— Мистер Макбрайд! Ник!

— Я здесь, — послышался голос из-за деревьев.

Она прижала руки к груди, испытав невыразимое облегчение. С опаской глядя на кусты, она бросилась туда, где замаячила высокая фигура Ника.

— Вы слышали? — спросила она. Саманта оглядывалась по сторонам, словно опасаясь, что из ночной черноты выскочит и набросится на нее неведомый свирепый зверь.

Вой повторился; протяжный и дрожащий, на сей раз он был громче и ближе. И на этот призыв откликнулись сородичи зверя.

— Что это? — спросила она и без колебаний бросилась в раскрытые руки Ника. Сильные и надежные, они обняли ее и крепко прижали к обнаженной груди. Саманта ощутила щекой его теплую кожу и услышала биение сердца.

Он мягко погладил ей волосы и стал ее успокаивать:

— Подумаешь, это всего лишь волк, он окликает свою стаю, и только.

— Волки? Стая? Боже милосердный! Какое кошмарное место! — воскликнула она, дрожа всем телом.

Ник притянул ее к себе и, наклонившись, ласково поцеловал в макушку.

Саманта подняла ресницы и увидела глаза цвета ртути, ясные, как звезды в ночи. Она снова задрожала, однако на сей раз уже не от страха.

Нагнувшись, он поцеловал ее в лоб, затем по очереди в каждое веко. Отросшая щетина щекотала ей щеки. Слегка коснувшись носа, его теплый рот опустился ниже, к дрожащим губам Саманты.

Сердце у нее бешено заколотилось. Внезапно она испугалась своих эмоций больше, чем зверей, и отпрянула назад.

— Ник!

— М-м-м? — Он задумчиво посмотрел в ее глаза и вздохнул. — Не беспокойся, малышка. Ты в безопасности.

Он слегка нагнулся и осторожно взял ее на руки. Саманта обняла его за шею и положила голову ему на плечо. Чувствуя себя защищенной, согретой и счастливой, она не стала протестовать, когда он понес ее в темноте к душистой, пахнущей сосной постели.

Одинокий волк надрывно выл, взывая к находящейся в отдалении стае. Достигнув апогея, вой обрывался, как если бы его уносил в сторону холодный ночной ветер.

Держа девушку на руках, Ник почувствовал, что она вздрагивает от ужаса. Дрожащей рукой она еще крепче обхватила его за шею. Он готов был раскаяться в той шутке, которую сыграл с ней. Проклятие, уж слишком она была упрямой, ведь все делалось для ее блага — она бы замерзла до смерти одна.

Легкая улыбка коснулась уголков его рта, когда он вспомнил те уроки, которые ему преподали в детстве в шайеннской деревне. Кажется, он весьма убедительно изобразил волка, если на его вой откликнулась стая. И представление со змеей он тоже сумел подстроить. Ник чуть не расхохотался, увидев ее лицо, когда она бежала в лагерь. Он прижал к себе девушку покрепче, чувствуя себя виноватым за то, что так напугал ее. Она казалась такой маленькой и легкой в его руках.

Не имея сил сдержаться, он наклонился и поцеловал ее в макушку. Она была такой невинной и беззащитной. Чем больше он с ней общался, тем все меньше ему верилось в то, что она новая певица у Молли. Если же это так, то эта девица чертовски талантливая актриса.

Ему все время не давал покоя вопрос: что произошло в хижине? Занимался ли он с ней любовью? Она сказала, что он очутился в ее кровати. Проклятие! Почему он ничего не помнит?

А за этим следовали еще более тревожные вопросы. А что, если она была девственницей?.. Или чьей-то дочерью, сестрой?.. Или женой? Крупные капли пота выступили у него на лбу, несмотря на холод. Тысяча чертей! Будет большим везением, если его не повесят или не расстреляют.

— Ник! Что-нибудь случилось? Сюда добрались волки? — дрожащим голосом спросила Саманта.

Чувствуя себя последним подлецом, Ник поспешил успокоить девушку:

— Нет, котенок, все в порядке. Я не дам тебя в обиду.

Ник сурово сжал губы. Он дает такое обещание и намерен его сдержать.

