Элена остановилась.

Она догадалась, что находится перед ней.

— Чи! — громко позвала ведьма.

Но ее слова остались без ответа. Свет усиливался и гас, словно живое сердце белого пламени. Лицо Элены, ее ноги и грудь горели все ярче с каждым ударом. Две противоположные магии зажигали друг друга, как фитиль масляную лампу.

Элена наконец-то поняла. Она покрутила головой. Живое море, в котором она плыла и продолжала плыть… все это одно и то же. И все это — Чи.

Кружась на месте, Элена восхитилась его размерами. Если бы только она могла говорить с ним, как с Чо! Но у нее не было связи с этим духом. Она решила никуда больше не спешить, а приблизиться к середине Вейра, сердцу Чи. Есть ли надежда освободить его? Как можно разрушить сковывающие его врата, если они привязаны к столь безграничному источнику силы? Эту загадку она не бралась разрешить в одиночку.

«Чо, — тихонько молила Элена, — если ты знаешь хоть какой-нибудь способ освободить своего брата, подскажи мне».

Она не ждала ответа, ведь на самом деле в ней поселилась не Чо, а всего лишь ее магия. В какой-то мере сейчас Элена сама походила на Вейр: сосуд, наполненный силой и колдовством. Но в отличие от Вейра она не владела подлинным сердцем Чо. Оно все еще находилось где-то в пустоте.

Девушка осмотрелась по сторонам, желая как можно лучше понять Чо и Чи, их потоки силы. У нее возникла одна идея, правда, ведьма не была в ней уверена. Одним из первых приемов волшебства, который она когда-то выучила, было заклинание крови.

Подняв руку, Элена сжала зубами кожу на указательном пальце и прокусила ее. Ощутив солоноватый привкус на языке, она пошевелила пальцем — на его кончике разгорелось рубиновое сияние. Запрокинув голову, она закапала кровь поочередно в оба глаза. Тут же ее пронзила почти невыносимая боль. Девушка охнула и прижала веки ладонями. Никогда раньше заклинание не причиняло ей столько страдания.

Очень медленно боль перешла в несильное жжение, и Элена рискнула открыть глаза. Осторожно, замирая от страха, что вдруг ослепила сама себя. Но, к счастью, все обошлось. Вейр только ответил жжением на ее магию.

Девушка посмотрела по сторонам. Теперь, благодаря магии крови, ей открылись новые подробности. Бескрайнее море Вейра оставалось темным, но его пронизывали сверкающие серебряные прожилки. Элену поразило сходство с эбеновым камнем — черная скала, испещренная серебристыми росчерками.

Только эти жилы не были самородным серебром. Элена узнала блеск магии. Она часто видела ее в Крале, Мисилл и многих других. Сила стихий. Насколько девушка могла видеть, стихийной магии было очень много — нити окружали ее со всех сторон.

Пока она их разглядывала, серебристые волокна становились все крепче, сплетаясь в узор, который терялся в темноте Вейра. Где-то вдали жилы сливались. Казалось, будто Элена попала глубоко под землю и запуталась в корнях серебряного дерева, наблюдая, как они все утолщаются, пока не сливаются в ствол.

Чуть позже она поняла, что таких деревьев четыре, и каждое из них направлено в свою сторону света. Элена подумала, что в этом кроется какой-то смысл.

Четверо врат Вейра, четыре эбеновых изваяния, четыре вида стихийной магии. Подплыв к ближайшему из них, росшему в том направлении, откуда она прибыла, Элена протянула руку и прикоснулась к блестящей серебряной жиле. Не произошло ровным счетом ничего. Палец девушки беспрепятственно прошел сквозь нить.

Тогда она попробовала по-другому. Пролитая кровь помогла обрести особое зрение. Почему бы не попытаться еще? Она поднесла прокушенный палец, алеющий магией, к той же самой прожилке.

Только она дотронулась до нее, как увидела Эр’рила и его спутников прямо перед собой, как если бы вновь оказалась у дымчатого стекла.

— Должен же быть способ ее освободить, — говорил воин равнин.

От удивления девушка отдернула руку. Связь разорвалась, и она снова оказалась у сияющего ствола. Значит, это был прямой проход к вратам мантикоры.

Присмотревшись внимательнее, Элена поплыла вокруг пламенеющего сердца Чи к соседнему дереву и коснулась его корня.

