Подобрав волосы, Саманта заколола их испанским гребнем. Маленьким колечкам волос было позволено виться вокруг лица, остальные локоны ниспадали длинными волнами, достигая бедер. Саманта пощипала щеки и покусала губы, чтобы придать им яркость, и посмотрела на свое отражение в зеркале. Она была похожа на испанскую принцессу.

Вскрыв еще один сверток, тоже от Ника, она обнаружила обольстительные, как грех, черные шелковые чулки. Она натянула их, полюбовалась, как красиво они смотрятся на ноге, затем надела мягкие туфли. Бросив последний взгляд в зеркало, она сделала глубокий вдох и царственной походкой вышла из комнаты.

Направляясь из ванной комнаты, свежевымытый и причесанный Два Пера услышал негромкий шорох на лестнице. Подняв голову, он потрясенно уставился на увиденное чудо.

Глаза Саманты встретились с его глазами; они смотрели пронзительно и печально и были такого же цвета, как ее платье. Ее фигура была стройна и элегантна. Полные белоснежные груди соблазнительно мерцали сквозь кружева. Алые губы напоминали розу. Волосы янтарно поблескивали и переливались.

Два Пера почувствовал, что у него заколотилось сердце и заныло в чреслах. Он шагнул вперед.

— Я могу проводить вас до стола? — спросил он, вновь порадовавшись тому, что от белых людей научился не только медицине.

Саманта улыбнулась:

— Буду признательна, сэр. — И протянула ему руку.

Он заключил в свою грубую ладонь нежную, с атласной кожей ручку Саманты и повел ее в столовую.

При их появлении Джейк и Джефф подняли головы и, судя по их глазам, пришли в восхищение.

— Девочка, ты так хороша, словно молоденькая кобылка ранней весной! — восторженно проговорил старик.

Джефф, открыв рот, благоговейно наблюдал за тем, как Саманта шла, а затем усаживалась за стол.

— Ей-богу, Ник — законченный идиот, — тихонько пробормотал он.

Два Пера в душе согласился с юношей. Если бы она была его женой, он ни за что не уступил бы ее какому-то Билли, Бобу или кому-то там еще, как бы они на нее ни претендовали. Если Ник решит ее отпустить, как он грозился, здесь найдутся люди, которые с радостью займут его место.

Когда обед закончился, все сели поближе к камину и некоторое время наблюдали за тем, как Саманта играет с котенком. Вскоре котенок устал и заснул. Когда Саманта встала и пожелала всем спокойной ночи, больше никому не захотелось оставаться в столовой, и все разбрелись по своим комнатам.

Два Пера снял рубашку, разулся и лег на кровать. Он зажег лампу и открыл томик Шелли, подаренный ему Самантой.

Из-за стеньг долетел сдавленный вскрик.

Два Пера соскочил с постели, выхватил нож и бросился к двери. Когда он вошел в ее комнату, пытаясь в темноте увидеть незваного гостя, то убедился, что, кроме Саманты, там никого не было.

«У нее кошмар», — сообразил он. Положив нож на ночной столик, Два Пера сел к ней на кровать и стал прислушиваться к бормотанию девушки:

— Нет, Мэтью! Ты делаешь мне больно… Я не могу… дышать… Кейти, помоги мне… — Голос ее сделался громким, она раскрыла глаза. Затем открыла было рот, чтобы закричать. А увидев рядом индейца, бросилась ему в объятия.

Два Пера обнял ее, чувствуя, что она дрожит всем телом. Его охватил гнев при мысли о том, что какой-то Мэтью может причинить ей боль.

— Ш-ш-ш, все в порядке, малышка. Никто не сделает тебе больно, — пробормотал он, отведя волосы от ее глаз. Они были удивительно шелковистыми на ощупь.

Она подняла руку и, глядя ему в глаза, притянула его рот к своему.

Два Пера легонько поцеловал ее в губы, в лоб, в веки, чувствуя, как шевелятся ее длинные ресницы. Сердце его гулко колотилось, когда он прижал Саманту к своей груди. Сквозь тонкую ночную рубашку просвечивало ее белое тело, контрастируя с его бронзового цвета рукой. Исходящие от нее аромат и тепло пьянили его, и он был близок к тому, чтобы отдаться всяким глупым мыслям и желаниям.

— О Ник! — прошептала она.

