Осторожно заглянув в гостиную, я чуть не закричала, а может, и закричала. На полу возле дивана лицом вниз лежала Кира в моем шелковом халатике. Видимо, она сползла с дивана, потому что на его зеленой с кремовым обивке отчетливо виднелись кровавые полосы.

Я почувствовала внезапную слабость и дрожь в коленках. Тошнота подкатила к горлу, я понимала, что придется подойти к Кире и увидеть, что она мертва. А в том, что это так, я не сомневалась. Любимая подружка погибла. Эти неестественно подогнутые ноги, распахнутый халатик… Даже роскошные блестящие волосы потускнели и напоминали клок нечесаной шерсти.

Всхлипывая и держась за стену, я двинулась к телу. Неожиданно Кира пошевелилась и застонала. Я метнулась на кухню и схватила бутылку минеральной воды. Почему-то мне казалось, что она захочет пить…

Кира пыталась привстать. Она подняла голову и, казалось, совсем не удивилась, увидев меня. В глаза мне бросилось разбитое лицо подруги, спутанные, слипшиеся от крови волосы.

— Боже мой, Кира! — завопила я, бросаясь к ней и помогая встать. — Неужели этот изверг так тебя изуродовал?!

Однако вместо того, чтобы разразиться проклятиями в адрес любовника, Кира неожиданно разрыдалась. Стуча зубами о стакан с водой, подруга сообщила, что Миша, наверное, погиб.

— Все было так замечательно, — продолжала она дрожащим голосом, — но тут ворвались какие-то типы, я выскочила в коридор…

— Подожди, какие типы? — перебила я ее страшный рассказ.

Кира окинула меня критическим взглядом:

— Ну… Вроде тебя, наверное.

— Что значит вроде меня?! — возмутилась я.

— Ну что, почти черные. Прости, Лиля, — спохватилась подруга. — Наверное, арабы. Трое. Жутко злые. Быстро-быстро клекотали по-арабски, как будто что-то требовали, а я им говорю: не понимаю, говорите по-русски. Они перешли на ужасный английский, спрашивали, где я это спрятала.

— Да что это?

— Слушай, раз ты не знаешь, почему я должна знать?

— Ладно, а потом?

— Что потом? — довольно зло выпалила подруга. — Потом они поняли, что я — не ты. Не представляю, как можно было меня принять за арабку!

— Да ты на себя посмотри, — обиделась я, — чем ты так уж от нас отличаешься, кроме того, что не чтишь пророка Мохаммеда?!

Я его тоже не особенно чтила, но антиарабские выходки Киры мне надоели. Тоже мне, белокурое и белокожее создание! Тоже мне, Валькирия!

Кира почувствовала, что перегнула палку, и примирительно сказала:

— Да и у меня с Яхве как-то не сложилось… — и обняла меня за шею.

Я растаяла и принялась прикладывать к ее лицу лед, завернутый в марлю.

— Но самое ужасное, я думаю, они убили или похитили Мишу, — произнесла Кира дребезжащим от волнения голосом. В ее глазах, окруженных багровыми припухлостями, стояли слезы.

— Да он-то им зачем? — недоумевала я.

— Они, верно, думают, что он твой, и взяли его в заложники. Хотят, чтобы ты им отдала что-то.

— Вряд ли, — я с сомнением покачала головой.

— А потом, поняв, что я — это не ты, бандиты страшно разозлились, избили меня, а напоследок стукнули по голове твоей кошкой, будь она неладна.

Я с сожалением посмотрела на осколки богини Бает. Конечно, Кирину голову было жалко, но и светильник тоже.

В спальне я увидела беспорядок, но особенных следов борьбы не отмечалось. Я подняла свой жакет, кем-то сброшенный со стула, и раздвинула створки шкафа-купе. Но повесить его на место я не смогла: на меня смотрел перепуганный, дрожащий и голый Мишка. Мне кажется, он не понимал, что происходит, глаза его были широко раскрыты, по лицу стекали крупные капли пота.

— Кира! — позвала я подругу. — Иди полюбуйся на свое сокровище!

Переступив порог комнаты, Кира застыла в недоумении. Затем ее серое личико исказила гримаса отвращения: оказывается, пока ее избивали, отважный любовник банально прятался в шкафу.

Я вытолкнула Мишу из шкафа и бросила ему одежду:

— Одевайся и убирайся! А я пока проверю, не перепачкал ли ты мой шкаф от страха.

