Гарри прошел на стоянку такси. Сероватые капли дождя падали с затянутого густыми тучами сумрачного неба, и пронзительный ноябрьский ветер пригоршнями швырял их ему в лицо.

— Аэропорт Кеннеди, — сказал он водителю.

Прежде чем забраться в машину, он все же чуть помедлил, поймав себя на мысли: «Он смотрит на тебя. Этот подонок из двести второго наблюдает за тобой». Чуть прикрывшись ладонью от дождя, Гарри поднял взгляд в сторону одинокого окна на втором этаже — оно выходило из двести второго номера.

Окно было распахнуто настежь, в зияющем проеме стоял высокий мужчина и, словно не обращая внимания на хлеставший по лицу дождь, смотрел на него сверху вниз. Лицо человека потемнело от гнева.

«Боже праведный, да он ведь даже похож на меня. Как поздняя, более старая копия меня самого. Неудивительно, что клерк нас спутал. А, к черту его!».

К тому времени, когда реактивный самолет взмыл в небо Нью-Йорка, человек из двести второго номера напрочь исчез из сознания Гарри Добсона. Сейчас его гораздо больше волновал вопрос о том, что он напишет по возвращении в своем отчете, который ляжет на стол коммерческого директора фирмы. Он разложил на коленях кое-какие бумаги и внимательно изучал их содержание, когда его словно что-то подтолкнуло посмотреть на человека, сидевшего на точно таком же месте через проход от него.

«Тот же самый! Не может такого быть. Я ведь улетел, а он остался в Нью-Йорке».

Пассажир, доселе читавший какой-то журнал, медленно поднял голову и перевел взгляд на Добсона. В его глазах застыла холодная ненависть.

Салон не был заполнен и наполовину, так что Гарри без труда отыскал свободное место в нескольких рядах позади. Еще чего не хватало: сидеть там, когда этот чудик пялит на тебя свои бешеные глазищи. Как знать, возможно, Маргарет была права, и этот тип действительно маньяк.

Гарри первым покинул самолет, приземлившийся в международном аэропорту Лос-Анджелеса. Затем он прошел к носильщикам и попросил, чтобы получили его багаж, после чего занял очередь на стоянке такси. Сейчас ему почему-то не хотелось толкаться среди людей, выхватывающих с ленты транспортера свои чемоданы и сумки.

Ну да ладно — того пассажира нигде не видно.

Наконец носильщик поднес его багаж, и он, расплатившись с ним, назвал водителю такси адрес в западной части города. Едва машина выехала на широкое шоссе, Гарри облегченно вздохнул. Оглянувшись, он не заметил ничего подозрительного. Что ж, значит, все кончено.

Расплатившись с водителем, Гарри поднялся в заранее забронированный номер, достал из чемодана припасенную бутылку виски, налил в стакан изрядную дозу и выпил. Настроение улучшилось. Он подошел и выглянул в окно, чтобы убедиться, что незнакомец не преследовал его: улица внизу была совершенно пустынна.

Гарри расстегнул чемодан, вынул костюм, подошел к стенному шкафу и открыл одну дверцу.

И тут же отпрянул назад, судорожно сглотнув воздух.

Человек стоял в шкафу — стоял, скрытый темнотой, и зловеще улыбался. Неожиданно он рванулся вперед и вцепился руками в горло Гарри. Тому удалось вырваться из жесткой хватки и, опрокинувшись через кресло, освободиться.

И в этот самый момент нападавший вынул из-за пояса нож.

Гарри бросился на кровать, стараясь по возможности увеличить расстояние между собой и противником. К двери бежать смысла не было — тот в любом случае успел бы перерезать ему дорогу.

— Кто… кто вы такой? — судорожно выдавил из себя Гарри. — Что вам от меня надо?

— Я хочу убить тебя, — с улыбкой проговорил человек. — Это все, что тебе нужно знать.

Перекрывая возможный подступ к двери, он принялся яростно размахивать ножом, вонзая лезвие в диван, кресла, полосуя им шторы на окнах и все, что попадалось под руку. Гарри не отводил от него переполненного ужасом взгляда.

Но когда мужчина выхватил из чемодана фотографию Маргарет и несколько раз вонзил в нее нож, Гарри почувствовал, что страх улетучился, а его место заняла ярость. В конце концов, подонок этот тоже был человеком, причем лет на десять старше самого Гарри. Одним словом, сила была на стороне Добсона.

