Наконец они дошли до верхней площадки длинной лестницы. Два внимательных стражника вытянулись в струнку, держа копья наготове. Элена кивнула, и один из них с усилием отворил дубовую, окованную железом, дверь.

Ведьма вошла первой, знаком приказав Эр’рилу зажечь свечи. Джоак тем временем занялся растопкой камина.

— Я сама поговорю с ней, — сказала Элена охранникам. — Можете возвращаться к своим обязанностям.

Поколебавшись мгновение, старший из стражников поклонился, и оба они вышли. Элена закрыла дверь и подвела Кеслу к скамейке у огня, только что разведенного Джоаком.

Когда убийца села, Эр’рил встал слева от нее, хмурясь и сжимая рукоять меча. Джоак пристроился рядом, облокотившись о каминную доску, не выпуская из рук кочерги. Он угрюмо смотрел на пламя.

Элена опустилась на колени перед скамеечкой Кеслы.

— Расскажи мне о себе. Откуда ты приехала?

Девушка глянула на нее и отвернулась.

— Она из селения близ Южных Пустошей, — ответил за нее Джоак, а потом добавил с горечью в голосе: — Если это не очередная ложь.

— Никакая это не ложь! — пылко возразила Кесла.

Нахмурившись, Элена посмотрела на Эр’рила. Южные Пустоши? Может быть, это опять знак, указывающий, что одни из врат находятся на дальнем юге?

Воин равнин прочитал вопрос в ее взгляде и пожал плечами.

— Мне нужно вернуть кинжал из «ночного стекла», — с отчаянием проговорила Кесла.

— Зачем? Если ты не стремилась нанести мне вред, то почему не хочешь назвать цель твоего появления здесь?

— Я поклялась… Я не имею права…

Элена вздохнула и, не вставая с пола, села на корточки. Несколько томительных мгновений она размышляла.

— Если хочешь добиться от нее ответов, — проговорил Эр’рил, — у нас найдется достаточно пыточных инструментов — наследство Темного Властелина.

Опешив, Элена подняла на него глаза, но воин, стоя за спиной Кеслы, незаметно подмигнул — он вовсе не собирался прибегать к пыткам, но пленнице знать об этом было необязательно.

Успокоившись, Элена решила подыграть ему.

— Ну, Эр’рил, я не знаю, придется ли нам использовать крайние меры…

Убийца напряглась и застыла.

— Итак, Кесла, — начала ведьма, — хоть мы и не собираемся причинять тебе вреда, но и оставить без внимания твой поступок не можем. Ты же меня понимаешь… — Губы девушки скривились. — Давай начнем сначала. Если ты не можешь открыть причину своего поступка, то расскажи немного о себе. Как ты попала в касту убийц? Где ты обучалась?

— Я не помню, — понурилась Кесла, — как я оказалась в Альказаре, цитадели касты, крепости из песчаника. Мне говорили, что глава касты нашел меня десять зим тому назад, совсем маленьким ребенком. Я потерялась в песках Пустошей. Но не знаю, правда ли это.

— А как же твоя метка? — прорычал Эр’рил в притворном гневе. — Твоя татуировка убийцы? Кинжал, обвитый змеей!

Элена вспомнила знак, который несла Касса Дар. Кинжал, обвитый ядовитой лианой, — отметина убийцы, главным образом использующего яды.

— Я обучалась искусству скрытного передвижения, — пояснила Кесла. — Входить невидимкой, уходить, не выдав себя. Змея символизирует хитрость.

— Одним словом, ты — вор, — насмешливо фыркнул Эр’рил.

Девушка обернулась, чтобы посмотреть на него, и воскликнула:

— Я не просто вор! Десять зим меня обучали навыкам убийцы!

— Тебе случалось убивать? — с нескрываемым презрением спросил Эр’рил.

— Не кровь на руках создает убийцу!

Поверх ее головы воин кивнул Элене, призывая продолжать.

— Итак, — примирительным тоном заговорила ведьма, — ты явилась из Альказара, что в Южных Пустошах, притворилась кухонной служанкой и просочилась через все армии, охраняющие остров. Впечатляет… Тебя, наверное, хорошо учили.

— Да, — гордо ответила южанка. — Глава касты мастер Белган — один из лучших наших наставников.

— Значит, ты, подобно змее, проникла к нам и затаилась, выжидая подходящего случая.

Кесла кивнула.

— И когда случай подвернулся, — почти закричал Эр’рил, — ты взяла кинжал и вонзила его в отпечаток ладони Элены, отбирая ее силу, причиняя ей боль!