Дойдя до постели из сосновых веток, он опустился на колени и положил девушку. Руки его дрожали, когда он убрал пояс в виде веревки с ее талии и отложил в сторону. Он сглотнул, медленно поднимая пончо и снимая его с нее через голову. На него пахнуло сладким ароматом женщины. Сердце в груди у Ника колотилось как молот. Он попытался отвернуться и сосредоточиться на деле — вытащить и расправить одеяло, но почувствовал, что не в силах пошевелиться.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Волосы ее были похожи на шелковистый водопад, струящийся по телу, огибая обнаженные груди.

Проклятие, почему она так доверчиво смотрит? Ник ощутил спазм в горле. Ему не хватало воздуха. У него было много женщин, и хорошеньких женщин, они охотно делили с ним ложе, однако ни одна из них не волновала его до такой степени. Это ему не нравилось. Раньше, если ему хотелось заняться с женщиной любовью, он занимался, и все. Но другие женщины не выглядели такими невинными.

Полная осенняя луна выглянула из-за крон деревьев и осветила серебряным светом лежавшую перед ним нагую девушку. Боже милосердный, она была ангельски хороша!

Затрепетав под его взглядом, девушка отодвинулась и прикрыла руками груди.

Чтобы не дать себе окончательно распалиться, Ник схватил одеяло, расправил его в длину и быстро укрыл Саманту. Лишь сейчас, испытав такое потрясение, он осознал, через какие искушения вынужден был пройти Адам в райском саду.

Прерывисто вздохнув, он растянулся рядом с Самантой, стараясь не думать о соблазнительном теле, близость к которому действовала на него столь возбуждающе. Он клял себя за свои грешные мысли, называл похотливым бугаем. Ведь он обещал защитить ее… а теперь понимал, что самая большая опасность для нее — это он сам.

Когда усталость одержала верх над ее страхом, Саманта прижалась к Нику и заснула. Он подтянул ее поближе, чтобы удостовериться, что ей хватает куцего одеяла. Вздохнув, девушка угнездилась поудобнее, словно спящий котенок. Убедившись, что ей достаточно тепло, Ник уставился в ночное небо и стал размышлять о бесцельности своей жизни. Было уже далеко за полночь, когда его сморил сон.

Ник сопротивлялся и пытался выбраться, оказавшись, словно в ловушке, в шелковой сетке рыжевато-золотистых волос. Он был похож на муху, отчаянно барахтающуюся в паутине. Однако вместо этого он все более приближался к очаровательной соблазнительнице, которая звала и дразнила его. Не в силах далее сопротивляться искушению, он протянул руку и привлек ее к себе, схватив за золотистые пряди волос. Грудь его обожглась о ее нагое тело, он поцеловал ее в полные алые губы, ощутив их сладость.

Она дразнила его озерами своих изумрудных глаз. Обвив руками его шею, прижалась к нему в ожидании ласк. Его ладони охватили ее нежные груди, кончиками пальцев он ощущал затвердевшие горячие соски. Он наклонил голову и по очереди сжал губами трепещущие пирамидки, языком обласкал соски, и соблазнительница застонала от желания. Опускаясь вниз, он оставил горячий след на ее податливом атласном животе.

Когда он снова коснулся ртом ее губ, она принялась жарко, неистово его целовать. Она нисколько не уступала ему в страстности, изгибалась и ерзала всем телом, ища встречи с его телом. Его пальцы отыскали пульсирующий бархатный зев. Лаская шелковистые завитки и проникая глубже, он ощутил, как увлажнилось ее горячее лоно.

Чресла его отчаянно ныли и пылали огнем. Когда он приподнялся над ней, она протестующе вытянула руки, не желая, чтобы он покидал ее. Тогда он быстро освободился от обременяющих его уз одежды.

Она застонала, когда он снова накрыл ее, развела белоснежные бедра, а его пальцы раздвинули ее жаждущий, полыхающий зев. Он вошел в нее своим копьем, и она успела издать удивленный, сдавленный вскрик, прежде чем он запечатал ее рот своим. Она отчаянно затрепыхалась под ним, почувствовав себя пленницей, затем затихла, пронзенная им, тихонько похлопывая его спину руками, словно плененная птица — крыльями.

Лежа поверх ее вздрагивающего тела, он проник языком в ее рот. Затем начал двигаться в ней, нежно гладя теплыми, ласковыми руками, и она обвила руки вокруг его шеи. Он двигался все быстрее, погружаясь все глубже в ее лоно, и она в конце концов ответила ему встречным движением. Им овладела буря эмоций. Его чресла полыхали огнем, он был близок к освободительному пику и издал крик восторга, победный крик, потому что он овладел ею, потому что теперь она принадлежала ему!