Буквально через неделю была установлена связь де Мореля с каким-то странным господином. Встречались в таверне Эдвина. Поэтому Эрик решил потрясти знакомца, а то слишком уж часто он стал фигурировать в этом деле. Так что рано утром следующего дня в дверь его заведения вошёл молодой барон в сопровождении крепкого мужичка. В общем зале было совершенно пусто — постояльцы и посетители в основной своей массе ещё спали. Поэтому Эрик решил поговорить с трактирщиком прямо здесь. Он со счастливой улыбкой подошёл к Эдвину вплотную и, положив ему руку на плечо, сказал радостным голосом:

— Помнишь, ты обещал больше никогда не обманывать меня?

— Да, мой господин, и честно держу слово.

— Молодец. То, что я у тебя сейчас спрошу, будет проверкой моего доверия.

— Пожалуйста, мой господин, я перед вами всегда честен.

— Скажи, ты знаешь нового командора, господина де Мореля?

— Да, знаю.

— Он заходит к тебе в заведение?

— Изредка.

— А для чего он приходит?

— Обычно он встречается с одним человеком, они сидят, разговаривают о чём-то, немного выпивают.

— Как часто? Давно начали встречаться? Когда были последний раз? Ты знаешь этого второго?

— Примерно раз в неделю. Началось всё давно, наверное, пять лет уже как проводят у меня свои встречи. Кто этот последний, я не знаю, но он обычно останавливается у меня, когда приезжает.

— Эдвин, будь умницей, когда он в следующий раз приедет, пошли парнишку меня известить.

— Хорошо, мой господин, сделаю. А если вас дома не будет, то кому сказать?

— Или ему, — барон кивнул на Остронега, — или девушке, что со мной живёт.

— Хорошо. Всё исполню.

Ждать пришло недолго, уже на следующий день прибежал мальчишка с известием о прибытии странного господина. Морриган тотчас было дано задание о дополнительном инструктаже ребятни, которое она и побежала спешно исполнять. Действия начали разворачиваться стремительно. Ближе к вечеру пришла информация, что встреча только что состоялась и таинственный незнакомец собирается с утра отбыть по своим делам. Эрик решил действовать быстро, наскоком, так как мешкать больше было нельзя. Прихватив дреговича и заряженный арбалет, он направился к Эдвину. Когда тот увидел гостей со спокойными лицами и при оружии, то слегка побелел и чуть заметно кивнул на лестницу, ведущую в большую и просторную комнату, расположенную на втором этаже. Самую дорогую в таверне. Дверь открылась от удара ноги Остронега, который, ввалившись внутрь, сразу ушёл в сторону с линии стрельбы. Следом за ним вошёл барон с арбалетом на изготовку. Искомый персонаж оказался лежащим на топчане и совершенно не ожидающим вторжения. Эрик сделал вперёд три шага, пропустив за спину своего спутника, чтобы тот закрыл дверь. После чего они стали медленно приближаться к испуганному незнакомцу, пока не подошли практически вплотную. Вдруг глазки незнакомца забегали, а рука потянулась под подушку. Пришлось резко врезать ему по лицу прикладом. А подошедший славянин добавил своим кулачищем, отправляя заговорщика в глубокое забытьё.

Пока тот пребывал в нокауте, они раздели его догола и привязали к лавке. Чтобы можно было допрашивать, но орать он не мог, они замотали ему рот тряпичной лентой, прорезав небольшую дырочку в центре. Мычать членораздельно сможет, а кричать не получится. Потом принялись за личные вещи. Ничего особенно интересного найдено не было, кроме шифрованного письма, а потому их подопечный был приведён в чувство лёгоньким ударом в промежность. Процесс допроса шёл быстро, продуктивно, можно даже сказать — с огоньком. Так что, когда у уважаемого месье Гаспара осталось всего лишь три пальца, да и те — на ноге, было известно совершенно всё о произошедшем инциденте. Оказывается, Бодуэн давно метил на место Жана, но у того были хорошие связи, и он уверенно продвигался по служебной лестнице ордена, в отличие от де Мореля, которого тот тащил за собой из жалости. Это было жутко оскорбительно — находиться всё время на вторых ролях. Поэтому Бодуэн решил устранить своего благодетеля и занять его место. Для этих целей были налажены связи с доменом Филиппа II Августа, короля Французского, который желал иметь своих людей в ордене. Он-то и прислал Гаспара для решения возникшего затруднения.

