Отчаянно хохоча, Саманта извивалась и ерзала под ним, пытаясь освободиться от его дерзких рук.

— Ну хорошо! — наконец выкрикнула она. — Ты победил.

— Я победил? — Коварная улыбка появилась на лице Ника. — Проигравший должен понести наказание. Разве не так? — растягивая слова, проговорил Ник.

Сердце у Саманты запрыгало, их взгляды встретились.

— А какое наказание?

— А вот какое! — Он нагнулся и прижал рот к ее губам.

Саманта отдалась поцелую и почувствовала, как трепет пробежал по всему ее телу. Она задохнулась и не могла дышать. Ее сердце гулко билось. Когда Ник оторвался от нее, она только смогла сказать:

— Ой, Ник… — И, отведя прядь волос с его глаз, провела пальцем по его лбу, носу и губам.

Открыв рот, он поймал кончик ее пальца и сжал ровными зубами. В глазах его сверкали дьявольские искорки, когда он ласкал ее палец языком.

Саманта ахнула и широко раскрыла глаза.

— Ведьма, — пробормотал он, отпуская ее палец. Прерывисто вздохнув, он клюнул ртом Саманту в нос и поднялся на ноги. — А теперь, мой сладкий чертенок, нам пора домой.

Глядя на удаляющегося Ника, Саманта вздохнула от разочарования и последовала за ним к месту их пиршества.

Ник собрал остатки завтрака и посуду и сложил все в корзину, позволив Саманте свернуть одеяло. Она провела рукой по ярким индейским узорам. Для Ника это было лишь предметом, на котором можно сидеть и устраивать пикник. В ее представлении одеяло таило много интригующих возможностей.

— Пойдем, копуша, — нарушил ход ее мыслей Ник.

Грустно вздохнув, она бросила ему одеяло и взобралась на кобылу. Ник ловко приторочил сверток к седлу и вскочил на гнедого.

Он ехал рядом в доброжелательном молчании до самого кладбища. Лицо у Ника было серьезным, когда он помог ей слезть с лошади. Взяв за руку, он подвел Саманту к надгробию, на котором было выбито: «Джим и Фаун Макбрайд».

— Вот место, где похоронены мои родители. Они погибли неподалеку отсюда: их повозка перевернулась. Я мог бы быть с ними, но они оставили меня с дедом и бабушкой. Мы похоронили их вместе.

Саманта вспомнила висящий в его комнате портрет красивой смуглой женщины и белокурого мужчины. Ей подумалось, что они очень любили друг друга.

— Я уверена, что именно так они и хотели быть похороненными, — тихо сказала Саманта, чувствуя, что у нее повлажнели глаза.

Сжав ей руку, он подвел ее к другому надгробию. Потемневшие, покрывшиеся мхом буквы гласили: «Марта Макбрайд».

— Здесь покоится моя бабушка. Она умерла от воспаления легких через два года после того, как я пришел к ним жить. — Он сглотнул и сорвал засохшую розу с растущего рядом куста. — Она любила цветы, особенно красивые розы. Бабушка везде их сажала, но после ее смерти они погибли. — Опустив голову и закрыв глаза, он некоторое время стоял молча.

Саманта горестно закусила губу.

Затем Ник подошел к паре белых обелисков, на которых значилось: «Джозеф и Кристин Макбрайд».

— Это родители Джеффа. Они умерли от холеры, когда Джеффу было три года. Мне было десять лет, когда он приехал жить со мной и Джейком. — Ник указал на несколько других надгробий чуть поодаль: — Там лежат работники ранчо, у которых не было своей семьи. Мы считаем, что они принадлежат этим краям, как и мы.

Он прошел несколько шагов.

— Это место предназначено Джеффу и его семье, если он когда-нибудь найдет кого-то, кто сможет его вытерпеть. А это, — показал он жестом, — место для меня и моей семьи. — Он улыбнулся. — Но мы не собираемся торопиться сюда, так что не будем предаваться грустным мыслям.

Он шлепнул ее по попке.

— Беги к своей лошади, — сказал он, выводя ее из задумчивости. — Да будь осторожна, не упади.

Саманта побежала, при этом с легкостью опередив Ника, а приблизившись к своей кобыле, со вздохом посмотрела на нее. Прищурив глаза, оглядела гнедого, на котором приехал Ник. И вдруг у нее мелькнула мысль: а почему бы нет? Она улыбнулась и вскочила в седло.