Произнесенное Самантой имя племянника мгновенно отрезвило его и вернуло к реальности. Дрожащими руками он положил ее на подушку и прикрыл ладонью веки.

— Это был всего лишь сон. Засыпай снова, маленькая.

Легонько вздохнув, она улыбнулась и закрыла глаза.

Раздираемый самыми противоречивыми чувствами, он дождался, пока Саманта крепко заснула. Тогда Два Пера нагнулся и легонько поцеловал ее в волосы.

— До свидания, Саманта, моя славная девочка!

Прихватив нож, он вышел из комнаты.

Два Пера понял, что как бы плохо ни поступил с ней Ник, она любила его. Преисполненный решимости добиться того, чтобы его племянник не причинял Саманте страданий, он упаковал свою сумку и, не говоря никому ни слова, ушел с первыми проблесками зари.

Ник вышел на крыльцо бревенчатого дома и с тоской посмотрел на виднеющуюся далеко внизу долину. Острый глаз его разглядел дом ранчо, и он вообразил, что даже видит окно Саманты. В эту ночь ему опять снился сон, в котором она призывала его вернуться к ней. Голос ее был такой близкий, такой родной, что у него все заныло внутри. Проклятие, он скучал по ней. Он постоянно думал о ней днем, а ночами бывало и того хуже. Он засыпал только для того, чтобы увидеть во сне Саманту. А просыпался, охваченный неутоленным желанием.

Сейчас, когда он застрял в горах, у него было много времени для размышлений. Он понял, что отныне не сможет жить без нее. Он должен разузнать о ее прошлом до того, как они вступят в брачные отношения. А для этого он должен отыскать Билли.

Яркое солнце прогревало землю вокруг дома, снег быстро исчезал, и на смену ему появилась непролазная грязь. Хрустальные сосульки, которые еще несколько дней назад свисали с крыш и достигали четырех футов, уже основательно подтаяли и величиной были не более стручка перца. Подул теплый ветер чинук, появилась молодая поросль травы и золотистые лилии на лугах. В низинах поблескивали миниатюрные альпийские озера.

В общем, эта картина радовала глаз, но Ник не мог дождаться, когда он покинет это место. Он появился здесь в декабре, а сейчас шла третья неделя апреля. Четыре месяца он не видел Саманты. Это было самое тоскливое время в его жизни.

Однажды после Рождества он посетил лагерь шайеннов и узнал, что Два Пера ездил на ранчо Макбрайдов. Он рассказал Нику, что провел там Рождество и осмотрел Саманту. Он сказал также, что как доктор понимает: потеря памяти у Саманты объясняется тем, что она ударилась головой, и в этих случаях люди иногда так и не восстанавливают память. Но в прошлом у нее было что-то еще, что-то очень страшное, и, возможно, она подсознательно не хочет это вспоминать.

Два Пера рассказал, что в ночь перед его возвращением домой у Саманты случился приступ кошмара. Когда она стала во сне кричать, он вышел и успокоил ее, и она вновь заснула, даже не поняв, кто был с ней. Еще он сообщил, что Билли она не упоминала, однако выкрикивала имя Мэтью, которого очень боялась.

Два Пера считал, что кошмарные видения Саманты вызваны тем, что в прошлом она пережила какие-то тяжелые потрясения. И по его мнению, возможно, будет лучше, если она вообще об этом не вспомнит.

Ник нахмурил брови. Рождественская ночь… Тогда он лежал на кровати, но, черт побери, это не мог быть сон! Он не спал.

«Ник!» — услышал он ее голос, который прозвучал так близко и так явственно, что Ник вскочил с кровати и принялся бегать босиком по снегу вокруг хижины. Конечно же, ее там не было, это ветер сыграл с ним такую шутку, тем не менее ему было не по себе, и Ник в ту ночь так и не смог заснуть. Более или менее успокоился он лишь к утру.

Ник нахмурился, вспомнив, каким расстроенным выглядел его дядя. Ник прочитал гнев в его глазах, когда Два Пера спросил о его отношениях с Самантой. «Он наверняка хотел знать, спал ли я с ней, — подумал Ник, — и даже спросил меня, что я собираюсь делать со своей женитьбой».

Ник прищурился, перебирая подробности разговора. Два Пера не только проявил любопытство, он просто совал нос в его дела. У Ника было такое ощущение, что на ранчо произошло гораздо больше событий, чем ему рассказал дядя. Естественно, это отнюдь не прибавило Нику спокойствия.