— Я… — Девушка съежилась от его жестких слов. — Я не думала… Я не хотела… — Слезы хлынули из ее глаз.

— Не нужно, Эр’рил. — Элена положила ладонь на колено Кеслы. — Я понимаю, у тебя была какая-то очень важная цель. Вот если бы ты поделилась с нами, то, возможно, мы сумели бы как-то помочь.

— Я… Я не могу… — всхлипнула девушка.

— Неужели твоя клятва важнее выполненного задания? — прошептала ведьма. — Если ты нарушишь клятву, то выполнишь поручение. По-моему, цена не слишком высока.

Кесла подняла глаза на Элену. Нерешительность и надежда смешались в ее взгляде.

— А если… Если я все вам расскажу, вы позволите мне забрать кинжал и уплыть с острова?

— Если твоя цель благородна, я подумаю.

Девушка сжалась в комок, а потом прошептала горько:

— Кинжал мне нужен, чтобы убить чудовище.

Элена озабоченно глянула на Эр’рила, но тот кивком показал, чтобы она продолжала разговор сама.

— Что за чудовище? — спросила ведьма.

— Мерзкая тварь, обосновавшаяся в развалинах Тулара. — Кесла попыталась глубже вжаться в скамейку.

Элена сжала кулаки, услыхав название одной из крепостей на Южной стене.

— Тулар? — подбодрила она собеседницу. — Это на северной оконечности Пустошей?

— Да. От руин начало распространяться разложение, гниль отравила источники и домашний скот. Сотни людей умерли от болезней и голода.

— И вы решили, что мор насылает какая-то тварь?

— Крылатый демон с бледной кожей, — кивнула Кесла. — Он явился как-то ночью в один из поселков. И потребовал дань с жителей пустыни. Если люди откажутся, пригрозил он, то порча будет шириться до тех пор, пока в Пустошах не вымрут все. — Она поглядела на Элену, потом снова уставилась в пол. — Ее голос дрогнул. — У людей н-не осталось выбора. Каждую полную луну они стали отправлять дань в развалины Тулара, чтобы уменьшить алчность чудовища. Иначе гибель ждала бы всех.

— И сколько они платили?

Кесла затрясла головой, из ее горла вырвались глухие рыдания.

— Объясни нам, — попросила Элена. — Мы хотим понять.

— Этой данью… Этой данью были дети.

— Что?! — Элена не смогла сдержаться.

— Каждую полную луну, — Кесла горестно покачнулась на скамейке, — оно требовало тридцать детей. По одному за каждый день месяца.

— Добрая Матушка… — пробормотал Джоак, отрывая наконец взгляд от огня.

— Однажды, — продолжала Кесла, — несколько деревенских старейшин приехали в Альказар с вьюками, набитыми золотом и драгоценными камнями. Они попросили помощи касты. Хотели, чтобы мы убили чудовище. Но как только мастер Белган услыхал их историю, то отказался от платы…

— Настоящий убийца, — фыркнул Эр’рил. — Все их племя — трусы в душе. Только и могут, что красться под покровом ночи.

— Нет, вы не поняли, — нахмурилась Кесла. — Он отказался от золота. Но не от просьбы. Из всего привезенного он выбрал лишь одну вещь.

— И что же? — спросил Джоак.

Девушка повернулась к брату Элены и взглядом указала на пояс, где висел кинжал из «ночного стекла».

— Это — сокровище, равное по ценности всему остальному предложенному богатству. Но мастер Белган выбрал кинжал не из-за его ценности. Один из старейшин оказался шаманом. Его гадальные кости сообщили ему: только этот клинок способен поразить чудовище.

— Почему? — Джоак прикоснулся пальцами к рукояти.

— Кинжал уже использовали прежде, чтобы убить чудовищную тварь, защищавшую тиранов Тулара. Наши люди тогда обрели свободу. Шаман считал, что успех можно повторить.

— Я не понимаю, — вздохнула Элена. — Зачем нужно было приносить кинжал сюда?

— Шаман и мастер Белган провели половину луны, изучая старинные свитки и бросая гадальные кости. Они узнали, что тварь, когда-то жившая в Туларе, была защищена прочной броней. Даже такой кинжал не способен пронзить ее без… — Кесла повернулась к Элене, — без омовения клинка в крови ведьмы. Так можно втянуть в кристалл ее магию. В далеком прошлом людям помогла кровь Сиса’кофы.