От страха во рту у нее пересохло. Через открытую дверь долетало уханье совы. Казалось, все вокруг тихо и покойно. Однако Саманта понимала, что кошмарное «сегодня вечером», о котором говорил Мэтью, должно вот-вот наступить.

Закрыв глаза, Саманта попыталась вызвать к жизни образ Ника, представить себе, что она находится в его объятиях, вдали от того кошмара, который должен произойти в хижине. Она подавила готовые вырваться рыдания. Однако Ника больше нет. Ей неоткуда ждать помощи, она осталась совершенно одна.

На крыльце послышались шаги, и на порог упала длинная тень. Сердце у Саманты сжалось, когда она увидела, как в комнату входит улыбающийся Мэтью.

Он притворил дверь и подошел к кипящему на плите чайнику. Налил кипятка в оловянный таз, разбавил холодной водой, попробовал пальцем и удовлетворенно кивнул. Прихватив полотенце, поднес таз к Саманте и сел рядом на перевернутый ящик. Приподняв ей подбородок, сказал:

— Все будет очень красиво. Как прежде.

И, подцепив пальцем одеяло, сорвал его с нее и отбросил в сторону.

— Нет! — вскрикнула Саманта, отстраняясь от него.

Он убрал руку, на лице у него появилось обиженное выражение.

— Саманта, я разочарован тобой. — Посуровев, он покачал головой. — Ладно. Пусть будет по-твоему.

Вздыхая, он направился в угол комнаты и достал из свертка бутылку. Вынув пробку, добавил темной жидкости из бутылки в высокий стакан с водой. Размешав содержимое ложкой, Мэтью поднес стакан к кровати.

Саманта отпрянула от Мэтью, с ужасом глядя на янтарного цвета жидкость. Настойка опия! Он собирался дать ей одуряющего снадобья.

— Нет! Прошу тебя, не надо, Мэтью! — Она не позволит ему сделать это с ней, что бы ей ни пришлось перенести. — Я буду хорошей, — шепотом пообещала она.

— Посмотрим, — сказал Мэтью, с сомнением глядя на Саманту. Он заставил ее встать на ноги и расстегнул ей рубашку. Лаская, одновременно стянул рубашку с ее плеч. Расстегнул панталоны, белье и спустил их вниз. Приподняв ей ногу, стянул один чулок, затем второй. Саманта осталась стоять перед ним совершенно нагой.

Она закрыла глаза. Слезы стыда и унижения катились у нее по щекам. Мэтью опустил тряпку в воду и потер ее куском пахнущего розами мыла. Первым делом он смыл ей слезы. Саманта приказала себе молча сносить все его прикосновения, пока он не торопясь мыл ее тело. Она подумала, что если останется в живых после этой ночи, то навсегда возненавидит запах роз.

Закончив омовение, Мэтью вытер Саманту полотенцем.

— Теперь получше? — спросил он.

Саманта молча кивнула. Она наблюдала за тем, как он отложил в сторону мыло и выплеснул за порог воду.

Он подошел и понюхал ее.

— Отлично! Теперь ты пахнешь так же, как тогда.

Развернув один из свертков, он достал кружевное белье и подошел к Саманте. Натянул на нее панталоны и застегнул их. Через голову надел сорочку и, пока надевал, поелозил холодными руками по ее грудям. Завязывая тесемки, нахмурился и сказал:

— Ты поправилась, дорогая.

Саманта посмотрела на крохотные сердечки, вышитые на кружевах, и ей вдруг стало страшно. Это была ее одежда! Он привез ее из Сторм-Хэвена. Дрожь пробежала по ее телу, но, кажется, Мэтью этого не заметил.

Он распустил и расчесал ей волосы, и они свободно спустились по спине до талии.

— А теперь, моя любовь, еще одна деталь…

Он извлек шелковую тряпку и завязал Саманте глаза, затем повел ее через комнату. Толкнув Саманту на стул, связал ей сзади руки.

Слыша, как он возится рядом, Саманта старалась изо всех сил сохранять спокойствие. Он не причинил ей боли… пока что. Но теперь ее ожидало нечто неведомое, и девушку невольно охватил ужас. Сердце у нее трепыхалось, словно попавшая в клетку птица. Кровь стучала в ушах, голова закружилась. «Я должна остаться в сознании, — сказала она себе, — что бы со мной ни делали. Это мой единственный шанс».

Саманта уловила какой-то странный запах. Она повела носом. Пахло воском свечи. И чем-то еще — каким-то мускусом. Запах обволакивал ее, и она почувствовала легкое головокружение.