— Не надо, Лиля, — тихо попросила Кира. — Пожалуйста, дай ему одеться и уйти.

— Да черт с ним! — Я развернулась и вышла на кухню варить кофе. Густой кофе, рюмка коньяку и ломтик лимона было тем, что нам сейчас нужно.

Через несколько минут пришла Кира, грустная и потерянная. Она коротко сообщила:

— Он ушел… — А я поняла, что вместе с ним ушла и любовь.

Мы сели на кухне, разлили приготовленный мной кофе и опрокинули по рюмке коньяку. Одним глотком, как лекарство.

— Лиль, — уже спокойно обратилась ко мне Кира, — что-то случилось? Ты недоговариваешь. Я же понимаю, что квартиру перевернули неспроста и ночью приходили что-то требовать. То, что ты не знаешь…

Эти слова Кира произнесла с укоризной. Да, она имела право обижаться. Последние двадцать пять лет у нас не было секретов друг от друга.

Я немного помедлила, отхлебнула кофе.

— Да, кое-что случилось. Прости, Кира, но ты была так занята своим Мишей и тем, что он сделал тебе предложение, что просто слова не давала вставить.

— Не надо о Мише, ладно? — попросила Кира. — Я даже рада, что все так случилось. Я как будто прозрела. Сейчас мне кажется, что я просто долго болела, а теперь выздоровела.

— Ну и слава богу.

— Ой, Лилечка, что же я опять о себе. Ты ведь хочешь что-то рассказать?

Я глубоко вздохнула, не зная, с чего начать. Так ничего и не придумав, начала с главного:

— Абдул Азиза убили. — Эта фраза была, как прыжок в холодную воду, как удар бритвой по тонкой коже запястья. Я пыталась держать себя в руках, но в носу предательски защипало, я быстро налила себе коньяку и залпом выпила его. Слезы из глаз все равно хлынули, но теперь можно было сослаться на резкий вкус напитка.

— Боже мой, какой ужас! — эмоциональная Кира кинулась мне на шею и расплакалась. — Но как же это случилось?

— Я сама еще не до конца поняла. Я приехала в Луксор принять участие в празднике, ну, ты знаешь… — Не перебивая, Кира покивала головой. — Абдул Азиз должен был играть Гора, я — Исиду, приглашенный ученый из Ливии — Сета. У всех нас были маски: у Гора — голова сокола, у Сета — голова осла. У Гора в первой части не было текста, действие комментировал хор. Гор вообще появлялся позже, в конце первого действия, и должен был вступить в борьбу с Сетом. Для этого у него был ритуальный нож. Никто ничего не заподозрил, пока строго по сценарию Сет не упал на землю. Замертво. Он был по-настоящему убит Гором. Гор же как сквозь землю провалился. Я бросилась в кабинет Абдул Азиза, но он был уже мертв. Убит ударом ножа в сердце. Но на сцене я была ближе всех к умирающему Сету, то есть я, конечно, тогда не думала, что он умирает. Падая, он схватился за мою одежду и вложил мне в руку вот это…

Я вышла и вернулась со скарабеем. Кира осторожно взяла его в руки.

— Что это?

— Скарабей из базальта, новодел, художественной ценности не представляет.

— Ты думаешь, они его ищут? — спросила Кира, осторожно рассматривая жука, как будто это была мина.

— Не знаю, не похоже. Посмотри, ничего особенного, такие сотнями продаются в любой сувенирной лавке Египта.

— А что на нем написано? — заинтересовалась она иероглифами на спинке скарабея.

— Ничего, беспорядочный набор иероглифов, вырезанных безграмотным феллахом.

— Но какая-то хитрость должна же быть! — не унималась Кира.

— Должна, — согласилась я. — Но не в скарабее. Вероятно, было еще что-то, что могло оказаться у меня, но не оказалось. Они этого не знают. Поэтому в аэропорту у меня пропал багаж, квартиру обыскали, тебя избили, а еще за мной следил человек по имени Саид…

— Что значит следил? Откуда тогда ты знаешь его имя? — вопрошала дотошная Кира.

— Он помог мне в аэропорту, представился, сказал, что работает в египетском посольстве. Отвез домой, звонил, обещал выяснить насчет багажа. Когда же мне было нужно его найти, оказалось, что такой человек в посольстве Египта не работает.

— Ничего себе! А они там в посольстве не ошиблись?