— Не мечтай, — хмыкнул Дани и прижался к моим губам.

— Глупый, — прошептала я, зарываясь пальцами ему в волосы. — Куда же я от тебя денусь?

— Никуда, — ответил он. — Даже если сбежишь, везде найду.

Из-за прикрытой двери послышались крики. Мы одновременно повернули головы. Я узнала голоса. Император орал на Лейва. Наследник отвечал сначала еле слышно, а потом тоже начал орать. Неожиданно дверь распахнулась и красный и взбешенный принц влетел в камеру пыток, подбежал к дыбе и зло выкрикнул:

— На, пытай! Можешь сразу голову рубить, надоело мне все!

— А ну стой, мерзавец, — крикнул в ответ дядя, вбегая следом за сыном. — Смерть для тебя слишком легкий выход. Пока от тебя не будет наследника, на это можешь не рассчитывать!

Мы переглянулись с супругом. Я поняла, что означает его взгляд и покачала головой.

— Он не виноват, любимый, — подтвердила я свой ответ голосом. — Он был готов на династический брак.

— Я даже не сомневался, — кивнул Дайанар и поднял руку, призывая обоих представителей правящего дома к тишине. — Ваше величество, заканчивайте это фарс, ваш сын не имеет к похищению никакого отношения.

— А кто? — истерично выкрикнул самодержец.

— Идемте отсюда, — Дайанар кивнул на выход из камеры пыток. — Ваше высочество, успокойтесь. Мы знаем, что вы не причастны и будем искать виновного. И, да, Дэл, как вы тут оказались?

— Поздно, драгоценный мой, у тебя был шанс, но ты его не использовал, — нагло ответила я и первая двинулась к выходу.

— Обожаю тебя, — шепнул мне супруг, догнав в узком коридоре. — Несносная моя птичка.

— Чик-чирик, — усмехнулась я и взяла его под руку.

Мы вернулись в ту камеру, где сидели с Лейвом. В первой допросной все еще находился охранник. Дайанар ненадолго вышел к нему, но вскоре вернулся, разминая пальцы. Глаза он прятал еще некоторое время, потом выдохнул и посмотрел на нас. Оба Ланариса сидели хмурые, не глядя друг на друга. Я присела на стол поближе к Лейву и взяла его за руку, ободряюще подмигнув. Наследник слабо улыбнулся и сильней сжал мою руку. Дани решил на это внимание не обращать, скользнув лишь недовольным взглядом по нашим с плетенным пальцам. Я, Лейвел и император Астгрим выжидательно посмотрели на Дайанара. Он немного помолчал, обдумывая что-то.

— В общем, как я и думал в хранилище проникли ночью. Это была женщина, обутая в обувь не по размеру. Размер, кстати, такой же как и у наследника, но отпечаток следа показал, что нога была гораздо меньше обуви. Там же я нашел платок с инициалами его высочества, но не стал говорить. Думаю, все понимают почему, — император неожиданно покраснел и бросил взгляд на сына. — Охрану подвергли сильному магическому внушению. И если бы мы спросили напрямую, как вы хотели, мой повелитель, мы бы услышали, что в хранилище спускался принц. Но вот подсознание обмануть невозможно. Это была женщина, служащая во дворце. Она отключила охран ку, внушила охранникам, что она Лейвел, оставила следы от его обуви, подкинула платок и забрала браслет.

— Хорошо, — воскликнул император. — Пусть она сумела отключить охранку, хотя сведения о ней всего у четырех человек. Пусть она внушила охране, что она мой сын и попыталась подставить его. Я даже готов допустить, что сила подобного уровня осталась незамеченной, особенно у прислуги. Но как она могла взять артефакт?!

— По пунктам. — Дайанар облокотился на стену и улыбнулся, глядя на меня, горящую жадным любопытством. — Насчет знаний об охранной магии, мы проверим всех, кто знал о ней. ВСЕХ, ваше величество, включая вас. — тут же поднял руку, предвосхищая возмущение нашего венценосца. — Если на вас или на его высочество было произведено магическое воздействие, вы могли это не заметить, точней, не запомнить. Внушение охране она сделала при помощи амулета. Он висел у нее на шее, очень знакомый такой амулетик, но об этом позже. Теперь о браслете. Это остается загадкой, но предположение есть. У нее должна была быть кровь или рода Ланарис, или Оршез. Достаточно небольшое количество. У меня никто кровь не брал, я не царапался и не был ранен за последнее время. Покажите ваши руки.

