Она была большой, черной и очень умной. Конечно же, она понятия не имела о том, что перемещающиеся на вертикально расположенных ногах существа дали ей такое имя — Варвара. Может быть, оно бы ей и понравилось, а может быть и нет. Ее это интересовало очень мало. Гораздо больше ее интересовало другое — как прокормить выводок детенышей и как, в конце-то концов, поставить на место некое мохнатое полосатое существо, которое постоянно путается под лапами. Тем более что это существо при каждой встрече выгибает тело дугой, раскрывает свою пасть и шипит. Ну? Кому это понравится? Тем более дети…

Варвара — станем теперь называть ее так — была очень заботливой матерью.

Теперь далее.

То самое мохнатое существо являлось бесхозным котярой, который невесть как забрел однажды в управу, да так там и остался. Все-таки крыша над головой. Кормить его никто не кормил. И даже наоборот. Излишне мнительные на почве постоянного недоедания опера, подозревая бесхозное животное в том, что оно в принципе способно однажды спереть у них некую гипотетическую закуску (которой, впрочем, они никогда и не обладали), время от времени устраивали на него охоту. Но все было тщетно.

Кот каждый раз изворачивался и в руки не давался.

Он тоже был постоянно голодным и невероятно издерганным на нервной почве.

Проживал он в том же подвале, где был устроен тир. Но не в том пространстве, которое освещалось поворотом электрического выключателя, а там… гораздо правее, за углом. Куда уходили таинственные коридоры и куда из боязни заблудиться никогда не ступала нога сотрудников РУВД.

Чем он жил? Чем питался? Трудно сказать. Так… мышку поймает, и все.

И вот однажды он ощутил волшебный аромат пищи, которой никогда не пробовал. Все клеточки его тощего блохастого тела задергались в истерике и вынудили идти на запах. Припав пузом к самому полу, котяра стал подкрадываться. И что он увидел? Он увидел некое гнездо, в котором копошились маленькие мышки. Он собрался было на них броситься, но на секунду замер, ибо тот самый запах, который привлек его внимание, был совершенно не похож на запах мышек.

Как так? Затаившись и дрожа всем телом, кот замер и задумался.

И вот тут-то прямо перед ним откуда ни возьмись возникла чудовищного размера черная мышь. Она поднялась на задние лапы, раскрыла пасть и, взглянув на него черными бусинками глаз, пронзительно взвизгнула.

Кот оторопел. Таких огромных мышек он никогда не видел. Размером она была ничуть не меньше его и выглядела гораздо более сытой и подготовленной к единоборству. Котяра струхнул.

Она неотрывно смотрела на него, он — на нее.

Кот отвел глаза первым. Для того чтобы отступить с достоинством, он выгнул спину, зашипел и, пятясь, ушел за угол бетонной степы.

Крыса еще какое-то время смотрела туда, куда ушел Мохнатый шипучий зверь, а потом скользнула в щель и, появившись оттуда с куском ветчины в зубах, положила его в гнездо. Детеныши с жадностью набросились на еду.

Это было первое знакомство Варвары с котом.

Затем он стал появляться все чаще и чаще. Гонимый неистребимым чувством голода, он приходил каждый раз, как только чувствовал восхитительный запах той самой пищи, которую впервые увидел возле гнезда «мышат». Держась на расстоянии, которого требовали правила приличия, он наблюдал за их трапезой. Иногда — когда Варвара бросала на него косой взгляд — он, конечно же, выгибал спину дугой и шипел. Но каждый раз после этого, стараясь показать, что ничего плохого на уме у него нет, и что он… ну просто так, по-соседски зашел, он валился на спину и катался, болтая в воздухе лапами.

Варвара все-таки была особью женского полу. Тем более одинокая мать. Сердце-то ведь тоже не из железа сделано. Ну мохнатый. Ну шипит. А глаза зато? Вон… как плошки. И зеленые. Никогда она таких не видела. Тем более пока она на промысел ходит, за детями-то надо кому-то присматривать? Вот так и получилось, что в один прекрасный раз взяла Варвара кусочек ветчины, отнесла маленько подальше от гнезда, положила, отбежала и стала смотреть — чего будет? А чего тут, спрашивается, смотреть-то?.. Подполз этот мохнатый на брюхе, обнюхал да и стал есть. И с такой жадностью! Век будто ничего не ел.

