Задвигались стулья, послышались обрывки фраз, которыми обменивались друг с другом вошедшие, садясь за стол и наполнив эфир звуками двигающихся стульев. На несколько мгновений в наушниках установилась тишина, затем вновь послышались приближающиеся шаги.

— Прошу вас, господин Крафт, проходите сюда, — говорил все тот же голос.

Вошедший прошел, сел за стол. Вероятно, Хасан укрепил микрофон на том краю стола, где сел Крафт: слышно было, как тот тихо откашлялся и низким, не очень громким голосом, который бывает у людей глубоко проникшихся чувством собственного достоинства и знавших, что любое их слово имеет большое значение для слушателей, начал:

— Во-первых, хочу передать всем вам приветствия и добрые пожелания от президента корпорации. Два дня назад состоялось экстренное заседание правления, принявшее очень важные решения, для руководства практической реализацией которых я прибыл сюда. Времени у нас, господа, не так много, поэтому давайте сразу займемся тем делом, ради которого мы все сюда собрались. Сначала несколько слов о том, что предстоит сделать в первую очередь, исходя из решений, принятых на заседании правления корпорации…

Слушая незнакомый с четким американским акцентом голос, Виджей боялся даже пошевелиться, как будто не микрофон, а он сам спрятался сейчас под столом заседания, там, в международном храме медитации, и малейшее его движение может обнаружить его. За Крафтом выступали по очереди все остальные, собравшиеся на это чрезвычайное заседание Общества наследников Ост-Индских компаний. Виджей убедился, что запись идет нормально, решил проверить обстановку у Ганеша и, передав наушники радисту-оператору, вышел из комнаты радиослежения.

— Ну как, получилось? — спросил Ганеш, увидев Виджея на пороге кабинета.

— Да, кажется, все идет нормально. Смогу я часов до одиннадцати побыть здесь?

— Никаких проблем — хоть всю ночь можешь здесь оставаться. Тем более что мне тоже придется здесь задержаться, вот только перейду в кабинет начальника. Ты, как закончишь, сразу туда и приходи.

— Договорились, — сказал Виджей, вышел из кабинета и направился вновь в комнату радиослежения.

— Все еще говорят? — спросил он у радиста-оператора.

— Да, кажется, сейчас дело до драки дойдет. Какой-то Ганс Мюллер не согласен с планами «Кэпитал корпорейшн», так его утихомиривают, — ответил радист и передал наушники Виджею.

Судя по звукам, доносившимся из наушников, обстановка в храме медитации действительно не на шутку накалилась. Было слышно, как голос Ганса Мюллера требовал прекратить эту глупую затею, иначе он грозил обо всем рассказать в печати. Затем послышалась какая-то возня, стук дверей, и снова наступила тишина. Ее нарушил, как понял инспектор, Вардан:

— Я думаю, все согласятся, что необходимо хотя бы временно изолировать нашего друга. Не будет возражений, господин Мюллер?

Чуть сбоку раздался глухой голос: «В таких делах родственные чувства только мешают. Думаю, что следует дать моему брату время опомниться».

Вновь послышался звук открывшейся двери и чьи-то приближающиеся шаги.

— Все в порядке, господа. Наш друг ночь отдохнет на складе, а там решим, что с ним делать дальше.

«Так, значит, нашего полку прибыло, — подумал инспектор. — Теперь надо во что бы то ни стало освободить Мюллера — он может быть нам очень полезным для разгадки шифра».

Дискуссия в храме медитации продолжалась еще минут сорок, затем тот же голос, что открывал заседание, поблагодарил всех и предложил пройти в другой зал, поужинать, а обсуждение остальных вопросов перенести на утро. В наушниках раздался гул голосов, шум отодвигаемых стульев и шагов. Наконец все стихло. Виджей снял наушники, вытащил из магнитофона кассету с записью, поблагодарил радиста-оператора и направился в кабинет Ганеша. Скоро, как было условлено, туда по телефону должен позвонить Хасан.

Было уже половина одиннадцатого, когда зазвонил телефон на столе в кабинете Ганеша. Виджей взял трубку.

— Это я. — Инспектор понял, что Хасан чем-то встревожен. — Подходите на то место, где мы расстались, — сказал тот и повесил трубку.

