Иззи невыносимо было думать, что свет мудрости, исходивший от бабушки, может навсегда померкнуть. Это казалось невозможным. Иззи так нужен был этот свет.

Оставалось великое множество вещей, о которых ей хотелось бы расспросить бабулю. И рассказать… Неужели этого никогда не случится? Бабушка принадлежала к поколению, считавшему неверность самым тяжким грехом. Что сказала бы она, узнав, что у внучки роман с женатым мужчиной?

Иззи представила себе потемневшее, искаженное болью лицо бабушки, и ее охватило отчаяние. Если уж Карла, свободная от предрассудков настолько, насколько это возможно для женщины, не являющейся радикальной феминисткой-лесбиянкой, была задета за живое, то что тут говорить о бедной бабуле.

Правда, Карла впала в ярость только потому, что посчитала Иззи безропотной жертвой обмана, и ей было обидно за подругу.

«Ох, бабуля, — взмолилась про себя Иззи, призывая на помощь силы волшебства, как будто ее молитва способна была вдохнуть жизнь в беспомощное тело Лили за многие тысячи миль от Нью-Йорка. — Пожалуйста, милая, не уходи».

— Это был обширный инсульт, — сказал по телефону папа. — Лили нашли во дворике за церковью. Еще повезло, что она упала навзничь и откинулась на спинку скамейки, а если бы свалилась ничком, то разбила бы голову о камни, и тогда… — Его голос испуганно замер.

Отец не смог произнести «она бы наверняка умерла». Брендан всегда был мягким, неспособным на резкость и беззащитным перед грубостью. Не случайно Иззи влюбилась в мужчину смелого и решительного, в вожака, готового принять любой, самый дерзкий вызов судьбы. Она не раз задумывалась об этом. Различия между выбранным ею мужчиной и отцом были слишком очевидны, и причины, обусловившие ее выбор, наверняка подробно разбирались на первом же занятии в какой-нибудь школе популярной психологии.

— Когда это случилось?

— Сегодня утром, после мессы.

— Что говорят врачи? — Иззи напряглась, готовясь услышать самое худшее.

— Пока трудно что-то сказать… сейчас Лили в палате для пострадавших от несчастных случаев, ее готовятся перевести в отделение интенсивной терапии, провести всякие там исследования и тесты, но, боюсь, мне никто ничего толком не скажет…

Иззи живо представила, как отец, долговязый, повыше дочери, но лишенный ее кипучей энергии, робко заглядывает за перегородку в приемном отделении, высматривая врача, и не знает, к кому обратиться, потому что все кругом носятся как сумасшедшие, а ему не хочется никого беспокоить.

Тихий и застенчивый Брендан наверняка совершенно потерялся среди снующих в спешке врачей, сестер и санитаров, у которых на счету каждая секунда. Напряженная, наэлектризованная атмосфера больницы не для таких, как он.

— Там тобой кто-то есть? Аннелизе или Эдвард?

Дядя Эдвард был сильнее и решительнее отца, он смог бы, добиться от врачей более определенного ответа. Но лучше всего этим справилась бы дорогая Аннелизе с ее спокойствием и невозмутимостью. Вот кому хорошо бы быть сейчас рядом с Лили. Судьба кузины Бет сложилась бы куда трагичнее, если бы не выдержка и упорство ее матери.

— Нет, я один, — горестно протянул отец. — Но Аннелизе уже выехала. Я позвонил Эдварду и попросил передать все Аннелизе. Он долго молчал, а потом сказал, что даст ей знать, раз уж случилось такое несчастье. Это прозвучало немного странно», но я спешил, у меня не было времени расспросить его поподробнее…

— Значит, Аннелизе скоро приедет? — нетерпеливо перебросила Иззи. Ей нужно было убедиться, что тетя позаботится о бабуле.

— Ну да, я надеюсь. Ты же знаешь, как она любит твою бабушку.

— Мне бы самой следовало быть рядом с ней, — с горечью заметила Иззи.

— Ну что ты, я и не думал просить тебя приехать домой. У ведь так много работы, — быстро проговорил отец, и Иззи мгновенно похолодела, съежилась. Он думает, что какая-то иная работа для нее важнее, чем милая бабушка. Неужели все так считают? Верят, что «Перфект» ей дороже семьи?

— Я вылетаю, — выпалила она. К черту работу. Если для того, чтобы добраться до Тамарина, придется пересекать Атлантику вплавь, значит, так тому и быть. — Я нужна бабуле.

