Одновременно осваивались методы обработки, в частности инструменты. Особую роль, конечно, играли примитивные станки — прокатный, ударный, прессовальный и токарный. Прокатный станок обладал двумя гранитными валами, между которыми прокатывали раскалённую стальную массу, постепенно уменьшая её толщину. Так как ширина валов и направляющих была фиксированной, то продуктом такого проката оказались стальные листы нужной толщины и одинаковых размеров. Привод валов был ручным — крутящий момент передавался понижающей передачей массивных бронзовых шестерёнок. Ударный станок представлял собой стальной молот весом около сорока килограммов с механическим приводом. Молот располагался на подвижном станке. Взводился он с помощью понижающей передачи шестерёнок и эксцентрика. Угол возвышения выставлялся заранее, это позволяло регулировать силу удара. Прессовальный станок был рассчитан под стандартный лист стали, выходящий из прокатного станка, и был нехитрой конструкции с вертикальным червячным приводом и отношением понижающей передачи 30 к 1, что позволяло развить неплохое усилие.

Серьёзные проблемы возникли только с токарным станком, который, во-первых, нужен был в нескольких экземплярах, а во-вторых, ручного привода для него остро не хватало — либо обороты получались маленькими, либо крутящий момент. Всё разрешилось после того, как построили отдельный барак, в котором каждый токарный станок приводился в действие лошадью, идущей по кругу. Единственный конструктивный минус заключался в том, что длинных заготовок на нём обрабатывать было нельзя. Но так как это не требовалось, ибо он предназначался для производства арбалетных болтов, то подобным недостатком можно было пренебречь.

Весь комплекс занимал около двух десятков акров земли и был обнесён высоким каменным забором. Вход на территорию был ограничен, а всем рабочим под страхом казни семьи запрещалось обсуждать какие-либо детали производственного процесса. Так как это была мануфактура, то имело место сильное разделение труда с выделением профильных отделов, что опять же способствовало безопасности — ни один рабочий не знал всего производственного процесса. Из-за особенностей местности по современным меркам мануфактура получилась довольно маломощной, однако для того времени её возможности были чем-то запредельным, почти сказочным.

Помимо металлургии рядом с Боспором было развёрнуто ещё два очень любопытных комплекса. Первый являл собой селекционные поля, на которых занимались соответствующей деятельностью с целью повысить урожайность зерновых культур. Второй — центр самогоноварения. По сути это была вторая мануфактура, на которой работало ещё сто двадцать человек. Эффективность этого производства оказалась отменной — после запуска полного цикла в сутки получалось около ста литров высококачественного рафинированного спирта, часть которого дальше разливалась в глиняные ёмкости ориентировочно по одному литру и шла на продажу как медицинский препарат — для промывания ран, а часть отправлялась во второй отдел мануфактуры. В этом отделе его разбавляли фильтрованной через угольный и серебряный фильтры пресной водой в соотношении 1 к 4, разливали по дубовым бочкам, в которые добавляли вкусовые фруктовые добавки, и настаивали. После настаивания ликёр фильтровали и разливали по тарам торговых ёмкостей — пять и десять литров.

Соотношение медицинского спирта к ликёрам в производственном процессе было примерно 1 к 20. Ликёр пошёл на ура в Европе и стал цениться как изысканный напиток, за который неплохо платили. В то время как спирт, шедший для медицинских целей, могли себе позволить только весьма состоятельные люди что на Востоке, что на Западе, потому как был практически золотым. При таком положении дел спирт расходился меньшими партиями, но приносил очень серьёзные доходы. Так, если за литр ликёра давали в среднем один боспорский денарий (пятьдесят граммов серебра), то за литр спирта — двадцать пять. Мануфактура работала на привозном сырье, которое скупалось в славянских землях, в первую очередь это, конечно, было Киевское княжество. Себестоимость производства одного литра спирта с учётом стоимости сырья составляла десять боспорских оболов, что говорило об очень высокой финансовой эффективности производства. Хотя, конечно, металлургическое производство оказалось ещё лучше в этом плане, и если бы вся продукция уходила на продажу, то могла бы буквально озолотить государство. Однако металлургическая мануфактура ограничивалась поставками качественных кузнечных инструментов, которые шли буквально на вес золота. Позволить их себе могли далеко не все кузнецы, однако пять-десять наборов ценой по тридцать боспорских денариев уходили с торговыми кораблями каждый месяц с ноября 1203 года.

