— Слишком долго я носил обувь, — пробормотал он, вспомнив свои детские годы, когда повсюду бегал босиком. Он был рад, что Два Пера не может его сейчас видеть, иначе он не пережил бы такого.

Ник посмотрел на хижину, выходящую окнами на север, на крутой склон позади нее. Место показалось ему знакомым, когда-то давно он здесь бывал. А вон и лачуга, в которой жил сумасшедший отшельник. Старикан умер два года назад, весной. Похоже, с того времени сюда никто не заглядывал.

Он заковылял по тропе к загону. Лошади нет и следа. Однако вряд ли Джефф увел Скаута. Может быть, он у ручья? Ник кое-как спустился по заросшей тропке, чертыхаясь и проклиная колючки. Приблизившись к ручью, он свистнул и вздохнул с облегчением, услышав в ответ знакомое ржание. Из-за кустов вышел пегий мерин.

— Привет, Скаут! — потрепал его по холке Ник, после чего направился в сторону зеленого, покрытого мхом и папоротником крутого берега.

Ник сунул голову под струю ручья, надеясь, что ледяная вода прочистит ему мозги, затем долго и жадно пил, смакуя освежающую жидкость.

Почувствовав себя значительно лучше, он выпрямился и отвел со лба гладкие черные волосы. Проклятие, нет ни седла, ни уздечки! Придется ехать без седла. Схватившись за гриву, он запрыгнул на мустанга и пустил его вперед по тропинке.

Доехав до загона, Ник нагнулся и выдернул из стойки обрывок веревки. Сидя верхом на Скауте и мастеря недоуздок, он обдумывал план дальнейших действий.

Ник прикинул, что находится примерно милях в двухстах от Каньон-Спрингс. Однако он не собирался ехать одетым в одни кальсоны, а точнее, раздетым. Первым делом он доберется до ранчо, убьет Джеффа, а затем…

— Черт побери, а что мне делать с ней?

Он бросил полный отвращения взгляд на хижину. Ну что ж, она не может ехать с ним. У него только одна лошадь. Кроме того, как бы она путешествовала голой? Ему придется развести костер, устроить ее поудобнее, после чего он уедет. Ник задумчиво потер подбородок. Скорее всего она наверняка разозлится, если он отправится без нее. Ну да ничего, как-нибудь образуется. Единственная проблема в том, что до ранчо не менее суток езды и девушку нужно будет оставить на это время одну. Ник нахмурился было, но затем лицо его просветлело. Он не заставит ждать так долго — лошадь у него выносливая, и если он будет скакать всю ночь, то сможет отправить кого-то за девушкой уже рано утром. Ее отвезут к Молли, и он благополучно забудет обо всей этой истории. Ник вздохнул с облегчением и направился к хижине.

Он вошел в комнату с охапкой дров и услышал приглушенные проклятия, несущиеся со стороны кровати. Удивленно повернувшись, он увидел в руке у девушки пучок перьев, которые она вытащила из матраца, глаза ее были красными от слез.

— Что случилось? — спросил Ник.

— Я… думала, что вы бросили меня, — хриплым шепотом объяснила та.

— Я не стал бы уезжать, не объяснив, что к чему, — сказал Ник. — Сейчас я разведу огонь, чтобы можно было греться. — Он нагнулся к плите и высек искры с помощью кресала, которое обнаружил на столе. Стоя на коленях, Ник смотрел, как разгорается пламя. Услышав скрип, он обернулся и увидел, что девушка тащит через комнату один из двух расшатанных стульев.

Поставив его перед печкой, она осторожно присела на край стула, тщательно обернувшись одеялом. Ее зеленые глаза казались огромными на маленьком белом личике. Девушка вперила взгляд в Ника.

Взглянув на нее, Ник покачал головой. «Наверняка начнет кричать, устроит истерику, когда я скажу ей, — подумал он. — Ну, что делать, надо и это пережить». Он встал и набрал в грудь побольше воздуха.

— Мы не можем здесь оставаться без пищи и одежды. Я нашел лошадь, так что я собираюсь оставить тебя здесь, а сам отправлюсь на ранчо. У тебя будет огонь и достаточно дров, так что в этом плане все в порядке. Я буду ехать всю ночь, а утром пришлю за тобой кого-нибудь. — Набранный в грудь воздух иссяк, и последние слова он произнес почти шепотом.

Она налетела на него вихрем. Он зашатался, когда ее обнаженные руки отчаянно вцепились ему в плечи. Он сглотнул комок в горле, увидев, как край одеяла соскользнул на пол, открыв его взору изящную девичью спину.