Дверь с шумом распахнулась. Застучали чьи-то шаги, кто-то остановился рядом с Самантой.

— Будь ты проклят! Ты выиграл у меня все, что мне заплатил. Я знаю, что ты жульничал, я видел. Забудем о деньгах. Я беру себе это!

Чья-то грубая рука стиснула Саманте грудь. Девушка ахнула и отпрянула назад.

— Не смей трогать ее! — крикнул Мэтью и бросился к Саманте. — Убирайся вон! Я отдам тебе что причитается!

Услышав, что оба мужчины вышли из хижины, Саманта попыталась освободиться от пут. Увы, ничего не получалось. Горючие слезы брызнули на повязку, мгновенно промочив ее насквозь. И в этот момент снаружи раздался выстрел.

— Мэтью! — крикнула она.

— Я здесь, любимая. — Она услышала, как он закрывает дверь и запирает ее на засов. Он провел рукой по ее груди, словно пытаясь стереть прикосновения другого мужчины. — Больше он не будет нам мешать.

Саманта сглотнула, поняв, что Мэтью убил этого мужчину. Она слышала шум, как если бы тот передвигал что-то тяжелое. Звук его шагов сопровождался тихим шелестом бумаги. Вскоре он снова подошел к ней. Он освободил ее от ремней и поставил на ноги. Она подняла было руки, собираясь снять с глаз повязку.

Мэтью шлепнул ее по рукам.

— Нет! Еще рано! — Притянув Саманту к себе, он прижался губами к ее шее. — Терпение, любовь моя.

Она вскрикнула, когда Мэтью принялся натягивать ей через голову жесткое платье. Он стал возиться с маленькими пуговицами на спине.

— Теперь ты готова? — Не дожидаясь ответа, он стянул повязку с ее глаз и с довольной улыбкой сказал: — Ну вот, видишь, все как тогда. — И обвел рукой комнату.

Саманта поморгала, чтобы приучить глаза к тусклому освещению. Ее взгляд остановился на кровати, которую он отодвинул от стены и установил в центре. Грубые одеяла были убраны, и теперь кровать была застелена белым атласным покрывалом, из-под которого выглядывали белоснежные простыни. Саманта задержала дыхание: она узнала свои простыни, свое покрывало — из ее спальни в Сторм-Хэвене!

В комнате горели свечи и были расставлены блюдца с тлеющим порошком, источавшим сладкий мускусный аромат. Рядом со стаканом, содержащим настойку опия, стояла бутылка шампанского и два пустых хрустальных бокала.

Саманта взглянула на свое платье, и ее глаза округлились от ужаса. Спереди кружева ее прежнего свадебного платья были в ржавых пятнах засохшей крови.

— Нет! — крикнула она, пытаясь сорвать с себя страшное одеяние. Однако материя была очень прочная, она обтягивала ее тело, словно атласный кокон.

Саманта подняла глаза на человека, который, улыбаясь, смотрел на нее. По какой-то непонятной причине Мэтью воссоздал кошмар, который преследовал ее ночами. Она открыла рот, чтобы закричать, но не смогла издать ни звука. Саманта покачнулась, чувствуя, что у нее подкашиваются ноги.

— Я знал, что ты будешь потрясена, моя любимая. — Его выцветшие глаза заблестели от страсти. Мэтью обвил ее рукой, чтобы не дать упасть. Подведя к столу, поднял стакан с янтарной жидкостью, прижал его к ее губам и влил настойку опия ей в рот. — Вот, пей!

Как Саманта ни отворачивалась, ей пришлось сделать пару глотков, после чего Мэтью отпустил ее. Эффект не заставил себя долго ждать. По жилам побежало тепло, она утратила способность к сопротивлению. Саманта почувствовала легкое опьянение, тело ее сделалось невесомым, словно принадлежало не ей, а кому-то другому.

Улыбка удовлетворения появилась на лице Мэтью.

— Ведь так-то лучше, правда же?

Саманта улыбнулась и кивнула, пытаясь припомнить, с какой это стати она сопротивлялась. Впрочем, теперь это не имело никакого значения.

Мэтью вынул пробку из бутылки с шампанским и наполнил два бокала искрящейся прозрачной жидкостью.

— Пей. Это снимет привкус. — Он поднес стакан к ее губам.

Саманта послушно сделала глоток, смыв горечь во рту. Затем сделала второй глоток, смакуя крохотные шипучие пузырьки. Когда она допила содержимое, Мэтью поставил ее бокал на стол.