Я старалась не обращать внимания на издевательский тон и насмешливый огонек в глазах.

– Что ты сделал с моей камелией? – холодно спросила я. – Засушил ее в Библии?

– Ах, – улыбнулся он, – видела бы ты свое лицо в тот вечер. Белое, словно те цветы, что ты засунула в декольте. Я просто не смог удержаться.

– Чего ты от меня хочешь? – спросила я. – Зачем ты явился? Чтобы рассказать, как ты шокирован поведением маленькой Элизы? Я не желаю тебя слушать. Я здесь потому, что так решила, не случайно и не по принуждению.

– Ты рискуешь жизнью.

– Что с того? – Я тряхнула головой. – Последние два года я живу более полной жизнью, чем до того жила семнадцать.

– И любишь полнее? – спросил он, криво усмехнувшись.

– Да, если хочешь знать, – запальчиво ответила я.

Мы молча смотрели друг другу в глаза. Я с подозрением, ожидая подвоха, он спокойно и снисходительно, решив на этот раз, по всей видимости, занять позицию выжидания.

– Ну что же, ты увидел то, что хотел. Надеюсь, твое любопытство удовлетворено. Прошу вас уйти, сударь. Ваше общество нагоняет на меня скуку. Я нахожу его слишком унылым.

– Не всегда, – сказал Гарт, глуповато усмехнувшись, – ты чувствовала себя так со мной. Я помню времена, когда ты находила мое общество весьма приятным. Более того, ты никак не могла вдоволь им насладиться.

Я, вспыхнув, спросила:

– Чего ты от меня хочешь, Гарт?

Гарт пожал плечами.

– У меня дело к Лафиту, вот я и решил заскочить к нему и посмотреть на тебя.

– Как трогательно, – фыркнула я, – да только я тебе не верю!

– Ничего не могу поделать, – сказал он безразлично, затем встал и пошел на меня. – Ты угадала, мои намерения грязны и бесчестны.

Я подняла пистолет.

– Если ты сделаешь хоть шаг, я клянусь пустить тебе пулю в лоб. Я не шучу. Мне доводилось простреливать головы.

Нас разделял только стол.

– Не сомневаюсь, Элиза.

Я выскочила из-за стола, обежав его кругом.

– Держись от меня подальше, говорю тебе!

Гарт загонял меня в угол. Палец мой нажал курок, но в последнее мгновение я успела опустить пистолет, и пуля прошила пол в дюйме от его ступни. Гарт подался вперед и схватил меня за плечи. Боль в руке была настолько сильной, что я выронила пистолет. Он прижал меня к груди и стал целовать, и вновь я почувствовала внезапный прилив острого наслаждения – то же чувство, что и всегда, когда мы были близки. Будто и не было ни Гранд-Терры, ни Жана, будто только вчера его вырвали у меня на проклятом судне капитана Фоулера.

Между нами все оставалось по-прежнему. Я хотела его. Бороться с чувством к нему было столь же бессмысленно, как бороться со стихией. Он умел подчинить меня целиком: сознание, волю, тело, я растворялась в нем. Гарт обладал надо мной властью, недоступной больше никому.

Я прижалась к нему, повторяя шепотом:

– Гарт, Гарт… О Гарт!

В этот момент дверь с шумом распахнулась, и в каюту ворвался Жан. Увидев нас, он остановился на полпути.

– Простите, – сказал он вежливо, – мне показалось, что я слышал выстрел.

Гарт отпустил меня, и я отскочила от него.

– Элиза демонстрировала мне свои достижения, – сказал Гарт как ни в чем не бывало. – Какие впечатляющие таланты!

– Она замечательная женщина, сэр, – можете поверить моему слову, – с улыбкой ответил Лафит.

– Не сомневаюсь в глубине ваших оценок. – Гарт подмигнул мне, и я почувствовала, что багровею от гнева. – Надеюсь, мы еще встретимся. На Гранд-Терре? – На этот раз вопрос был адресован Лафиту.

Жан кивнул.

– Как пожелаете, сэр. Если дело у вас срочное, мы могли бы обсудить его здесь и сейчас.

– Нет, я не тороплюсь. Я сам найду дорогу на палубу.

Гарт направился к двери.

– У дамы кровь на рукаве, – заметил он полуобернувшись. – Должно быть, я задел старую рану.

Послав мне на прощание свою извечную улыбочку, он ушел.

Жан помог мне снять блузу.

– Я, кажется, предотвратил весьма бурную сцену, – сказал он с кривой ухмылкой.

