Эр’рил, вовсе не выглядевший довольным, покачал головой.
Но ведьма, не услышав возражений, облегченно вздохнула и повернулась к ущелью. Пошарив на поясе, она обнаружила, что ножны пусты, и вспомнила ворга-воришку. Вздохнув, попросила Эр’рила:
— Разрежь мне ладони.
Воин равнин поднял брови и сделал шаг назад.
Тогда Магнам вышел вперед и с поклоном подал ей кинжал.
— Моя госпожа…
— Спасибо, — поблагодарила девушка.
Ее спутники видели, как ведьма закрыла глаза и глубоко вздохнула, очевидно сосредоточиваясь. Ладони девушки начали светиться, вскоре достигнув ослепительного накала.
— Осторожнее, — напомнил Эр’рил.
Элена сделала глубокий вдох.
Стоя неподалеку, Тол’чак видел, как ведьма сжала губы, заменяя яркое пламя глубоким, ровным свечением. Приготовившись, она провела острым лезвием по ладоням, сначала по одной, затем — по второй. Вздрогнув, Элена простерла руки над разверстым ущельем. Постепенно красноватое свечение ее ладоней сменилось голубым. Кровь тонкими струйками сбегала по пальцам и капала в разлом.
Острый взгляд огра следил за каплями, пока они не скрылись в огненной пропасти. И он увидел, к чему это привело. Лавовая река плеснула в небо пламенным протуберанцем, будто огромный валун рухнул с обрыва. Тол’чак внезапно вспомнил, как при нападении на Стормхейвен затронутая порчей земля учуяла магию.
— Стой! — закричал он, шагнув к Элене.
Но он опоздал.
Из пышущей жаром реки вынырнула огромная птица, состоящая из расплавленной породы и сполохов пламени. Когда она взмыла вверх, крылья ее раскинулись от одного берега до другого. Капли кипящей лавы слетали с перьев огненным дождем.
Одному из д’варфов горящая капля угодила в голову. Он заорал, падая, и умер прежде, чем коснулся скалы. Все кинулись врассыпную, отыскивая укрытия. А Тол’чак и Эр’рил бросились к Элене, застывшей на краю обрыва.
Но добежать они не успели. Ведьма вскинула руки к небу, и мощный порыв ледяного ветра сбил защитников с ног. Тол’чак покатился кувырком, чувствуя, как покрывается льдом его шкура.
— Элена! — отчаянно закричал Эр’рил.
Огненная птица поравнялась с краем скалы. На глазах у огра огненные когти сжали Элену и утащили вверх.
Тело Элены пело от наполнявшей его силы. Жар от когтей огненной птицы не мог пробиться сквозь кокон холодного огня. Ледяное заклинание сложилось само собой — мощь ведьмы защитила свою хозяйку. Пламенные когти не в силах были даже поджечь ее одежду.
В сердце Элены закралась тень страха, но безграничная магия, наполнявшая ее кровь, пульсировала с небывалой силой. Она смотрела, как птица по дуге устремляется в ночное небо. Зрелище весьма устрашающее — статуя из расплавленного камня, несущая в себе огонь из сердцевины этого мира.
Существо повернуло голову, желая изучить свою добычу. Пылающие глаза смотрели удивленно, явно не понимая, почему же ее магия не превратила Элену в пепел. Потом открылся клюв, извергая пляшущие языки огня. Руки ведьмы поднялись сами собой, поставив щит из ледяной магии, который не позволил огню приблизиться.
И снова она действовала непроизвольно, без долгих размышлений. Элену заполняло так много магии, что она едва-едва ею управляла, словно кормщик маленьким корабликом посреди бушующего океана. И это пугало ее больше всего. Никогда девушка не ощущала себя настолько беспомощной. Изо всех сил она боролась с хоралом дикой магии, зовом чародейства. Но чувствовала, что победить не в силах. Она терялась в магии, растворялась в ней.
— Эр’рил… — простонала она, зная точно, что проиграет сразу же, как только прекратит бороться.
Воспоминания заполнили ее: их единственный танец на верхушке башни, в полночь, его сильные руки, бережно удерживавшие ее, запах его кожи, когда она на краткий миг прижалась к нему. От этих мыслей внутри ее росла женщина — существо из плоти и крови, с желаниями, которые присущи людям. Теперь она не была сосудом для безумной магии и сверхъестественных возможностей, но человеком с живым сердцем и волей. Элена сражалась за свою душу, выталкивая из себя ведьму.