Дальше всё было просто. Дело в том, что Жан искал способы обойти острый дефицит кораблей в ордене и наладить постоянное почтовое и транспортное сообщение с Кипром. Именно это ему и предлагал в своих письмах поверенный Филиппа, заинтересовывая, лишая бдительности и формируя ложный след. И вот в известный день он написал, что вынужден отказать в услуге, так как поступило более интересное предложение. Де Рэ, зная, где останавливается Гаспар, бросился к нему ругаться и договариваться о «его личной выгоде» в этом проекте. То есть желая дать взятку. Но пройти ему удалось буквально полсотни шагов — рядом с подворьем в одежде нищего его ждал сам шутник и, как только Жан прошёл мимо, выхватил из-под полы кинжал и всадил ему в спину. Всё сделано, и шум улёгся, так что сегодня Бодуэн приносил вознаграждение за тяжёлые труды — им оказалась марка серебром.

Узнав всё, что было необходимо, ребята задушили Гаспара, чтобы крови было поменьше, ведь здесь и так нужно будет убираться после ампутации пальцев, то есть проблем трактирщику они создали. После чего, собрав деньги и зашифрованное письмо, пошли домой. Выходя, они попросили Эдвина прибраться, а на стойку ему положили десять денариев, дабы компенсировать неприятные хлопоты. Тот чуть ли не позеленел, поняв, что произошло в комнате, но не только всё сделал правильно, но и не подставился, аккуратно расчленив тело и скормив его в свинарнике уважаемого Бернара. Свиньи смолотили с превеликим удовольствием даже дробленые кости. Личные вещи незадачливого постояльца он сжёг в печке. Так что месье Гаспар просто исчез вместе с имуществом.

С де Морелем разобраться Эрик решил изящно, ведь о его поступке должен узнать весь город, да так, чтобы судачили без умолку на каждом углу. В этом деле снова помогла ребятня, проведавшая о слабости Бодуэна к некой Сабрине — дочери плотника. В ордене было очень строго с воздержанием, но природа требует своё, так что почти у всех его членов были свои маленькие тайны, о которых все догадывались, но помалкивали, ибо ничего зазорного в этом не видели. Девушку командор посещал практически по расписанию, так что даже её отец знал время, когда нужно «подышать свежим воздухом». Эрик этот график тоже знал, равно как и маршрут. В общем, наутро патруль городской стражи принёс на подворье тело Бодуэна де Мореля с проломленным черепом и перерезанным от уха до уха горлом. К телу ножом были прикреплён кошелёк и записка на латыни. В кошельке было тридцать серебряных денариев, а в записке слова:

Что тут в городе началось! Закрыли ворота, городская стража и тамплиеры стали обыскивать все злачные места, где мог прятаться убийца. Все рыцари, во главе с герцогом, постоянно патрулировали улицы, подавляя недовольство жителей. Наш герой, как человек с искренней симпатией относящийся и к тамплиерам, и лично к нечаянно усопшему, даже слезу пустил, когда ему сообщили о гибели нового командора. И разумеется, вместе со всеми искал ненавистного убийцу. Но, увы, поиски не принесли результата, а потому спустя неделю, перевернув вверх дном всю Вену, пришлось открывать ворота. Время лечит, и вскоре события улеглись, но народная молва ещё целый год муссировала байки о богопротивном соратнике, что заказал убийство своего господина исключительно из личной корысти, а после и сам погиб от руки раскаявшегося наёмного убийцы. Даже с кафедр Австрийского герцогства священники не один раз упоминали прихожанам этот случай в назидание.

Все дела закончены, долги розданы, так что пора выезжать. Шёл небольшой тёплый дождик в первый день августа 1198 года. В этот день Эрик в сопровождении Остронега и Морриган выдвинулся в сторону Венеции, его ждало новое, полное опасности приключение. Казалось бы, что такого — проехать от города до города по дороге верхом на лошади. Ничего героического в этом нет. За исключением того, что количество лихих людей было очень велико, и любой попутчик или случайный прохожий мог тебя при случае зарезать просто за хорошую одежду. Так что даже между соседними деревнями путешествия были ещё той интригой, а уж между городами, да столь удалёнными, и подавно.