— Не обижайся, девочка, — пророкотал он, — но наше дело вовсе не нуждается в твоем одобрении.

Кое-кто согласно кивнул в ответ на его слова.

Элена позволила уроженцу Пенрина договорить, спокойно наблюдая, как нити ведьминого огня прокладывали тропки по ее руке, расщепляясь на еще более тонкие нити, охватывая грудь и талию.

— Наши дальнейшие действия должны быть одобрены всеми, — продолжал Саймон Ферауд, подбадриваемый молчанием окружающих. — И мы только-только начали обсуждение. Наилучший способ покончить с угрозой Гал’готы нельзя сыскать за одну ночь.

— Одну ночь? — переспросила Элена, опуская руку и делая шаг вперед к столу. — Скоро минет тридцать ночей, с тех пор как мы отпраздновали нашу победу. Единственное, чего вы достигли бесконечными склоками и грызней, — взаимная неприязнь. А мы сейчас должны быть едины, как никогда.

Саймон попытался было возразить, но под взглядом ведьмы замер и медленно закрыл рот.

— Сегодня ночью взойдет полная луна, — продолжала Элена. — Кровавый Дневник откроется вновь. Я выслушаю все ваши советы, а потом сверюсь с книгой. Утром я представлю вам окончательный план действий.

— Для обсуждения? — откашлялся мастер Эдилл.

— Для безоговорочного выполнения, — покачала головой Элена.

Тишина вновь повисла над собранием. Но не ошеломленная, как несколько мгновений назад, а скорее напоминавшая затишье перед ураганом. И Элена не могла позволить ему разразиться.

Упреждая любые возражения, она вытянула руку вперед.

— Я не собираюсь терпеть ваши пустые споры. И завтра на рассвете объявлю свою волю.

Ведьма разжала пальцы, объятые пламенем, и впечатала ладонь в столешницу. Струйки дыма рванулись вверх, охватывая ее запястье. Не убирая руки, она внимательно обвела глазами сидящих за столом. Языки пламени скакали между ее пальцами.

— Завтра мы все шагнем в будущее. Туда, где Черное Сердце будет выжжено с этой земли каленым железом.

Элена отняла ладонь от стола — обугленный отпечаток глубоко врезался в твердое дерево, тлея по краям, — и отступила к трону.

— Кто не согласен со мной, может покинуть А’лоа Глен до восхода солнца. Всякий, кто останется, но посмеет оспаривать мое решение, не увидит заката.

Хмурые взгляды полоснули ее, будто кинжалы. Исключением были разве что главный шкипер дри’ренди, ответивший ведьме одобрительной и уверенной усмешкой, и королева элв’инов Тратал, сохранявшая непроницаемое выражение лица, подобное ледяной маске.

— Пришла пора отбросить сто различных путей и определиться с одним-единственным, — объявила Элена. — Завтрашний день станет днем возрождения Аласеи. Один разум, одна душа. Поэтому я прошу вас заглянуть сегодня ночью в глубь своих сердец. Решайте. Или присоединяйтесь ко мне, или убирайтесь прочь. Вот об этом я позволяю вам поспорить.

Девушка пристально вглядывалась в лица собравшихся, стараясь сохранять надменное и холодное выражение, под стать произнесенным словам.

— Всем нам нужно многое обдумать, — кивнула она наконец, — а потому я желаю вам доброй ночи и удачного поиска правильного решения.

Затем она повернулась и отошла от стола, на котором все еще дымилась ее печать — напоминание для всех, кто она такая и какой силой обладает. Хорошо бы, этого хватило. Элена обогнула Трон Колючих Роз и направилась к выходу из зала, легко скользя подолом платья по каменным плитам. Казалось, что в наступившей тишине время замедлилось. Гневные взгляды жгли ей спину, будто бушующее пламя из очага. Элена приблизилась к Эр’рилу, усилием воли смиряя дрожь.

Воин стоял прямо и неподвижно. Только серые глаза неотрывно следили за приближающейся Эленой. И хотя его лицо сохраняло суровость, глаза светились гордостью. Не останавливаясь, ведьма прошла мимо и шагнула к боковой двери.

Эр’рил успел распахнуть перед ней тяжелые створки.

Дождавшись, пока она выйдет, он захлопнул дверь.

— Отлично сказано, Элена. Кто-то должен был их встряхнуть. Не представляю, сколько бы они еще переливали из пустого в порожнее…

Вне зала силы неожиданно оставили Элену. Она споткнулась и едва не упала.