Дайанар подошел к императору. Тот послушно задрал рукава, но никаких порезов у него не было, у Лейва тоже. Потом оба некоторое время вспоминали, не было ли каких — нибудь небольших происшествий с ранениями. Такого не вспомнил ни один. Мой супруг задумался, потом пристально посмотрел на императора.

— Нет, Дан, нет! — воскликнул государь возмущенно. — Даже не думай! Влезать в голову к монарху недопустимо, забудь!

— Это вы вот этими вашими глазами делать собираетесь? — подозрительно спросил наследник. — Я тоже против.

— А как насчет: "Дан, делай все, что считаешь нужным"? — поинтересовался Дани.

— Слово императора, принадлежит императору, — тут же отозвался его величество.

— Боитесь, вашества? — прищурился мой ненаглядный нахал.

— Император и его наследник ничего не боятся, — пафосно отозвался император и тут же добавил. — Но предусмотрительно опасаться требует долг перед государством. Мы не принадлежим себе, мы принадлежим империи.

— Хорошо, — Дайанар отлепился от стены. — Как пожелаете. — потом подошел ко мне, обнял, приблизив свои губы и, опалив дыханием, отчего миллионы сладких мурашек побежали по телу, шепнул. — Выйди, любимая.

Я выдохнула, возвращаясь тут же на нашу грешную землю и послушно вышла из допросной. И только когда дверь закрылась, до меня дошло, что ко мне только что применили внушение. Вот подлец! Я кинулась обратно к двери, но она была плотно заперта. Несколько мгновений из камеры доносились какие-то звуки, но вскоре все стихло. Я привалилась к стене и стала ждать, а что еще тут сделаешь? Ничего.

Не знаю, сколько прошло времени, но у меня начали закрываться глаза, и в ногах появилась усталость. Я прошла в ту камеру, где Дани просматривал охранника, села на стул и вскоре задремала. Проснулась я от того, что меня гладили по щеке. Я открыла глаза и столкнулась с ласковым взглядом медовых глаз. Дайанар присел передо мной на корточки и взял за руки.

— Устала, родная? — спросил он.

— Уже отдохнула, — улыбнулась я. — Где наши венценосные и наследные?

— Поднялись к себе. Они не помнят, что я посмотрел их, даже не помнят, что собирался, так что не проговорись. Они у нас обидчивые. Кстати, дал императору установочку на доверие собственному сыну.

— Правильно, — одобрила я. — А то я уже собиралась с ним ругаться. Лейв будет хорошим императором.

— Я знаю, — снова улыбнулся Дайанар. — Поехали.

— Куда? — живо заинтересовалась я.

— К дому той женщины. Сейчас узнаем, где она живет и съездим к ней. Надеюсь, что нам будет кого допросить.

— Поехали, — я быстренько вскочила и направилась к выходу из допросной.

— Какая ты быстрая, — супруг догнал меня уже в дверях и заключил в объятья. — Я, между прочим, уже соскучился.

— Честно-честно? — улыбнулась я и потянулась к нему.

— Помолчи немножко, — ответил он, отвечая на поцелуй.

На улице уже начали сгущаться сумерки, когда мы подъехали к небольшому каменному домишке, где жила Рона Вайс, побывавшая ночью в главном имперском хранилище. Имя ее удалось установить по приметам, названным и Дайанаром. Нам рассказали, что Рона отпросилась вчера на сегодняшний день, сказав, что ей надо срочно навестить больную сестру. Женщине разрешили не выходить сегодня на работу. Она дождалась ночи, что было несложно сделать, потому что Рона работала на дворцовой кухне. Она всегда уходила поздно, убравшись и помыв посуду. Когда опустилась ночь, женщина направилась к хранилищу, внушая всем встречным ложные образы. Уходила Рона Вайс своим обычным путем, только подкорректировала в памяти ночной стражи время своего ухода. Они были уверены, что она покинула дворец ровно в полночь, а не на три часа позже.

Мы с супругом заехали сначала в особняк Гринольвисов, где быстро перекусили, переоделись в более удобную и менее приметную одежду и отправились к дому Роны Вайс. В окнах маленького домика было темно, не смотря на сумерки. Дайанар постучал в дверь, я прошлась вдоль окон, заглядывая внутрь. Ответа не было, как не было и хоть малейшего намека на то, что в доме кто-то есть. Я вернулась к Дани. Он приобнял меня, направляясь в сторону от дома, мы свернули за угол и… вышли в прихожей госпожи Вайс. Дайанар принюхался, я по его примеру тоже, но ничего не почувствовала. Дом, как дом.