– Этот… этот негодяй! – сказала я в сердцах. – Как он смел являться сюда и требовать свидания с глазу на глаз. Он грубиян! Он просто невыносим! Я ненавижу его!

– В самом деле? Ни за что бы не догадался, – проронил Жан, промакивая кровь на моей руке кружевным платком. – Ты же знаешь, он первый заявил на тебя права. Ты принадлежала ему…

– Принадлежала! Права!

Я вырвала руку и холодно взглянула на Жана.

– Ты говоришь так, будто я чья-то собственность или корова, заблудившаяся в лесу и случайно найденная тобой, Жан! Ни один мужчина не имеет на меня прав, в том числе и ты!

– О, я это знаю, – поспешно ответил Жан. – Но он вновь вошел в твою жизнь, Элиза, и ты не можешь отрицать это.

– Проклятие! Будь проклято все ваше мужское племя! Ты знал, ты все знал, Жан! Ты знал, что из-за Гарта Мак-Клелланда я попала на «Красавицу Чарлстона»! И тем не менее ты позволял мне думать, что это мой маленький секрет.

– Ты сама не хотела называть его имя, Элиза, – пожал плечами Жан. – Всякое напоминание о прошлом было для тебя болезненным, и если ты не хотела, чтобы я говорил о нем, что же… Но матросам не прикажешь молчать, да и капитан Фоулер о многом успел поведать перед смертью. Но если бы я даже ни о чем не знал раньше, я смог бы догадаться обо всем после того, как мы видели Гарта в опере. Ты знаешь, что я люблю тебя, Элиза, – добавил он нежно, – но в нем есть много всего, что нравится женщинам.

– В самом деле? – зачем-то спросила я. Жан помог надеть мне чистую блузу.

– Начну с того, что он внук искателя приключений ирландско-шотландского происхождения по имени Стефан Мак-Клелланд, приехавшего в Луизиану много лет назад. Старший Мак-Клелланд сделал состояние, женившись на единственной дочери местного толстосума. Сын его умножил деньги отца тем же путем, и плодом этого удачно-расчетливого брака стал твой Гарт. Мак-Клелланды – люди весьма состоятельные и респектабельные. Они владеют землями милях в сорока севернее Нового Орлеана. Отец Гарта умер, но мать, кажется, еще жива. Я слышал, что Хайлендс, так называется их поместье, очень красиво и прибыльно, но сам я там не бывал: меня, как ты понимаешь, никто туда не приглашал.

– Мне трудно поверить в это, Жан. Он не джентльмен. Он просто не может быть тем, кого ты мне описал. Он шпион и предатель.

Лафит сдержанно засмеялся.

– Может быть, ты будила в нем худшее, хотя, дорогая, как я чувствую, он не остался равнодушен к твоим чарам, как и ты к его.

Я поморщилась.

– Он богат и имеет связи в Вашингтоне. Луизиана приобрела новый статус не без его участия, у него во всех нужных местах есть влиятельные друзья. Когда придет время выбирать представителей штата в конгресс, не сомневаюсь, что он пройдет.

– Так какого черта он делал во Франции?

– Кто знает? Из того, что ты мне рассказала, следует, что он выполнял задание президента Медисона. Положение Франции на Гаити было прочным до тех пор, пока несколько лет назад федеральные войска Джефферсона не вышибли оттуда французов. Я думаю, что Наполеон пытался вновь создать там свой форпост. Видимо, Медисон видел в Наполеоне серьезную угрозу, слишком серьезную для того, чтобы ее игнорировать. Мне кажется, на Мак-Клелланда выбор пал не случайно. Он не лишен мужества, бегло говорит по-французски, знаком с политической ситуацией в этой части мира. Он – идеальный шпион.

– Ты ведь его не любишь, Жан?

Лафит пожал плечами.

– Что мне ответить? Мы как лето и зима, как огонь и лед. Мы совсем разные во всем, кроме одного: мы оба тебя хотим, Элиза. Он считает меня жадным бандитом, приспособленцем и конформистом, я вижу в нем надутого сноба, неотесанного мужлана и эгоиста до мозга костей. До сих пор наши пути не пересекались. Но если бы нам пришлось скрестить клинки, один из нас должен был бы умереть.

Прильнув к Жану, я спрятала лицо у него на груди.

– Жан, – простонала я, – что мне делать?

– Слушать свое сердце, Элиза. Мы до сих пор были хорошей парой, правда? Ты всегда можешь вернуться ко мне. Ты – пиратка первый класс, так что я не колеблясь приму тебя на работу.