Он ел, а Варвара на него смотрела.

И… то ли здание РУВД было построено на каком-то почвенном разломе, из таинственных глубин которого исходили загадочные флюиды, заставляющие противоестественно меняться порядок вещей и взаимоотношений, то ли сами сотрудники управы генерировали вокруг себя некое неправильное энергетическое поле, которое пронизывало весь этот дом от подвала до чердака, но факт остается фактом — в глубине подвала возникла новая семья. Не в плане продолжения рода, разумеется, а… типа… в плане ведения совместного хозяйства. Может быть, и на чердаке голуби сожительствовали с воронами. Исходя из логики вещей и такой факт тоже можно допустить. Но сведений об этом у нас нету.

Короче говоря, дальше повелось так — Варвара уходила на промысел, а кот в ее отсутствие сидел рядом с гнездом и бдительно охранял ее детенышей от какого-нибудь злого врага. Тем более что за время совместного проживания с ней он отъелся и, значительно покрупнев телом, был готов дать отпор любому, кто посягнет на покой и благополучие его новой семьи.

На промысел Варвара ходила недалеко. Буквально в соседний продовольственный магазин. Именно там она воровала по ночам из кладовки упаковки нарезанной ветчины, куски грудинки и прочие деликатесы. Еще она постоянно таскала из другой комнаты — она, конечно же, не знала о том, что комната эта является кабинетом директора — некие бумажки, которые, в силу того, что были изрядно измятыми и потрепанными (но хорошо защищали от сырости), очень здорово годились на обустройство гнезда.

А бумажки эти были денежными купюрами.

Утром следующего дня подполковник Дубов распорядился, в соответствии с директивой Главка, о проведении специального оперативного мероприятия, а попросту говоря — рейда по району.

Начальник «убойного» отдела майор Молодец собрал в своем кабинете подчиненных.

— Значит так, мужики, — начал он свою речь. — Нам приказано провести рейд по злачным местам района. Есть эта самая «Черная кошка» на самом деле или нет ее, это не наше дело. Но разномастный преступный элемент, тем не менее, этим фактом пользуется. И… есть такое мнение, что это дело надо пресекать. На корню.

Связно излагать свои мысли похмельному Молодцу было невероятно трудно. Язык не ворочался, да и мыслей, собственно, в гудящей голове никаких не было вовсе. Аудитория, состоящая из подчиненных ему оперативников, чувствовала себя не лучше.

Но существовали определенные правила игры, из которых следовало: он — их начальник и перед проведением оперативного мероприятия должен провести инструктаж, а они (подчиненные) — внимательно его выслушать.

— А где коренится преступность? — из последних сил напрягая навсегда травмированные постоянным употреблением разнообразного алкоголя самого низкого качества мозги, продолжал формулировать задачу Молодец. — Где ее корни?

— Где? — приоткрыл один глаз задремавший было старший лейтенант Моргулис.

— Там, куда она стекается после своих противоправных дел! Где она жирует и… и предается всяческому прочему разврату на ворованные деньги! Вот где! — вещал начальник ОУРа. — На воровских хазовках и всяких блатных малинах[72]! Вот это и есть злачные места.

— А рестораны и казино? — рефлекторно среагировав на слово «разврат», капитан Заботин оторвал взгляд от потолка и взглянул на начальника.

— А ты его там видел, этот преступный элемент? — строго сдвинул брови Молодец. — В казино да в ресторанах?

— Нет, — горестно покачал головой Забота. — Я там сроду и не был-то никогда… На какие шиши?

— Ну так и вот… — сбился с мысли Молодец. — О чем мы говорили?

— Что преступность жирует, а мы без порток ходим, — катнул желваками похмельный, а потому невероятно злой капитан Калинин.