Конечно, Ленька — сволочь, но, надо отдать ему должное, Киру он раскусил.

Внезапно мой бывший муж привлек меня к себе и поцеловал.

— Боже мой, как я по тебе скучаю!

Я освободилась из его объятий.

— С каких пор? Кажется, ты никогда не скучаешь. Или женщины стали обходить тебя вниманием?

— Лиля, ну кто же сравнится с тобой? Умна, красива, экзотична… Все при тебе, о чем только может мечтать мужчина. Я же помню, какой белой казалась моя рука на твоей темной коже, такой нежной и шелковой…

— Отправь свою подружку в солярий, и она станет такой же, — сбила я его романтический порыв.

Вошла Кира, и Леня продолжил разговор на арабском:

— Я хочу тебя. Можно я останусь сегодня?

— У меня живет Кира.

— Так скажи ей, пусть отправляется домой.

— Не могу.

— Прекратите говорить на тарабарском языке, — возмутилась Кира. — Вы здесь не одни.

— Если бы мы были одни, нам не пришлось бы говорить на арабском, — дерзко заявил Леня.

— Я могу и уйти, — Кира встала и посмотрела на меня. Глаза подруги начали наполняться слезами.

— Да прекратите же, — вспылила я. — Раз сидите за одним столом, не ссорьтесь. Лучше выпейте шампанского.

— Действительно лучше, — покладисто согласился Леня и отправился на кухню.

— Что ему нужно? — спросила Кира.

Я пожала плечами:

— Говорит, что я.

— Не верь, — угрюмо сказала Кира.

— А я и не верю. — А я и действительно не верила.

В остальном ужин прошел вполне мирно.

Уже за мороженым Леня спросил:

— Ты ведь недавно приехала? Я звонил, оставлял сообщение на автоответчике.

— Знаю.

— А что ж не перезвонила?

— Некогда было, — буркнула я.

— И как поездка? — словно пропустив мимо ушей мой ответ, спросил он.

— Как обычно, — индифферентно ответила я. — Каир, Луксор, музеи, древности, папа, Рашид. Все как всегда.

— Ничего интересного?

— Много интересного по работе.

— Совсем не обеспокоена личной жизнью, — мягко улыбнулся Леня. — Только работа. А ведь ты молода, красива. Или, может, еще помнишь, как мы любили друг друга?

— Я все помню. И с чего ты взял, что у меня никого нет?

— Я же вижу. Такое всегда заметно. Ты одинока. Давай попробуем еще раз, — он протянул руку и прикоснулся к моему плечу.

Кира закашлялась:

— Эй, ничего, что я здесь?

— Ничего, ничего, — не поворачивая головы, обронил Леня. Он смотрел мне прямо в глаза.

— Слишком поздно. — Я стряхнула его руку.

Леонид внезапно посерьезнел:

— Выйдем, сваришь кофе. Кира, пожалуйста, посиди здесь, нам надо поговорить.

Кира обиженно промолчала.

На кухне Леонид достал сигареты и закурил. Я удивилась. Я хорошо знала своего бывшего мужа, чтобы понять, что он нервничает. Ясно, что нанес он этот визит неспроста, ему что-то нужно.

Собираясь с мыслями, он выпустил кольцо дыма, затем напряженно произнес:

— Лейла, ты взрослый человек и подвергаешь себя и своих близких опасности. Ко мне обратились люди, неважно кто, но, поверь, очень влиятельные люди. Они утверждают, что к тебе в руки попала какая-то вещь. Для них она очень важна, и, чтобы получить ее, эти люди не остановятся ни перед чем. — Подчеркивая сказанное, он повторил: — Ни перед чем. Они готовы даже заплатить тебе, если ты добровольно вернешь эту вещь. Но если ты не согласна, они все равно отберут это у тебя.

Я молчала, помешивая кофе.

— Ты понимаешь?

— Нет, — я резко обернулась.

— Верни то, что им надо, прошу тебя, — его белоснежная кожа от возбуждения покрылась красными пятнами.

— Не понимаю, о чем ты. У меня ничего нет, — спокойно произнесла я, разливая кофе по чашкам.

— Пойми, они ТОЧНО, — Леонид выделил это слово, — знают, что это у тебя.

— Тогда пусть скажут, что это!

— Что ты привезла из Египта?

— Ничего. Абсолютно ничего. Только бумаги и пару сувениров. Кстати, мой багаж твои дружки украли еще в аэропорту.