Эр’рил подхватил ее под локоть.

— Элена?

Она тяжело обвисла на руке верного вассала.

— Помоги мне, Эр’рил, — чувствуя слабость, прошептала девушка. — Не дай упасть.

Он подхватил ее поудобнее, вплотную приблизился к ней и прошептал:

— В любой миг.

Элена прикоснулась к его руке. Несмотря на кажущуюся взрослость, в ее теле скрывалась все та же напуганная девочка из горного селения.

— Добрая Матушка, что же я натворила? — тихо простонала она.

Эр’рил развернул девушку лицом к себе и, отстранив на длину вытянутой руки, слегка наклонился, впиваясь в ее глаза серым ненасытным взглядом.

— Ты показала им всем то, что они давно жаждали увидеть.

Она потупилась.

— И как это выглядело? Обезумевшая ведьма дорвалась до власти?

— Нет. — Эр’рил одним пальцем приподнял ее подбородок. — Ты показала им будущее Аласеи, каким оно должно быть.

Элена посмотрела воину в глаза и вздохнула.

— Надеюсь, ты прав. Но сколько людей будет сидеть за столом завтра, когда взойдет солнце?

— Не имеет значения. Важны сила духа и стойкость сердец, объединенных одной целью.

— Но…

Эр’рил покачал головой, отметая всякие возражения. Придерживая Элену за локоть, он повел ее прочь.

— Мы слишком долго зализываем свои раны после войны Архипелага. Твое сегодняшнее спонтанное решение совершенно правильно. Пришла пора отделить зерна от плевел. Те, кто останется за столом после рассвета, будут готовы противостоять Черному Сердцу.

Элена шла через темные залы, освещенные лишь редкими факелами, опираясь на руку воина равнин.

— Надеюсь, ты прав, — сказала она после долгого молчания.

— Верь мне.

Оба замолчали. Элена шла и обдумывала слова Эр’рила. Аласея… Что будет с ней? Девушка нахмурилась. Кто знает наверняка? Но невзирая на то, что ждет их впереди, сегодняшний шаг был необходим.

Внезапно Эр’рил рывком остановил Элену и шагнул вперед, заслоняя ее собой.

— Что ты… — возмутилась она.

— Тихо! — Меч Эр’рила уже покинул ножны, и острие смотрело вперед, в густую тень.

Кто-то шагнул им навстречу.

— Стой! — рявкнул Эр’рил. — Ты кто?

Не обращая внимания на клинок воина равнин, незнакомец сделал еще один шаг, оказавшись в круге света от факела. Он был на голову ниже Эр’рила, поразительно худой, одетый лишь в холщовые штаны длиной до колена. Его темная кожа отражала пламя, словно отшлифованное черное дерево, а на лбу белел шрам — руна в виде открытого глаза. Элена оттолкнула меч Эр’рила. Она узнала одного из зу’улов — низкорослых воинов, обитавших в джунглях, которые кольцом опоясывали Пустоши с юга. Зу’улы отважно сражались вместе с ней на борту «Бледного жеребца».

Темнокожий человек склонил наполовину обритую голову — длинная черная коса, украшенная перьями и осколками раковин, соскользнула на плечо.

— Зачем ты пробрался сюда тайком? — резко спросил Эр’рил, не убирая меча.

Зу’ул поднял глаза на Элену. В них плескались боль и мука.

Элена сделала еще шаг, с удивлением обнаружив, что Эр’рил пытается удержать ее. Неужели он всегда будет столь подозрительным? Девушка вывернулась и подошла к чернокожему воину.

— Что произошло?

Вместо ответа зу’ул раскрыл ладонь. На ней лежала серебряная монета с чеканным изображением снежного барса.

— Ничего не понимаю, — пожала плечами Элена.

Из рассказов брата она знала, что этот маленький человек — шаман и соплеменники называют его мудрецом. Еще Джоак поведал ей, что зу’ул обладал способностью общаться с другими людьми на огромном расстоянии при помощи талисманов. Именно так они с Джоаком переговаривались в недавнем прошлом.

Низенький южанин поднял монету повыше, будто бы это все объясняло.

Элена в недоумении наклонилась и хотела уже прикоснуться к монете, но зу’ул отдернул руку.

— Он зовет, — сказал шаман, отступая на шаг. — Им всем грозит смерть.