«А мне нужен Джо, потому что мое сердце разбито», — добавила она про себя.

— Поезжай домой, — посоветовала ей Карла. — У тебя совершенно измочаленный вид. Ложись на диван и отдыхай. Позвонишь, когда захочется, ладно?

Иззи кивнула.

— Да, спасибо за все. — «Спасибо, что больше не заговорила о Джо», — произнесла она мысленно.

Вместо того чтобы толкаться в переполненной подземке, Иззи поймала такси, но всю дорогу домой ее терзали страхи. Неужели Господь настолько жесток и мстителен, что, решив покарать Иззи за связь с Джо, поразил ударом бабушку?

«Нет, не сходи с ума, — сказала она себе. — Не такая уж ты важная птица, чтобы Господь наказывал из-за тебя других людей». И все же предательская мысль стучала молотом у нее в голове, и перед глазами мелькали картины одна страшнее другой, словно в фильме ужасов. Иззи часто шутила, называя себя католичкой-субмариной, уверяла, что ее религиозность лежит тихонько на дне и всплывает на поверхность, лишь когда что-нибудь случается. Теперь она отчетливо поняла, что это правда. Несчастье сделало ее вдруг ревностной христианкой, заставляя пересматривать снова и снова всю свою жизнь.

Дома Иззи изучила список авиарейсов и выяснила, что на ближайший дублинский самолет уже опоздала. Заказывая билет на следующий день, она испытала странное чувство облегчения, оттого что не нужно немедленно выезжать. Ей требовалось время, чтобы прийти в себя. Она была слишком измотана и растеряна, у нее оставалось множество незавершенных дел, и тысячи невидимых нитей привязывали ее к Нью-Йорку.

Иззи начала собирать вещи, но все валилось у нее из рук, и мысли расплывались. Она плохо представляла себе, какая сейчас погода в Ирландии, а на самый главный вопрос — сколько предстоит там пробыть — никто не знал ответа. Все зависело от того, поправится ли бабушка.

Ох, бабуля.

Непривычная тишина в квартире давила на уши. Иззи редко бывала дома днем в будние дни. Как истинная жительница Нью-Йорка, она постоянно куда то спешила, мечтая успеть везде и всюду. «Ради чего? — с горечью подумала она. — Что теперь остаться один на один со своим горем, а потом в одиночестве лететь домой?»

Где же ее любовник теперь, когда он так ей нужен? Со своей женой, вот где.

Иззи опустилась на маленький диванчик и заплакала. Все романтические бредни и восторги не стоили сейчас ни гроша. Она могла сколько угодно твердить себе, что ей наплевать, есть ли у нее муж, двое с половиной детей и долгоиграющий ипотечный кредит, но в такие вот минуты она особенно остро кивала отсутствие всего этого.

Умом она понимала, что это абсурд, и все же ощущала себя единственной женщиной на земле, связавшейся с женатым мужчиной. Это было похоже на членство в клубе, где состоял один человек — Иззи Силвер, законченная идиотка.

И все же когда зазвонил мобильный телефон, она поспешно бросилась к нему, надеясь, что это Джо. Глаза ее так распухли от слез, что невозможно было разобрать номер.

— Алло?

— Привет, как дела? — В прокуренном голосе Карлы, наверняка и сейчас державшей во рту сигарету «Мальборо-лайтс», слышалась тревога.

Иззи уныло привалилась к стене рядом с телефоном.

— Нормально, — пробурчала она.

— Жалею, что уговорила тебя ехать домой. Думаю, ты там извелась и уже бросаешься на стены.

— Откуда ты знаешь? — рассмеялась Иззи.

— Интуиция.

— Да, тут ты попала в точку. Знаешь, я начала понимать тех, кто торчит днем за стойкой бара. Раньше я видела в них жалких неудачников, а теперь думаю — в этом что-то есть.

— Так может, присоединишься ко мне за стойкой сегодня вечером? Мы сначала перекусим, а потом заглянем в парочку клубов. Это поможет тебе развеяться.

— Считай, что я в деле, — согласилась Иззи, понимая, что, оставшись дома, будет плакать, пока не заснет.

Они договорились встретиться в восемь в Сохо, и когда буквально через пару минут телефон зазвонил снова, Иззи даже не посмотрела на высветившийся номер, она была уверена, что это опять Карла.