Тревога, усталость и разница во времени ослабили внимание Иззи, и все же она заметила, как Аннелизе словно окаменела, когда Брендан упомянул об Эдварде.

Отец говорил что-то насчет того, как странно вел себя Эдвард, когда его попросили передать жене о случившемся с Лили несчастье. Брендан так и не понял, в чем дело, но Иззи не нужно было ничего объяснять: она сразу догадалась, что между тетей и дядей что-то произошло.

— Вовсе не обязательно, что Эдварду известно об этом больше, чем нам, — возразила она и тотчас отметила, что поза Аннелизе стала чуть менее напряженной. — Вы же знаете, как мы были близки с бабулей. Она обязательно рассказала бы мне о маленьком братике. Томми — ее единственный брат, я уверена.

— Что ж, — угрюмо проворчала Аннелизе, — мы не представляем, кто такой этот Джейми, стало быть, нам известно куда меньше, чем мы думали. Даже когда тебе кажется, что ты кого-то отлично знаешь, ты можешь вдруг обнаружить, что у него имеются от тебя секреты.

— Это верно, — кивнула Иззи, думая об оставшемся в Нью-Йорке Джо. Как ловко он ее провел. А может, дело вовсе не в нем. Возможно, желание быть рядом с Джо ослепляло ее и мешало видеть реальность.

И все же узнать человека по-настоящему не так-то просто. И дорогая Аннелизе по причинам, ведомым лишь ей одной, явно считала так же.

— Вы думаете, Лили вернется к нам снова? — безжизненным тоном произнесла Аннелизе.

— Никто не знает, милая, — вздохнул Брендан. — Как Господь решит.

Все трое провели в больнице около часа, но после того краткого проблеска сознания, когда Лили вдруг пришла в себя и крикнула «Джейми!», не произошло решительно ничего. Милая бабуля снова погрузилась в беспамятство. Она больше не открывала глаз, не говорила и оставалась неподвижной. Все надежды Иззи развеялись как дым.

Молодая женщина-врач, согласившаяся побеседовать с родственниками больной, не сказала ничего определенного.

— Сожалею, но обещать ничего не могу. Пока рано делать выводы. — «Что ж, по крайней мере она была откровенна, — подумала Иззи. — Это честнее, чем надувать щеки и делать вид, знаешь все на свете». — Мы провели компьютерную томографию и колем вашей бабушке гепарин, чтобы предотвратить новый кризис, но, боюсь, произошло обширное кровоизлияние в мозг. Когда после инсульта наступает кома, прогноз чаще всего бывает неблагоприятным. И все же надежда еще есть. Иногда в подобных случаях функции мозга восстанавливаются, но, к сожалению, тут ничего нельзя предсказать заранее. Сейчас нам остается только ждать. Есть и еще одна проблема — возраст вашей бабушки. Не исключены всевозможные осложнения, включая нарушения сердечной деятельности и пневмонию. В последние сутки мы отмечали у нее неустойчивость работы сердца. На сегодня это наша главная забота.

— Значит, у бабушки плохо с сердцем? — Иззи зарылась лицом в ладони. Неужели все так скверно? — Я подумала… раз бабушка заговорила, наверное, она поправится. Это ведь добрый признак, правда? Она медленно приходит в себя, да?

— Боюсь, все не так просто. — Докторша сочувственно покачала головой. — Кто знает, что сейчас видит ваша бабушка?

О чем думает? Люди в ее состоянии иногда реагируют на голоса, вполне вероятно, что голос внучки растревожил ее, вызвал какие-то переживания, но мы не знаем, какие именно, как не знаем, вернется ли она в сознание. Мы следим за ее состоянием и пытаемся поддерживать жизненно важные функции организма.

— А если тетя так и не придет в себя? — спросила Аннелизе (у Иззи не хватило мужества задать этот вопрос).

— Этого никто не знает, ведь двух одинаковых случаев не бывает. И все же скажу вам откровенно: если в течение трех-четырех недель улучшения не наступит, считайте, что это дурной знак. Пока же следует набраться терпения и ждать. Мы будем внимательно наблюдать за вашей бабушкой.

Три-четыре недели? Иззи замутило при мысли о том, как милая бабуля будет неподвижно лежать на больничной койке целый месяц и таять, пока от нее не останется одна лишь тень. Иззи покидала больницу с мертвящим ощущением пустоты. Теперь она осталась совсем одна в целом мире.

