оказалась бессильной — природа дара её воздействия физике не открылась.
Любопытно, что когда в конце 80-х годов академика Ю.Б. Кобзарёва спросили, имелись ли в 60-е годы приборы, которые могли бы регистрировать различные излучения человека, он ответил, что имелись, однако потенциальные исследователи либо отнеслись к уникальным человеческим способностям легкомысленно, либо просто растерялись.
Это подтверждает мысль о том, что пси-исследования в СССР даже при наличии технических средств не проводились из-за «растерянности» — они не вписывались в общепринятые взгляды! И учёные, описав феномены, теряли к ним интерес, ибо не могли объяснить их в рамках физической картины мира. Так что, хотя наука в 70-е годы стала терпимее к парапсихологическим явлениям, всё же требовался какой-то особый прорыв, который смог бы изменить ситуацию коренным образом. Этот прорыв произошёл только в 80-е годы. Поэтому о проведении каких-либо масштабных секретных парапсихологических исследований в СССР в 60-70-е годы вряд ли можно говорить. Однако последовавшее несколько позже изменение отношения к экстрасенсам в общественном мнении стало благоприятствовать проведению серьёзных пси-исследований.
После создания в ИРЭ АН СССР лаборатории радиоэлектронных методов исследования биологических объектов её сотрудницей вскоре стала Евгения (Джуна) Ювашевна Давиташвили, которая демонстрировала экстрасенсорные способности иного плана: целительство и прежде всего бесконтактный массаж. Лаборатория и Джуна нашли друг друга: Джуна дала лаборатории возможность применить физические методы исследования разогрева поверхности рук целительницы и ответного нагревания кожи пациентов, то есть изучить вполне привычное тепловое поле; лаборатория позволила снять с представительницы ассирийского народа ореол «знахарки» и «ведьмы» и освятить её деятельность именем современной науки.