— Это не мои дружки, Это очень опасные люди.

— Кто они?

— Ничего я не могу сказать, — Леня поморщился, — но, поверь, эти люди не банальные преступники и даже вовсе не преступники. Это политика, а она перемалывает всех, кто попадает в ее жернова. Во имя политических интересов жертвуют жизнями тысяч людей, а уж жизнью девчонки-полукровки…

Леня махнул рукой, демонстрируя, как легко со мной расправятся.

— Погоди. У меня правда ничего нет. Правда. Я приехала с папкой документов и сумочкой, в которой может поместиться разве что носовой платок. Ты можешь объяснить этим людям, что они ошибаются? — я почти умоляла его.

— Они точно, — Леня опять сделал акцент на этом слове, — точно знают, что это у тебя. Думай.

Он раздраженно погасил сигарету и одним глотком выпил остывающий кофе.

После его ухода я вернулась в комнату. Кира сидела тихо, как мышь, чувствуя, что у меня неприятности.

— Кто-то пытался выйти на меня через него. — Я плюхнулась на диван, обессиленная разговором.

— А они-то кто? — Кира села рядом, участливо заглядывая мне в лицо.

— Не сказал мне. Плел что-то о политике, говорил, что им, мол, меня стереть с лица земли — раз плюнуть, просил что-то им отдать.

— А что?

— Если бы я знала! Говорит, отдай ЭТО по-хорошему, даже деньги предлагал.

— Мы должны узнать, что им надо! — решительно заявила Кира. — Думай, что ты привезла. Годятся любые предположения.

— Да я думаю, думаю!

Наши размышления прервал Рашид. Мой дорогой братец все узнал.

— Лейла, хабиби, только один Саид был на борту. Саид аль Джанаби. Только он не египтянин.

— Да? Ты уверен? А кто же?

— Ливиец. А с чего ты взяла, что он египтянин?

— Он так сказал.

— Сестренка, держись от него подальше. С ливийцами вообще трудно иметь дело. Надеюсь, у тебя с ним не серьезно? — забеспокоился Рашид.

— Не волнуйся, у меня с ним вообще ничего. Просто в самолете случайно взяла его книгу, надо вернуть, — успокоила я брата.

— Какую книгу? — допытывался подозрительный Рашид.

— Коран, — зачем-то ляпнула я, — книга подписана «Саид». Но ничего не случится, если она останется у меня. Просто дорогое издание.

— У тебя золотое сердце, хабиби, — удовлетворенно сказал Рашид. — Приезжай поскорее опять, мы все по тебе скучаем, особенно Хайят.

Я положила трубку.

— Кира, этот Саид не египтянин. Он ливиец.

— Какая разница? Египтянин, ливиец… Арабы.

— Большая разница. Ведь убитый ученый в маске Сета тоже был ливийцем. И именно он сунул мне в руку этого скарабея.

— Неси его сюда, — приказала Кира.

Я протянула ей тяжеленького каменного жука.

— Теперь лупу!

Я повиновалась. Иногда в Кирину головку приходят хорошие мысли, особенно если рядом нет мужчин.

С видом опытного ювелира или часовщика Кира принялась разглядывать жука. Внезапно моя подруга издала победный вопль, отбросила лупу и принялась осторожно откручивать скарабею голову. К моему изумлению, голова жука легко отделилась. Кира потрясла обезглавленным сувениром, и на стол выпало что-то крошечное…

— Микрочип, — Кира подняла голову. — Здесь содержится какая-то информация.

— Можешь прочитать? — спросила я. — Всегда надо знать, с чем имеешь дело.

— Теоретически да, но информация наверняка закодирована, а чтобы взломать код, нужно время. А его у нас нет. Скорее всего мы увидим просто набор цифр. Если тебе так хочется, давай после Лондона. Все равно нас здесь не будет. А жуку опять привернем голову, и все оставим как было. Если они его не нашли, то уже не найдут.

В ее словах была логика, и я согласилась.

— И все-таки, может, отдать им жука? — опять засомневалась я.

— Да ты что? — завопила Кира. — Не отдавала, а теперь отдашь? Раньше уверяла, что у тебя ничего нет! Они могут решить, что ты скачала информацию! И тебе не жить! Нам не жить! Я ведь тоже в курсе!

Я опять была вынуждена согласиться с подругой. Потом мне пришла в голову еще одна мысль. Я позвонила Ирочке, младшей сестренке Лени.