Перед ее внутренним взором возникла другая картина. Темная комната. Жаровня, закрытая решеткой в виде изображений скрюченных зверей и фантастических чудовищ, наполненная багровеющими углями. Железо решетки раскалилось докрасна. На стенах сидели, скрываясь в полумраке, разнообразные монстры, словно желая насладиться предстоящим зрелищем. Девушка чувствовала их взгляды.

Ее внимание привлекло движение. Фигура, закутанная в темный балахон, приблизилась к жаровне, ведя за руку обнаженного ребенка лет четырех от роду, и сбросила капюшон, открывая изуродованное морщинистое лицо. Казалось, что его черты расплавили, а потом остудили. Элена охнула. Перед ней был Шоркан, глава всех темных магов Черного Сердца и брат Эр’рила.

Теперь она поняла, что видит на этот раз. Врата виверна, изваяние, которое Шоркан уволок с собой, сбежав из А’лоа Глен.

Чародей шагнул к жаровне.

— Этой ночью осуществятся все планы Господина, землю одолеет порча и бросит ее на наковальню. Вместе с луной закатится и надежда мира на спасение. Восславим же Черное Сердце!

— Славься, Черное Сердце! — ответило многоголосие из темноты.

Быстрым движением Шоркан выхватил кривой зазубренный кинжал.

— Вот жертва в его честь! Невинное сердце отправляется в огонь!

— Нет! — закричала Элена, увидев, как съежился ребенок.

Маг настороженно замер, повернув голову. Прищурившись, он смотрел как будто прямо на нее.

Девушка похолодела. Он мог ее видеть? Или почувствовал?

Но Шоркан покачал головой и отвернулся. Откашлявшись, он высоко занес клинок.

— Восславим Черное Сердце!

Элена стремительно убрала руку — она не могла на это смотреть.

Девушка поспешно отплыла от дерева виверна, опасаясь, что, возможно, выдала свое местоположение. На ходу она размышляла над словами Шоркана: «Землю одолеет порча и бросит ее на наковальню».

Она посмотрела на потоки стихийной магии, вливающиеся сюда из врат, и начала прозревать. Это никакие не деревья, а реки, через врата они вливались, а здесь уже разделялись на тысячи ручьев. Вейр всасывал огромное количество стихийной магии.

Глаза Элены широко раскрылись. Теперь она знала наверняка, почему статуи из эбенового камня размещали так продуманно. На земле были места, в которых магия стихий ощущалась гораздо сильнее, чем где бы то ни было. Это поведала ей еще Касса Дар в болотах Затопленных Земель. Темный Властелин когда-то пытался разрушить подобную серебристую жилу, стихию земли, под замком Дракк. Но в мире имелись и другие.

Конечно же, Черное Сердце не отказался от намерения навредить земле. Скорее всего, он поместил врата Вейра в четырех точках, где мощь мира пульсировала особо сильно. Но зачем? Подпитываться мощью? Или преследовал еще более гнусную цель?

Слова Шоркана эхом отдавались в голове. «Землю одолеет порча и бросит ее на наковальню…»

Внезапно постигнув суть слов темного мага, Элена обмерла от ужаса. Темный Властелин наводил порчу на силу стихий, используя осколки эбенового камня, чтобы всасывать магию и превращать тех, кто ею обладает, в Темных Стражей. Теперь он хотел повторить то же самое, но не ограничиваться отдельными существами или даже странами.

Он хотел навести порчу на весь мир, поставив чудовищные врата Вейра в самые важные места на земле, и превратить весь мир в одного гигантского Темного Стража.

И если Шоркан сказал правду, то преобразование должно произойти нынче ночью. Элена поплыла к соседнему потоку магии стихий. Неважно, удастся ли разрушить врата, теперь весь мир оказался перед лицом новой опасности. Если замысел Темного Властелина исполнится, все они обречены.

Девушка дотронулась горячим пальцем до серебристого отростка. Перед ней возник серый гранитный зал, заваленный трупами. Д’варфы, узнала она. Множество д’варфов. Картинка немного сместилась, как будто врата, через которые она выглядывала, двигались. Что за нелепица? Окно опять сдвинулось, и девушка увидела знакомое лицо, заросшее лохматой черной бородой.