— Прошу вас! Вы не должны оставлять меня одну в этом кошмарном месте! Вы должны взять меня с собой! — рыдая, проговорила она.

Ник ошеломленно таращил на нее глаза, не зная, что и как ответить. Ее брови выгнулись, словно крылья птицы, над длинными черными ресницами, влажными от слез. Она смотрела на него умоляющим взглядом. Если раньше цвет ее глаз напоминал свежую весеннюю зелень, то теперь они стали темно-изумрудными, как вода в бездонном пруду. Он ощутил их гипнотическое воздействие, почувствовал, что тонет в них и вода смыкается над его головой.

Пятнышко грязи, смоченное слезами, поползло по ее щеке. Дрожащим пальцем он неумело, но осторожно стер со щеки пятно. Черт побери, он не ожидал, что она будет плакать! Белоснежная кожа лица показалась ему атласной на ощупь. Девушка шмыгала маленьким прямым носиком, пухлые красные губки дрожали и были похожи на яблочко, которое хотелось попробовать на вкус.

— Я не могу взять тебя, — каким-то жалобным, ломающимся, как у подростка, голосом проговорил он. — У меня нет седла, ты не сможешь без него ехать, — добавил он, пытаясь аргументировать свой отказ. При одной мысли о том, что ему придется сжимать всю дорогу в объятиях вот эту аппетитную голую девушку, он ощутил слабость в коленях.

Она приникла к нему, сотрясаемая рыданиями.

Ник поднял руку и погладил ее по голове, пытаясь успокоить, как успокаивал бы ребенка, но сейчас перед ним был вовсе не ребенок. Неловкой рукой он задел оставшуюся в волосах черепаховую заколку, удерживающую волосы незнакомки. И тут же перед его глазами мелькнуло воспоминание, когда чуть раньше одна ее заколка соскользнула с головы и нашла убежище на розовом соске. Ему тут же стало жарко, и он ощутил своим телом прижавшийся к нему девичий живот. Проклятие, он не допустит, чтобы она командовала им! Никакие слезы тут не помогут. Она не может ехать, и точка! Ник заскрипел зубами, пытаясь справиться с возбуждением. Слишком уж он распалился.

Отдернув руку от ее головы, он зацепил гребень, и тот свалился на пол. Ник затаил дыхание, увидев, как вырвавшиеся на волю волосы упали ей на лицо. Густая прядь шелковистых волос накрыла, словно лаская, его руку. Золотистая волна опустилась до крепких округлых бедер. Господи, он так не договаривался!

Дрожащие пальцы девушки вцепились ему в затылок, посылая огненные импульсы по всему его телу. Он задрожал, словно необъезженный жеребец. Розовый сосок одной из полных белоснежных грудей обжег ему кожу. Ник закачался и часто, прерывисто задышал.

— Пожалуйста, умоляю вас, возьмите меня! Я боюсь, что вы не вернетесь за мной, — шепотом проговорила девушка.

Он посмотрел в ее полные слез глаза и глухо застонал, когда увидел, как она языком смачивает пересохшие губы.

— Пожалуйста, возьмите…

Ник почувствовал, что заколебался. Нет! Она не может ехать — и все тут. Как-то надо заставить ее замолчать. Он нагнул голову и жестко и решительно прижался ртом к ее рту. Его губы выпили ее дыхание, поглотили ее слова.

Она захныкала и прогнулась. Он ощутил, что губы у нее мягкие и сладкие, как мед.

Вопреки его первоначальным намерениям характер его поцелуя изменился, он вдруг сделался чувственным и страстным. Его рука скользнула вдоль ее тела, лаская гладкую атласную кожу. Он накрыл ладонями круглые ягодицы и неистово притянул красотку к своему сотрясаемому дрожью телу.

Ресницы девушки затрепетали, она слегка приоткрыла губы, издав слабый стон.

Ник дрожал от возбуждения, его страсть набирала силу. Он запустил пальцы ей в волосы, придерживая ее голову, а его язык проник в ее рот, ощутив вкус нектара. Кровь гудела в ушах, желание овладеть ею взяло верх над любыми разумными доводами. Он ощущал тупую, ноющую боль в чреслах. Не имея больше сил справиться с желанием, он приподнял девушку, сжал ее ноги бедрами. Его ладонь опустилась к плоскому девичьему животу, он стал гладить треугольник шелковистых, золотого оттенка, волос.