“Вы должны девальвировать рубль”, — сказал Глазков Чубайсу.
“Нет! — ответил Чубайс. — Ты представляешь себе, какими будут последствия?”
“У вас нет другого выбора, — ответил Глазков. — Вы все равно проведете девальвацию, но с гораздо более тяжелыми последствиями, чем сейчас”. Чубайс стоял на своем: девальвации не будет{542}. “Слухи о девальвации рубля абсолютно не соответствуют действительности”, — упрямо повторял он журналистам{543}.
Между тем события развивались. 17 июня Центробанк вернулся к практике предыдущего года и начал выделять рубли Министерству финансов для погашения ГКО, срок действия которых истек. В тот день “кредит” составил более миллиарда долларов в рублях{544}. На Центробанк оказывалось жесткое давление с требованием поддержать рубль и предотвратить крушение пирамиды ГКО. Но резервы упали ниже уровня ноября предыдущего года, и тогда банк отказался от попыток делать что-либо.
В те критические недели Россия стала еще более зависеть от кредитов. 18 июня банк “Голдман Сакс” пригласил на празднование открытия нового московского офиса бывшего президента Джорджа Буша, заплатив ему более 100 000 долларов. “Я настроен оптимистично, — заявил Буш после встречи с Ельциным, обращаясь к финансовой элите города на приеме в старинном здании Дома союзов, расположенном в центре Москвы. — Я верю в процветание России”. Банкиры из “Голдман Сакс” удовлетворяли потребность России в кредитах. В 1994 году они уходили из России, но через три года поспешили вернуться, предоставив в 1997 году кредит ЮКОСу и организовав выпуск еврооблигаций для нуждавшегося в наличных деньгах российского правительства летом 1998 года.
Еврооблигации представляли собой по сути дела ссуды, предоставленные России иностранными инвесторами. Первый выпуск еврооблигаций на сумму 1,25 миллиарда долларов “Голдман Сакс” разместил 3 июня. Спустя две недели Россия неожиданно вернулась на мировые рынки капитала и получила кредит в размере 2,5 миллиарда долларов, а в качестве гаранта выступил “Дойче Банк”. Кроме того, хотя тогда об этом не было известно, Министерство финансов тайно получило краткосрочный кредит в размере 500 миллионов долларов от банка “Голдман Сакс” и “Дойче Банка”. Когда были получены доходы от продажи еврооблигаций, часть денег сразу ушла на то, чтобы расплатиться с банками.
В июле банк “Голдман Сакс” осуществил самую крупную сделку года еврооблигациями на сумму 6,4 миллиарда долларов. Эта сделка представляла собой обмен ценными бумагами. Россия предложила инвесторам: верните наши краткосрочные высокодоходные ГКО, а мы заплатим вам позже, в долларах. Держателям краткосрочных ГКО, номинальная стоимость которых была указана в рублях, предложили долларовые облигации со сроками погашения семь и десять лет и более низкими ставками процента. По ГКО выплачивался доход в размере около 50 процентов годовых, в то время как доходность еврооблигаций составляла 8,75 и п процентов. Сделка обещала временно уменьшить давление на Министерство финансов, связанное с необходимостью еженедельно погашать ГКО. Из обращения были изъяты ГКО примерно на 4,4 миллиарда долларов. Но с другой стороны, для России это стало роковой ошибкой. Поскольку девальвация приближалась и дракон ревел все громче, погашение этих долларовых еврооблигаций должно было обойтись России в будущем гораздо дороже, чем погашение эквивалентного им количества ГКО девальвированными рублями. Ради решения краткосрочной проблемы Россия заложила саму себя. Банк “Голдман Сакс” получил за выпуск облигаций в июне и июле хорошие комиссионные, около 56 миллионов долларов. “Голдман Сакс” не хотел идти на риск в России и ограничивался получением прибыли{545}. Советники Ельцина позже пришли к заключению, что сделка “не смогла спасти” правительство, а несколько экономистов пришли к выводу, что соглашение об обмене активов не привело к желаемым результатам. Кроме того, летом 1998 года Россия допустила ошибку, прибегнув к слишком крупным займам. Между і июня и 24 июля 1998 года страна увеличила свой внешний долг на 16 миллиардов долларов. Это, наряду с уязвимостью российских банков, способствовало августовскому кризису{546}.