Мужчина успел лишь чуть повернуться в сторону кровати, когда Гарри ударил его по голове тяжелой настольной лампой. Нападавший завалился на спину, нож выскользнул из руки.

— Ну ты, сумасшедший сукин сын! — закричал Гарри, наступая на него и одновременно поднимая нож.

Не раздумывая, он вонзил его в спину мужчины — один раз, другой, третий. Человек застонал, но не пошевельнулся. Гарри долго стоял над ним, но так и не заметил никакого движения.

«Да кто же это? Кто, черт побери, это такой?»

Никаких документов у убитого не было. Гарри хотел позвать полицию, но потом смекнул, что слишком рискованно. Свидетелей нет. На двери номера отсутствовали следы взлома, так что он едва ли смог бы доказать, что человек этот насильно ворвался к нему. Значит, у негодяя был ключ. В любом случае полиция предположит, что это он убил его.

«Безумие какое-то! Ведь я даже не знаю его. А следовательно, надо избавиться от тела. Коль скоро он уже мертв, нет никакого смысла наводить полицию на его связь с собой».

Гарри тщательно привел в порядок номер, выволок завернутое тело через черный ход, запихнул в багажник своей машины и поехал к океану. Миновав Малибу, он нашел безлюдный пляж и там сбросил тело в воду.

«Он просто был сумасшедший. Всего лишь потому, что я пожаловался портье на шум за стеной, он стал преследовать меня до самого западного побережья и там попытался убить. Нет никаких оснований испытывать чувство вины. Забудь про все. Живи как жил, позабудь о нем».

Гарри Добсон постарался так и сделать. Потом позвонила жена, и он даже словом не обмолвился о том, что произошло. А когда командировка закончилась, он вернулся в Нью-Йорк и зажил прежней жизнью.

Прошло десять лет. Всякий раз, когда в памяти всплывало лицо мертвеца из двести второго номера, Добсон как бы отключал все свои органы чувств и в конце концов выработал в себе способность относиться к тому памятному инциденту как к некоему кошмарному сну, пережитому наяву. Ни страха, ни тем более вины он при этом не испытывал.

И вот однажды, в тот же месяц, только десять лет спустя, Гарри снова оказался в том же нью-йоркском отеле. Этот визит входил в число заранее запланированных поездок по стране, и ему захотелось остановиться в этом памятном отеле, причем опять снять двести третий номер и таким образом раз и навсегда убедиться, что от былых переживаний не осталось и следа, даже напоминания о покойнике.

— Прошу меня извинить, сэр, — вежливо проговорил клерк за стойкой портье, — но двести третий номер занят. Могу предложить вам номер по соседству — двести второй. Вас это устроит?

Что это? Ирония судьбы. Номер мертвеца. Однако Гарри не видел оснований отказываться.

В двести втором стояли двуспальная кровать, белый шкаф со встроенным в дверцу зеркалом, круглый стол, кресло; в углу комнаты одиноко притулился бронзовый торшер… Он вспомнил эти детали меблировки! Впрочем, ничего удивительного в этом нет — точно такая же мебель стояла и в двести третьем номере. Похоже, все комнаты на этом этаже были обставлены совершенно одинаково. Вместе с тем его несколько удивило, что за десять лет обстановка не претерпела даже малейших изменений.

Гарри извлек из чемодана бутылку виски и налил себе едва ли не полстакана. Обжигающий напиток благотворно подействовал на него, позволил отчасти сбросить накопившееся напряжение. Где-то ближе к полуночи, основательно подзарядившись из заветной бутылки, Гарри почувствовал себя вполне подготовленным к отходу ко сну. При этом он вновь и вновь тешил себя хмельными размышлениями о превратностях судьбы, которой на сей раз было угодно разместить его в номере, некогда занимаемом человеком, которого он, Гарри Добсон, зарезал.

За окном начинало светать, когда Гарри что-то забормотал во сне. Ему снился кошмар: он стоит в суде и держит ответ за совершенное убийство. Каждым своим вопросом прокурор словно гвоздями приколачивал его к месту, и ему в конце концов пришлось признаться под тяжестью неопровержимых улик. «Я убил, — проговорил он. — Я убил. Я убил». И так снова и снова — «Убил… убил… убил…»