Казалось бы, странно — организовывать металлургическое производство на привозном сырье, но это только на первый взгляд странно. Достаточно оценить стоимость, по которой скупались руда и уголь, уже доставленные в Боспор. Так, один пуд руды оценивался в три обола, а пуд кучного берёзового угля — в пять. Особняком стоял каменный уголь, который использовался в процессе цементирования и рафинирования, его стоимость была высокой — десять оболов за пуд. В общей сложности суточный расход на сырье металлургической мануфактуры не превышал трёх денариев, а полученная в итоге сталь оценивалась по пять боспорских денариев за один килограмм, то есть неполную марку серебра венского стандарта. Но это так — цена для перспективы, ибо на первых порах практически весь продукт уходил на собственные нужды — изготовление латных доспехов и оружия.

Хоть промышленный центр и развивался организованно и очень быстрыми темпами, но без курьёзов не обходилось. Один из работников решил попробовать на вкус медицинский спирт. Он ему очень понравился, поэтому этот товарищ к концу своей смены умудрялся напиваться до такой степени, что еле ногами шевелил. Само собой, с ним приключился «несчастный случай», а на его место был взят старший сын. Но подобную ситуацию оставлять без контроля было нельзя, поэтому на производстве был введён некий аналог «сухого закона» — за пределами мануфактуры можешь хоть упиться, но на свою смену должен явиться трезвый и на её протяжении не употреблять. Ну и распустили слухи о чрезвычайном вреде употребления чистого спирта в области мужской силы. И это только один маленький курьёз в общей череде производственных недоразумений. А ведь рабочих становилось всё больше.

В марте была развернута небольшая мастерская по производству бумаги, которая раз в неделю отгружала на склад около двухсот листов плотной бумаги размером примерно 0,5x0,5 метра, в мастерской работало сорок человек. В связи с развернувшимся строительством был организован небольшой кирпичный заводик, который раз в сутки поставлял на строительные площадки около десяти кубов качественного, обожженного кирпича. И много чего прочего по мелочи.

По предварительным оценкам, на промышленных объектах Боспора трудилось уже в первых числах 1204 года около тысячи человек — это были государственные рабочие. Количество для того времени немалое, и они далеко не все обладали нужной квалификацией, так как таких объёмов производства ещё нигде не концентрировалось. Поэтому в январе 1204 года Эрик учредил Боспорский академический центр с двумя ступенями обучения. Первая ступень — универсальная, её проходят все. В неё входит чтение латыни, письмо на латыни, счёт и небольшой курс естествознания, представленный преимущественно физикой. На вторую ступень, в которой было пять отделений: металла, войны, моря, медицины и управления, — переходила только небольшая часть рабочих. Здесь готовили бригадиров и начальников смен для металлургической мануфактуры, офицеров армии, капитанов кораблей, врачей и чиновников. Зачем дублировалось обучение чиновников? Дело в том, что наборы из бедных сирот — временная мера и вскоре она прекратится, после чего воспроизводство численности и качества служащих должно будет идти естественным путём. Никакой философии, никакой риторики, никакой поэзии — исключительно полезные практические навыки и знания. На первых порах Академический центр размещался в нескольких небольших зданиях и имел за весь 1204 год семьдесят два слушателя. Это было обусловлено острым кадровым и методическим голодом, проблему которого можно решить лишь постепенно.