На прощание “Голдман Сакс” свел на нет усилия российской Комиссии по ценным бумагам, расследовавшей обвинения в том, что ЮКОС ущемляет интересы миноритарных акционеров. “Голдман Сакс”, который наверняка не проявил бы такого великодушия, имея дело с американской Комиссией по ценным бумагам и биржевым операциям, по сути дела сказал российскому регулятивному органу: “Пустяки!” Когда Дмитрий Васильєв, председатель Комиссии по ценным бумагам, обратился к банку “Голдман Сакс” и другим организаторам предоставления кредитов с просьбой предоставить информацию о кредите, полученном ЮКОСом, ответ был лаконичным. Несмотря на желание помочь, ответили банкиры, “мы не в состоянии обеспечить вас требуемой информацией”. Банк “Голдман Сакс”, который журнал “Форчун” назвал в том месяце “самым влиятельным инвестиционным банком в мире”, охотно получал отличные комиссионные за российские еврооблигации, но когда нужно было дать ответ на важный вопрос российской Комиссии по ценным бумагам, предпочел помолчать{547}.
В середине июля Чубайс наконец получил согласие на оказание помощи со стороны МВФ. Общая сумма займа составляла 22,6 миллиарда долларов из различных международных источников, но самый важный первый транш должен был составить 5,6 миллиарда долларов. Предполагалось, что эти деньги укрепят валютные запасы Центрального банка и убедят рынки в том, что Россия способна выдержать шторм. В последнюю минуту МВФ уменьшил размер первого транша на 80о миллионов долларов, потому что правительство Кириенко не смогло принять закон о налогообложении, как это было обещано. Кириенко отважно боролся за сокращение расходов и продвигал законодательный пакет в Думе, но законопроекты были приняты лишь частично. Тем не менее Чубайс испытал облегчение, когда 21 июля совет директоров МВФ окончательно принял положительное решение. Он сказал одному из своих помощников, Леониду Гозману, после переговоров с МВФ: “Теперь мы в безопасности”. “Если бы не это, — добавил он, — через несколько дней наступила бы катастрофа”. “Он был очень доволен”, — вспоминал Гозман{548}. Но Чубайс снова ошибся.
Предоставленная помощь дала желаемый эффект уже через неделю. Ситуация на рынках нормализовалась. Чубайс пришел к выводу, что помощь оказалась эффективной. “Что такое кризис? Кризис — это вопрос доверия, — сказал мне позже Чубайс. — Доверие финансовых рынков к политике правительства. Мы не смогли добиться такого доверия, но МВФ помог нам”. После принятого им решения ставка процента снизилась, а цены на рынке немного повысились. Чубайс отправился на отдых в Ирландию.
Но затем драконы-близнецы снова взревели. Илларионов, предсказывавший девальвацию в разговорах с чиновниками и политиками, стал высказываться более открыто в газетных статьях, особенно у Березовского в “Независимой газете”. 29 июля Илларионов провел пресс-конференцию, на которой сказал, что девальвация “неизбежна”. “Лучше принять неизбежное, — сказал он, — и это будет менее болезненно, чем девальвация, проведенная в более поздние сроки”.
Хотя правительство упорно продолжало утверждать, что девальвации не будет, на российских и мировых финансовых рынках сделали вывод, что она приближается. Аугусто Лопез-Кларос рассказал о встрече с представителями Министерства финансов, состоявшейся в начале августа. Правительство делилось с частными банкирами своими предположениями и крайне оптимистическими надеждами на то, что российские и иностранные инвесторы не уйдут с рынка ГКО. Эти же предположения легли в основу сделки с МВФ, но они оказались совершенно ошибочными. “Мы были поражены, — сказал Лопез-Кларос. — Они не понимали, что иностранные инвесторы уходят”.
