Пора было возвращаться на аэродром. Но на встречном курсе показалось еще 12 «фиатов». Они строем шли к Валенсии и, казалось, не видели «мошек». Крайне невыгодно принимать бой, когда боеприпасы и горючее на исходе.
Комэск подал сигнал набирать высоту. Обеспечив превосходство в высоте, Сергей энергично покачал крыльями, что означало: «Внимание, приготовиться к атаке!» — и повел эскадрилью навстречу противнику. Лобовая атака. Огненные трассы почти одновременно слились в единую цепь. Едва не задев вражеский самолет, Грицевец резким боевым разворотом ушел вверх. Осмотревшись, увидел, что эскадрилья атакует. Ведущий «фиат», наверное, получил повреждение и, неуклюже развернувшись, уходил к своим. И тут Сергей увидел на фюзеляже врага изображение черно-белого аиста. Аист всегда олицетворял верность родному дому. Сергей почувствовал бешеную ненависть к врагу, посмевшему на брюхе хищной машины нарисовать миролюбивую птицу.
— Нет, — решил Грицевец, — на аэродром ты не вернешься. Если патроны кончатся, на таран пойду, как Петр Нестеров, а уйти не дам!
Атака. Командир фашистов, кувыркаясь, падает. Строй нарушился. У врага сдали нервы. «Фиаты» кинулись врассыпную. Тактика у них своя, действуют по принципу «спасайся кто как может». Удирают, но преследовать нельзя: горючее на исходе.
Не успели на аэродроме осмотреть и заправить машины, как красная ракета вновь возвестила о вылете.
И опять неравный бой.
Звено Григория Венгерского атаковало несколько вражеских истребителей. Наши самолеты дрались против вдвое-втрое большего количества машин врага.
И самолет Венгерского был сбит. Погиб задушевный товарищ и друг, преданный боец за правое дело.
Через несколько лет, когда участие наших «волонтеров свободы» уже ни для кого не станет тайной, мы узнаем, что 157 советских добровольцев навсегда остались лежать в земле Испании. 60 добровольцев стали Героями Советского Союза, 19 из них — посмертно.
Известный испанский поэт Рафаэль Альберти посвятил героям интербригад свое стихотворение:
О пусть далек ваш край — не существует «дали»
Для сердца, что поет, не зная рубежей.
Бойцу почетна смерть — вы эту смерть встречали
В горящих городах, среди немых полей.
О пусть далек ваш край, великий или малый,
На карте, может быть, не больше он пятна,
Вас общая мечта в одну семью собрала,
И вы пришли сюда, забыв про имена.
Как просто вы пришли, вам часто цвет неведом
Тех стен, что защищать геройски вы взялись,
Но гордо через смерть идете вы к победам,
Вы в битву, как в наряд весенний, облеклись.
Но внутри самой Испании единства не было. Не только «кинта Колумна» — «пятая колонна», но и анархисты и анархо-синдикалисты не хотели понять цели борьбы, ее важность и вели себя как заблагорассудится. Они требовали для себя установления восьмичасового рабочего дня в то время, когда наши летчики, танкисты, артиллеристы и другие специалисты не знали ни минуты покоя.
Советский доброволец генерал Вольтер (Н. Н. Воронов), ставший Главным маршалом артиллерии, вспоминал, как однажды батарея республиканцев прекратила обстрел позиций мятежников в самый напряженный момент боя. Когда Воронов обратился к командиру батареи с вопросом, почему прекратили огонь? Тот ему ответил: «Комида» (обед).
После очередного вылета не вернулся комэск, капитан Василий Федорович Якушин. Его тело удалось найти. На траурный митинг пришли боевые друзья и республиканские летчики, выступил Сергей Грицевец. Самые теплые, душевные слова были посвящены боевому другу и командиру.
