Джоак с трудом приноровился к его размашистому движению. На ходу юноша чувствовал, что с каждым шагом они преодолевали огромное расстояние.

— Куда ты меня ведешь?

— К сердцу сна… К Южной стене…

— Это правда безопасно? — поежился юноша.

— Пока ты рядом со мной. Старайся не заблудиться.

Удивленно поглядев на пустое небо и сияющие пески, Джоак подумал: где тут можно заблудиться?

— Прогулки в одиночку могут угрожать твоей душе. Часто инородные сны вторгаются сюда и вносят кошмары в сонную пустыню. Здесь чудовища обладают настоящей силой. Они могут убить или даже хуже.

— Хуже?

— Иногда, если ты соприкасаешься с чьим-либо сном, тебя может затянуть чужой разум. Если это случится, ты исчезнешь навеки.

Кишки Джоака скрутило в тугой узел. Он решил быть повнимательнее. Что это за движение за пределами видимости? Юноша принялся обшаривать взглядом окрестности.

— Не гляди так пристально. Это даст чужим снам власть над тобой, когда твой собственный дух утомится. Лучше сосредоточься на своей цели. Не отвлекайся.

Джоак кивнул было, но тут же заметил дрожание воздуха слева. Он повернулся. Из песков появилась очаровательная женщина, с длинными ногами и соблазнительными округлостями, которые едва прикрывал полупрозрачный шелк. Юноша широко раскрыл глаза.

Женщина заметила его внимание и улыбнулась. Джоак вдруг понял, что его губы растягиваются в ответной улыбке. Она подняла тонкую руку и поманила его пальцем с ярко-красным ногтем.

Юноша шагнул к ней, но костлявая ладонь шамана сжала его плечо.

— Посмотри внимательно, мальчик, — прошипел Партус в самое ухо.

Моргнув, Джоак открыл рот, намереваясь возмутиться, но слова шамана сорвали пелену волшебства с его глаз. Стройная красавица все еще стояла на песке, маня и зачаровывая, но юноша внезапно рассмотрел, что вместо ног у нее длиннющий змеиный хвост, свитый в кольца и теряющийся вдали.

Джоак отпрыгнул, врезавшись в стоящего позади Партуса.

Кошмар зашипел, обнажая серебристые клыки.

— Идем дальше, — сказал шаман, тихонько подталкивая Джоака. — Это ничто. Сон. Но еще немного, и твое пристальное внимание вытащило бы его из песков.

Юноша смирил затопивший его страх, ощутив при этом внезапную слабость.

Сильная рука шамана поддержала его за плечо.

— Дыши глубже. Кошмар высосал часть твоей силы. Но скоро она восстановится.

Кивнув, Джоак пошел дальше. Через несколько глубоких вдохов тошнота прошла.

— Мне лучше, — сказал он шагающему рядом Партусу.

— Это хорошо, потому что мы уже приближаемся к Стене.

Юноша нахмурился. Он видел только пустыню, безжизненную, как и раньше.

— Где она?

Шаман приложил палец к губам.

— Тише! Начиная с этого момента — никаких разговоров.

Он взял Джоака за руку.

Так они и шли вдвоем по пескам. Снова юношу посетило ощущение, что они преодолевают огромные расстояния за один шаг, но скоро оно ослабело. Несмотря на то что они шли все так же быстро, Джоаку показалось, что их скорость уменьшилась. Шаги стали короче.

Наконец впереди показалась какая-то рябь. Как юноша ни вглядывался, из-за большой удаленности не смог понять, что же это. Они шли молча. По мере приближения отдельные части картинки становились четче. Бегущая рябь превратилась в серебряную реку с небольшой излучиной прямо перед ними.

Оказавшись рядом, Джоак увидел, что это не вода, а жидкое серебро. Партус подвел его к берегу. Здесь ощущалась сила, которая давила на уши. Песчаный откос полого сбегал к краю серебряного потока. Партус знаком показал на спуск.

Юноша наклонился над рекой и увидел в ней свое отражение. Четкое и ясное, будто в зеркале. И это еще не все! Он охнул в изумлении, прикрыв рот ладонью. В живом серебре отражалось ночное небо, усыпанное звездами, и великанская стена, возвышающаяся позади Джоака. Обернувшись, он не увидел ничего, кроме бескрайней, ровной пустыни. Вновь заглянул в реку — стена простиралась направо и налево вдоль всей речной глади.

