Я хотела было задать ему пару специальных медицинских вопросов из маминого арсенала, но вовремя вспомнила, что о собственном муже я должна знать все.

— Прими душ, станет легче, — посоветовала я Патрику.

Через несколько минут он вышел, вытирая влажные волосы полотенцем.

— Ты, как всегда, права, Мишель. Почувствовал себя человеком. Как дети, ты не звонила?

— Ждала тебя, они ведь всегда требуют папочку к телефону, — улыбнулась я. Кажется, из нас получилась вполне гармоничная семейная пара.

Мы позвонили в Париж, и я пощебетала с «няней» моих несуществующих детей. Самих детей, естественно, дома не оказалось.

— Вечером идем на прием, — сообщил Патрик, развалясь на широченной кровати и разворачивая местную газету. — Не хочется. Лучше бы провели с тобой вечерок вдвоем, но работа есть работа…

Мне показалось, что он посмотрел на меня с нескрываемым сожалением. Он очень милый, этот Патрик. Интересно, кто он на самом деле? Почему он участвует во всем этом?

— А куда мы идем?

— О, Мишель, это очень ответственное мероприятие. Прием устраивает сам, — он так выразительно произнес эти слова, что сразу стало ясно, что речь идет о Главном Лице страны. — Приглашены представители нефтяных компаний, участвующих в тендере на ее разработку. Речь идет об очень, очень больших деньгах, поэтому он лично контролирует процесс. Не знаю, где это будет происходить, и никто заранее не знает, где. Сотрудники службы безопасности приедут за гостями и отвезут их на прием.

— А как следует быть одетой? — задала я резонный женский вопрос.

— Вечернее платье, но очень скромное, закрытое, с длинными рукавами.

Я открыла чемодан и извлекла оттуда длинное черное шелковое платье, расшитое мелкими стразами. Что ж, надо отдать Саиду должное, у него отменный вкус. Я не собиралась его примерять, но не удержалась и влезла в прохладный шелк. Придерживая волосы собранными на затылке, я вышла к Патрику и повертелась перед ним, подражая движениям манекенщиц.

Патрик восхищенно оглядел меня:

— Ты очень, очень красивая… Мишель, — проговорил он после паузы.

Мы долго ехали через город, а затем по пустынной дороге, углубляясь на юг. Свет высоких звезд поглощали казавшиеся бархатными пески пустыни. Я чувствовала себя нелепо в длинном вечернем платье. Патрик молчал, держа меня за руку и чуть сжимая мои пальцы. Он волновался, мне казалось, что я даже чувствую биение его сердца и учащенное дыхание. Его волнение передавалось мне.

Внезапно из темноты выплыл сияющий огнями огромный зеленый шатер. Видимо, это и был своеобразный зал приемов. На импровизированной стоянке из утрамбованного песка уже стояли машины. Поодаль виднелся черный силуэт вертолета, вероятно, принадлежавшего хозяину. Темнокожие охранники проводили нас внутрь, и я поразилась роскошному убранству, изобилию ковров, изысканно накрытым столам. Мужчины были в смокингах, многие из них — без дам. Я чувствовала, что на меня обращают внимание, и приосанилась. В конце концов я не только героиня шпионской истории, но и интересная женщина.

Патрик направо и налево расточал улыбки, был очарователен и любезен, здоровался с представителями других нефтяных корпораций. Создавалось впечатление, что это просто светская вечеринка, а не решающий раунд борьбы за крупный подряд. Я небрежно держала Патрика под руку, помалкивала и только улыбалась.

Внезапно из-за какой-то занавеси появился человек средних лет в экстравагантном и эклектичном полуарабском-полуевропейском одеянии. На нем был белоснежный костюм, зеленый тюрбан и коричневый бурнус. Дополняли его облик солнцезащитные очки. По тому, как горделиво и с каким чувством достоинства он держался, какая наступила неожиданная тишина и как напряглись многочисленные охранники, я поняла, что это и есть Хозяин. В этом человеке было что-то пугающее, но одновременно и достойное восхищения.