Похоронили капитана Якушина по испанскому обычаю: пронесли гроб с телом через всю деревню, удерживая его с небольшим наклоном. Цветами был усыпан весь путь: от места гибели до места погребения. На кладбище гроб закрыли на ключ и замуровали в нише. Кладбищенский сторож отдал ключ Сергею Грицевцу…
Наше и республиканское командование было обеспокоено гибелью командира эскадрильи. Советник Андреев, хорошо знавший летчиков, предложил комиссару Мартину назначить командиром Сергея Грицевца. Характеризуя его, Андреев отметил серьезность, деловитость, храбрость, инициативу и авторитет Сергея среди летчиков, умение быстро ориентироваться в сложной обстановке, вести за собой товарищей на выполнение боевой задачи.
Скоро перебазировались из Валенсии на аэродром поближе к Мадриду. Не успели приземлиться, как их окружили братья по оружию — испанские летчики.
— Сергио! Камарадо Сергио! — закричал один из них и, растолкав товарищей, бросился вперед.
— Маргалеф? — Грицевец обнимал своего ученика. — Встретились, значит?
— Я был убежден, что встретимся! Такой человек, как вы, Сергио, не мог остаться в стороне от нашей справедливой борьбы!
— Ну, рассказывай, как воюешь. Правильно ли учили тебя?
— Муй бьен. Очень хорошо! — от волнения путая испанские слова с русскими, говорил Маргалеф. — Тут есть еще ваши ученики, сейчас всех соберу.
Встреча носила деловой характер. Испанские летчики подробно ввели наших в курс событий. Заранее договорились о некоторых вариантах взаимодействия на случай боя. Если придется отражать налет бомбардировщиков и истребителей одновременно, то советские пилоты на И-16 свяжут боем истребителей врага, а республиканцы на И-15 будут уничтожать «юнкерсов».
Так и случилось на следующий день. Вражеские бомбардировщики под прикрытием истребителей направлялись в сторону столицы. Советская и испанская группы, взлетев по тревоге, набирали высоту. Дрожащие стрелки высотомеров приблизились к отметке пять тысяч метров. Стало трудно дышать. Но Сергей, а за ним и остальные машины поднимались все выше и выше. Когда была пересечена пятикилометровая граница, покачиванием крыльев подал сигнал к атаке.
Каждый пикировал на заранее выбранную цель. Один из фашистских истребителей охвачен пламенем. Дымится другой. Но их значительно больше. Чуть ли не тройное превосходство. Республиканцы не сумели вовремя прорваться к бомбардировщикам и вынуждены яростно отбиваться от их огня и огня истребителей. Советские летчики устремились на помощь испанцам. Один за другим покидали строй фашисты. Задымились и «юнкерсы». Один из них притворился подбитым и, имитируя падение, на малой высоте выровнял машину и удрал на бреющем полете. Ему удалось перехитрить наших ребят, но прорваться к Мадриду он не смог.
После боя Сергей провел разбор. Охарактеризовав действия каждого, обратил особое внимание на то, как важна в бою взаимовыручка. Нельзя действовать поспешно, нецелесообразно стрелять с большой дистанции, нельзя отрываться от группы и не замечать, что делается вокруг.
Примеров на этот счет было предостаточно. Каждый день приходилось выполнять разнообразные задания: летать на разведку, штурмовать вражеские позиции, прикрывать наземные войска и, пожалуй, самое ответственное — сопровождать бомбардировщики. Обычно «СБ» взлетали со своего аэродрома и шли курсом на цель. С другого — поднималась эскадрилья истребителей с задачей выйти в назначенное время для сопровождения. Увидев своих, эскадрилья пристраивалась в боевой порядок и, набрав высоту, обеспечивающую достаточный обзор, сопровождала своих до цели.
Однажды точно вышли на вражеский аэродром и, несмотря на заградительный огонь зениток, сбросили груз на стоянку самолетов. Истребители врага не сумели подняться. На обратном пути «СБ», обходя зенитные батареи, значительно разомкнули свой строй, а в это время с другого аэродрома налетело более тридцати «фиатов».
«Фиаты» стремились атаковать наши бомбардировщики, но эскадрилья Грицевца надежно прикрыла их. Завязался неравный бой, в котором не численное превосходство, а умение и выдержка, мужество и решительность одержали победу. К тому же на помощь прибыла эскадрилья испанцев. Фашисты всячески избегали боя, когда в небе появлялись «чатос» и «мошки» одновременно. И на этот раз они поспешили скрыться, потеряв несколько машин.