— Саманта, что ты делаешь?

— Тот, кто проиграет, должен понести наказание, помнишь? — торжествующе воскликнула она. — Ты проиграл и заслужил наказание. — И весело пришпорила жеребца.

— Саманта, ты сломаешь себе шею! Вернись назад!

Саманта зашлась от смеха, глядя, как Ник взбирается на кобылу. Дейзи была такой низкой, а Ник таким высоким, что зрелище было в самом деле комичным. Некоторое время Саманта держала Ника и Дейзи на солидном расстоянии, затем сжалилась и подъехала к ним.

— Признаешь теперь, что я умею ездить верхом? — спросила она.

— Как ветер.

— В следующий раз ты дашь мне приличную лошадь и оставишь бедняжку Дейзи пастись?

— Обещаю, — ответил Ник, с надеждой глядя на Саманту.

— Хорошо, — сказала она и, пришпорив, пустила жеребца галопом.

— Саманта, вернись сию же минуту! Саманта! — закричал он. — Ты слышишь?

— Увидимся позже на ранчо, ковбой! — крикнула она на скаку.

Проснувшись от завывания ветра, Саманта уставилась в потолок, поняв, что не сможет заснуть. Взглянув на зашторенные окна, она убедилась, что еще темно. В очаге оставалось единственное недогоревшее полено. Медленная улыбка появилась на ее лице — он может прийти в любую минуту.

Подложив под спину подушку, она села и предалась воспоминаниям о тех жарких поцелуях, которыми они обменивались после пикника. Проклятие! Она уже вошла во вкус, когда внезапно в дверь просунул голову Джейк и позвал их к обеду.

После этого она не сводила глаз с Ника, надеясь на повторение произошедшего, но всякий раз, когда она встречалась с ним взглядом, он отворачивался. Саманта нахмурилась. Он стал таким в последние два дня, с той ночи, когда ей снова приснился кошмарный сон. Она проснулась в его объятиях, но вместо того чтобы проявить нежность и успокоить ее, он сделался холодным и замкнутым, словно был не в себе.

Вчера, когда она поймала его в укромном уголке и подставила лицо для утреннего поцелуя, он лишь взъерошил ей волосы. Саманта вздохнула. Хотя она и не знала со всей определенностью, чего от него ждет, ей было ясно, что она не хочет, чтобы к ней относились как к докучливой маленькой сестренке или вообще избегали общаться.

Она провела щеткой по волосам, пригладила завитки волос вокруг лица. Отложив щетку, взяла зеркальце и посмотрела на свое отражение при слабом свете камина. Ущипнув несколько раз щеки и покусав губы, чтобы придать им яркость, она положила зеркальце на стол. Поправила одеяло, натянув его до талии. Пусть кожа просвечивает сквозь прозрачную зеленую ночную рубашку. На ее лице мелькнула игривая улыбка. Это должно сыграть свою роль!

Заслышав шаги в коридоре, она легла на подушки и опустила ресницы. Дверь медленно отворилась.

Ник вошел с охапкой дров и босиком прошлепал по полу. Он был лишь в брюках, со взлохмаченными волосами, лицо нуждалось в бритве, и тем не менее сердце у нее заколотилось в груди словно молот.

Отодвинув заслонку, он загрузил очаг поленьями и пошуровал кочергой. Когда пламя набрало силу, закрыл заслонку и направился к Саманте.

Из-под прикрытых ресниц она видела, что он стоит совсем близко и отблески огня играют на его поджаром теле, подчеркивая и оттеняя бугры мускулов на обнаженной груди. Пульс у Саманты участился, она тихонько застонала и шевельнулась, как бы приглашая его подойти поближе.

Ник смотрел на нее, и лицо его было задумчивым и грустным. Прерывисто вздохнув, он закрыл глаза и потряс головой, словно пытаясь от чего-то освободиться. Затем с тяжелым вздохом медленно нагнулся к ней.

Дрожа от нетерпения, Саманта почувствовала, как он взялся за одеяло и подтянул его до подбородка. Проклятие! Подняв ресницы, она встретилась с удивленным взглядом его серых глаз всего в нескольких дюймах от ее лица. Раньше чем он успел шевельнуться, Саманта обвила руками его шею. Притянув голову Ника к себе, она приникла к его губам в продолжительном поцелуе.

— Доброе утро, — сказала она тихонько, не отпуская его от себя.