И вдруг ее осенила догадка. Она осознала истинное имя магической силы внутри себя. С тем безграничным могуществом, которое влилось в нее, Элена ясно увидела, с кем разделяет тело. Ведь тетя Фила говорила об этом: «Ты станешь самой Чо».
Теперь Элена поняла. Не только дикая магия и собственные слабости стремились сокрушить ее, но и часть духа Чо, бестелесного существа, обитательницы Пустоты, которая никогда не видела мир, никогда не облекалась в плоть, никогда не разделяла сердце с другим.
И, поняв это, девушка нашла способ вытащить себя из Пустоты. Она сосредоточилась на собственном теле, на своей плоти и крови — на ударах сердца, на боли в ногах, на голодном желудке. Она пошла дальше, вспоминая, как ее тело, преждевременно созревшее благодаря магии, отзывалось на присутствие Эр’рила. Она использовала эти воспоминания как магию, как волшебную силу, присущую ей одной. Вспыхивающие от его взгляда щеки; жар, омывающий сердце, когда он приближался; сладкая боль желания от его прикосновения…
Она завернулась в эти чувства, как в броню. Ледяной панцирь защищал ее от когтей огненной птицы, а простые человеческие чувства — от колдовства. Она сумела вернуться в свое тело, вести свою борьбу.
И как только старания Элены увенчались успехом, мир расколол пронзительный крик.
Огненная птица оставила попытки прожечь щит Элены и от разочарования оглушительно закричала. Раскинув крылья, сотканное из пламени существо ринулось вниз. Девушка почувствовала, как слабеет хватка когтей. Ее хотели сбросить в огненную лаву.
Элена напряглась и выгнулась, вновь спонтанно повинуясь сидевшей внутри магии. Двумя руками, горящими холодным огнем, она вцепилась в чудовищный коготь, чтобы не быть сброшенной в реку. Под воздействием льда расплавленный камень остыл и затвердел.
Завизжав от боли, огненная птица попыталась стряхнуть Элену, но ее теперь удерживал камень, и, даже болтаясь из стороны в сторону, девушка не боялась упасть вниз.
Снова яростно закричав, огромная тварь сложила крылья и ринулась к ущелью, устремляясь к огненной реке. Нетрудно было угадать ее намерение — нырнуть обратно в пылающее логово.
Элена глядела на приближающуюся землю, обдумывая новый план. Времени оставалось в обрез. Подняв руки, она направила всю магию в сжатые кулаки, сведя силу в единый узкий поток и сконцентрировав ее до немыслимой мощи. Ее руки сияли, словно холодное солнце. Они дрожали от накопленной магии, которая умоляла выпустить ее на свободу. Но ведьма ждала, когда наступит нужный момент.
Огненная птица опускалась все ниже, почти поравнявшись с краями ущелья. Элена напряглась. Она скорее почувствовала, чем увидела, как чудовище вытягивается в стрелу, готовясь нырнуть в реку.
Пора!
Резко выдохнув, Элена разжала кулаки и выпустила два клинка из чистейшего холодного огня. Ее тело выгнулось дугой в когтях птицы, когда магия исторглась из ее души. Осыпающийся иней ослепил ее, но не остановил. Она выкачивала всю силу, до последней крупицы, из своего тела, вгоняя ее в огненную птицу. Когда-то давно в горах ей удалось заморозить весь лес одной горстью холодного огня. Сейчас же требовались неизмеримо большие усилия.
Когда тело ведьмы покинула последняя кроха магии, ее на краткий миг охватили сомнения. Но тут Элену бросило вперед, она стукнулась головой о каменный коготь огненной птицы, руки девушки безвольно разжались, глаза заволокла тьма.
Эр’рил мчался вдоль края ущелья. Всего лишь мгновение назад пламенеющее чудовище исчезло в льдистом облаке. Душераздирающий вопль огласил ночь. Потом он увидел, как птица вынырнула из облака, потухшая, застывшая. Теперь она походила на падающее изваяние из замерзшего камня. Закаменевшие широко раскинутые крылья косо ударились о скалу, но птица не упала в реку, а застряла между отвесными склонами ущелья, превратившись в нечто, напоминающее огромный мост.