Двадцать семь лет назад, когда умерла ее мать, Иззи чувствовала то же. Будто земля у нее под ногами вдруг разверзлась и обнажилась жуткая, пугающая пропасть.

Различие заключалось в том, что та давняя смерть не была внезапной. Конечно, и тогда все произошло слишком быстро, Иззи по крайней мере успела попрощаться с мамой.

При мысли о неизбежном прощании у Иззи мучительно ось сердце, «Довольно, подумай о чем-нибудь другом», — сказала она себе.

Аннелизе подвинула стул ближе к племяннице. Милая Аннелизе всегда отличалась чуткостью. После смерти мамы они с бабулей окружили любовью и заботой осиротевшую девочку, став для нее самыми близкими людьми. Эти две женщины составляли ее семью, пусть немного необычную, нескладную, и все же семью.

Теперь ее семья распалась, и снова вокруг Иззи сомкнулась звенящая чернота. Все случилось так неожиданно, они с бабушкой даже не успели обменяться и парой слов. Неужели бабуля уйдет из жизни, не улыбнувшись Иззи, не сказав, что любит ее? Думать об этом было невыносимо.

Иззи зажмурилась, отчаяние захлестывало ее. Только не плакать, велела она себе. Иначе слезы хлынут потоком, и станет только больнее. Аннелизе потянулась к ней, обняла и молча прижала к себе.

— Приходские книги, — заговорил вдруг Брендан. — Мы могли бы просмотреть в приходских книгах старые записи рождений и смертей, поискать там Джейми или Джеймса.

— Да, папа. — Иззи мягко высвободилась из объятий тети взяла отца за руку. Притихшие, они сидели за стареньким кухонным столом, образуя неправильный треугольник. Иногда Иззи выводила из себя привычка отца фокусировать внимание на самых незначительных мелочах, но теперь она поняла истинный смысл этого маневра и оценила его по достоинству: это была его тактика выживания.

Теща оставалась с Бренданом в самые тяжелые и страшные для него времена, и вот теперь она, возможно, уже никогда не вернется к жизни. Столкнувшись с этой грубой, суровой реальностью, отец предпочел переключить свое внимание на другой предмет.

— Разве это так важно? — спросила Аннелизе с легким оттенком раздражения. — Ты же слышал, что сказал врач: никто не знает, что творится у Лили в голове. Может, Джейми ее близкий друг, а может, это просто почтальон.

— Почтальона зовут Калум, — упрямо возразил Брендан.

— Значит, это не почтальон, — быстро вмешалась Иззи.

Отметив непривычную резкость Аннелизе, она ласково обняла тетю, давая понять, что справилась с собой. Аннелизе отодвинула стул и потянулась за чашкой.

— Бет приедет? — снова заговорила Иззи, стараясь сгладить возникшую неловкость, но тут же пожалела о своих словах, потому что в глазах тети мгновенно вспыхнула тревога.

— Нет, она пока не может приехать, а я не хочу ее волновать. — Аннелизе отвернулась, пряча глаза.

— Конечно, — ответила Иззи тем деланно-бодрым тоном, каким обычно разговаривала по телефону с клиентами, позвонившими, чтобы отказаться от какой-нибудь из ее моделей.

«Главное, не волновать Бет». Иззи выросла, повторяя про себя эту мантру. В своем семействе Иззи всегда считалась собранной и деловитой, она с детства знала, к чему стремиться. В противоположность ей хрупкая девочка Бет казалась странной, а иногда и диковатой, неприспособленной к жизни. И что в итоге? Бет замужем за Маркусом и счастлива в браке, а Иззи только что порвала с очередным любовником. Вдобавок женатым. Так кого же считать глупенькой и слабой?

Черт, мозги у нее совсем окостенели. В голове одни и те же мысли бродят по кругу, нужно скорее гнать их от себя. Сейчас надо думать о бабушке, а не о проклятом Джо Хансене.

Внезапно на Иззи навалилась неимоверная усталость. Возвращение домой не принесло ничего, кроме боли и одиночества. Господи, ну почему нельзя вернуть назад то время, когда бабуля еще не была больна, а папа не начал стареть, когда между Аннелизе и Эдвардом еще не случилось ничего ужасного, а Джо не успел произнести слова, навсегда разрушившие ее жизнь.