Виджей прошел по коридору, зашел в кабинет начальника управления полиции, там в кресле начальника сидел, мирно подремывая, Ганеш, тихонько кашлянул, затем сказал: «Мне, вероятно, вновь потребуется твоя помощь, Ганеш».

— Да, да, конечно. Что надо сделать, говори, — с готовностью ответил тот.

— Я попытаюсь сейчас вывести из храма медитации одного человека. Не исключено, что мне будут мешать это делать, поэтому было бы хорошо, если бы твои люди немного попридержали молодцов из храма, — сказал Виджей и подошел к висевшей на стене большой карте города. — Вот здесь, на этом отрезке, надо будет их задержать хотя бы на полчаса, — сказал инспектор, обведя карандашом дорогу от моста до выезда из города.

Ганеш подошел поближе к карте и предложил Виджею свой вариант, который тот сразу же принял. Спустя несколько минут «моррис» инспектора отъехал от управления полиции и, набирая скорость, понесся по направлению к висячему мосту. Не доезжая метров двадцать до моста, Виджей съехал с проезжей части, остановил машину у самого кустарника, росшего вдоль дороги, спрыгнул с сиденья и почти бегом направился к мосту.

Он понимал, что сейчас самое главное — не торопиться и не делать ошибок. Инспектор ступил на пустынный мост, и ему вдруг показалось, что мост качается. Виджей чуть ускорил шаг, достиг другого берега и сразу свернул налево, в полутьму, куда доставало лишь слабое отражение мощных фонарей, освещавших вход в храм медитации. Дойдя до условленного места, Виджей присел на ту же самую железную скамейку, на которой они сидели несколько часов назад с Хасаном, и, глядя в сторону входа в храм медитации, прислушался. Издалека было видно, как медленно открылись ворота храма, из них выехал грузовой мотороллер и, освещая перед собой дорогу, направился в его сторону. Виджей отошел в сторону, спрятался за кустами. Мотороллер поравнялся со скамейкой и остановился. Инспектор, убедившись, что за рулем сидит Хасан, быстро вышел из-за кустов, приблизился, чуть согнувшись, к мотороллеру. Хасан, не глуша мотора, быстро слез с сиденья, подошел к Виджею. Было заметно, что он сильно взволнован и очень рад появлению инспектора.

— Все сделал, как говорили, инспектор-сааб. Вы были правы — не судьба мне здесь больше служить. Сегодня вечером лицом к лицу столкнулся с моим бывшим хозяином. Если он меня узнал, значит, дело мое гиблое и надо отсюда сегодня же уносить ноги. Жалко — через два дня зарплата. Но жизнь дороже, а с хозяином — это уж я точно знаю — шутки плохи. — Хасан огорченно покачал головой, было видно, что он очень опечален возникшими обстоятельствами.

— У меня к тебе еще одна просьба. Мне сейчас обязательно надо попасть внутрь храма, в помещение склада, — там человека одного заперли, и я должен во что бы то ни стало его освободить. А там вместе поедем в столицу и все устроим — не расстраивайся, — сказал Виджей, похлопав Хасана рукой по плечу.

— Будь что будет! Раз мне все равно уходить, давайте попробуем, — ответил Хасан, махнул рукой и направился к мотороллеру.

— Быстро залезайте внутрь, — вполголоса сказал он и открыл дверцы кабины.

Виджей, согнувшись, как только смог, влез внутрь. На него пахнуло запахом мусора от стоявших в глубине прицепа доверху набитых мешков.

— Давайте мешки сюда, — почти шепотом сказал Хасан. — Я вас прикрою, чтобы не было видно.

Завалив инспектора мешками, Хасан захлопнул дверцы кабины, резко, так что Виджей стукнулся головой о стенку, тронул мотороллер с места. Минут пятнадцать они где-то ездили, затем неожиданно мотороллер остановился, и Виджей услышал громкий голос Хасана:

— Открывай — ты что, уже заснул?

Инспектор понял, что их мотороллер подъехал к воротам комплекса храма медитации, и поэтому еще сильней прижался к стенке кабины, нащупав рукой рукоятку пистолета.

Послышались чьи-то шаги, затем дернулась ручка дверцы кабины, и внутрь ее просунулась голова бородатого охранника в темной чалме.