— Южная стена, — прошептал шаман. — Здесь она снится пустыне.

Глаза юноши расширились от удивления.

Однако прежде чем он успел что-либо сказать, Партус снова дал ему знак молчать и пошел вдоль берега влево. Джоак следовал за ним. Он заметил, что взгляд его помимо воли все время возвращается к реке. Он видел их отражения, шагающие вдоль Южной стены. Поразительно!

Но через какое-то время отражения стали меркнуть, темнеть. Почти неуловимо, нос каждым шагом серебро, казалось, теряло свой блеск. Джоак вопросительно глянул на старика.

Шаман прижал палец к губам. Он уверенно шел к невысокому холму. Река огибала насыпь по плавной кривой. Когда они взобрались на вершину, Джоак похолодел от представившейся ему картины.

Недалеко от них река исчезала в черном водовороте, который почти полностью поглощал ее. Слабый поток вращался, образуя водовороты и омуты. Дальше серебряная река выглядела как ручеек, продолжающий путь среди песков и теряющийся за линией горизонта. Даже издали Джоак мог определить, что, миновав черную бездну, река становилась болезненной и немощной, словно заразившись неведомой болезнью.

Юноша принялся внимательно изучать водоворот черной силы. Он видел, что пятно не ограничивалось долиной реки, а разбегалось по песку длинными, извивающимися щупальцами, покрывая ее сетью черных прожилок и затмевая сияние сонной пустыни.

По спине Джоака пробежал озноб. Он вспомнил рассказ Кеслы о порче, затронувшей Южные Пустоши. И знал, что сейчас видит ее причину.

Стоявший чуть поодаль Партус указал пальцем на черный вихрь вредоносной силы. С его губ сорвалось лишь одно слово:

— Тулар.

Сказав это, шаман увлек Джоака за пригорок, подальше от реки. Они возвращались по своим следам. Юноша брел молча, ошеломленный увиденным. Зло Тулара вливалось в жилы стихийной магии земли, пытаясь изменить ее в каких-то своих злонамеренных целях.

На ходу он вспоминал, как создавались Темные Стражи, как магия некоторых стихий подвергалась порче и искажалась по воле Черного Сердца. То же самое случилось и здесь, только размеры порчи поражали воображение. Кровь Джоака заледенела от ужаса. Неужели Темный Властелин сумеет превратить всю землю в Темного Стража, поработить ее? Возможно ли такое вообще? Если задуманное удастся, то сама земля восстанет против сил добра и никто не сможет бороться с Гал’готой. Даже Элена.

Джоак сжал кулаки. Это нельзя допустить.

И тут его кто-то остановил. Юноша оглянулся на сонную пустыню.

— Мы вернулись, — сказал шаман, усаживаясь, подгибая под себя ноги и знаком приглашая юношу присоединяться к нему.

Слишком потрясенный, чтобы спорить, Джоак присел на песок.

— Зачем ты показал мне все это? — задал он первый вопрос, пришедший на ум.

Партус закрыл глаза и, захватив две горсти песка, поднял руки. Подкинул сверкающие крупинки высоко в воздух, стараясь обсыпать и себя и Джоака. Как только песок упал, мир сновидений исчез. Казалось, будто опустили занавес. Снова вокруг появились шатры и деревья. За плечом шамана воды Оу’шала отражали свет звезд.

Старик открыл глаза. В них горело сияние сонной пустыни, знакомое теперь и Джоаку. Всю жизнь блуждая в сновидениях, шаман пропитался их магией.

— Почему я показал все это тебе? — повторил старик. — Почему тебе?

— Д-да.

— Потому что ты слишком силен. Потому что даже не знаешь пределов своей силы.

Джоак нахмурился.

— Ты не обычный «сновидец», простой толкователь сновидений, — продолжал Партус. — Никто не говорил тебе, сколь далеко простирается твоя власть над снами?

Юноша вспомнил слова брата Флинта — старый волшебник считал его весьма способным к стихийной магии сновидений.

— Но я не понимаю сути, — покачал он головой.

— Большинство толкователей снов — всего лишь наблюдатели, бессильные что-либо изменить. Они могут почувствовать зловещее предзнаменование, угадать событие до того, как оно случится. Но у тебя, Джоак, есть способности к гораздо большему. Сонная пустыня — твой холст. Ты можешь быть участником событий, игроком, а не зрителем. Ты можешь стать ваятелем снов, который способен создать нечто в мире сонной пустыни, а потом перенести это в наш мир.