Он закинул на плечо край бурнуса и принял позу древнеримского оратора. Удивительно, даже при этом он совершенно не выглядел смешным. Все почтительно молчали. Выдержав паузу, он произнес краткую экспрессивную речь, посвященную тому, что его страна — свободная и демократическая, открытая для всех людей доброй воли. Она богата и способна предоставить рабочие места гражданам других государств… если, конечно, они лояльны по отношению к его стране. Он закончил на оптимистичной ноте, в том смысле, что черное золото ждет, и представил группу ливийских бизнесменов из нефтедобытчиков.

Послышались аплодисменты, а сам лидер исчез так же неожиданно, как и появился. Через несколько минут гул голосов перекрыл шум вращающихся лопастей его вертолета.

Этот человек, несомненно, произвел на меня впечатление, но я еще не поняла, какое. Пока я над этим раздумывала, кто-то тронул меня за локоть. Я резко обернулась и с ужасом увидела знакомые голубые глаза, светлые непослушные волосы, красноватую от африканского солнца кожу — все то, что я имею честь знать больше десяти лет. Более того, даже побывала замужем за этим персонажем.

— Привет, — шепотом сказал мой бывший, — какая неожиданная встреча!

В голосе Лени звучала неприкрытая издевка.

Патрик с изумлением посмотрел на него.

— Извините, вы, вероятно, ошиблись, — ответила я по-английски. — Я не понимаю.

— Ах, не понимаешь… — протянул Леонид и добавил уже по-английски, — извините, мадам, я обознался.

Он корректно поклонился Патрику и отошел. На нас смотрели по меньшей мере три пары глаз.

Мне очень хотелось все объяснить озадаченному Патрику, и я с трудом дождалась окончания приема.

В отеле я без сил рухнула на кровать.

— Мишель, давай прогуляемся к морю. Сегодня удивительный вечер, бриз, жара спала, — попросил меня Патрик.

Я вздохнула и согласилась, понимая, что нам надо поговорить.

У моря действительно было прохладно, дышалось легко, почти невидимое в темноте, спокойное море сливалось с таким же темным небом. Но мне было не до морских красот.

— Это был мой бывший муж, он переводчик-арабист. И у меня есть основания полагать, что он связан с вашими противниками.

— И, конечно же, он не случайно на этом приеме, — прокомментировал Патрик. — Если они хотели раскрыть карты, то сделали это слишком рано, что еще хуже. Если же его присутствие случайность, то фортуна явно не на нашей стороне…

Патрик утром уехал на очередные переговоры, а я, приняв душ, стала думать, чем бы себя занять. Очень хотелось позвонить маме, я знала, что она привыкла к тому, что я всегда сообщаю, где нахожусь. Сейчас она, верно, волнуется. Повздыхав, пришлось признать, что сообщить ей что-либо совершенно невозможно.

Я надела купальник, завернулась в парео — здесь, в отеле, уголке европейских нравов, это было естественно, и отправилась к бассейну. По дороге я попросила портье сообщить мужу, когда он вернется, где я.

Жаркий воздух казался густым и осязаемым, он обволакивал тело, прилипал к коже, и даже близость пустыни не делала его сухим. Я выбрала тенистое местечко под деревом на газоне. Несмотря на зной, трава была свежей и зеленой, наверное, ее поливают с утра до вечера. Больше сумасшедших, желающих загорать в такое пекло, не было. За стойкой бара парень в униформе утирал пот со лба, вид у него был вареный. Наверное, обидно: и клиентов нет, и уйти нельзя. Я бросила полотенце на шезлонг и почти рухнула в бассейн, погрузившись в прохладную воду с головой и не заботясь о состоянии прически. Кажущаяся ледяной после обжигающего воздуха вода взбодрила меня, и я ловко, даже грациозно выбралась на бортик бассейна. Кроме бармена, зрителей не было, но и он среагировал, восхищенно округлив глаза.

Я махнула ему рукой и, когда бармен приблизился, заказала сухого «Мартини».

— Увы, мадам, у нас нет спиртного, — с сожалением напомнил мне парень.

— Ах, да! — с досадой произнесла я. — Тогда, пожалуй, молочный коктейль со свежей клубникой.

— Сию минуту! — бармен умчался, довольный, что для него нашлась хоть какая-то работа.