V «Написана книга…» Написана книга, И больше ни слова Ты к ней не добавишь. Ты к ней не припишешь Ни слова — Ни доброго и ни злого. Но ты существуешь — Ты видишь, Ты слышишь. И новое солнце встает на востоке, На западе новое солнце садится, И хочешь добавить ты новые строки, Которым пришло уже время родиться. И новые птицы поют по дубравам, В полях поднимаются новые травы, И хочешь добавить к написанным главам Все новые главы, все новые главы. И вовсе не хочешь ты точки поставить, За дело берешься ты снова и снова. Но нет, не дополнить, ничем не добавить! Написана книга! Пусть каждое слово Становится даже и слишком понятно, Но если ты сам ни единого мига Не мыслишь, чтоб взять хоть бы слово обратно, То, значит, и вправду написана книга. Никогда Никогда, Никогда, Никогда Не бывало такого июля! Никогда Ни земля, ни вода, Ни амбары, ни хлевы, ни ульи Не бывали такими еще, И таким никогда не бывало Это солнце и так горячо Толщу вечных мерзлот не гревало. Не бывала Вот так никогда Степь в смерчи пылевые одета. Ни в какие Былые года Не умело горячее лето Так искусно над нами возвесть Облаков вавилонские башни. Но летит Из Исландии весть: Обнажились там старые пашни. Лет семьсот под корой ледяной Прозябали те земли незримо. Жизнь вернул им не то чтобы зной, А сырое дыханье Гольфстрима. И теперь Ото льда — Ни следа, Вековые разбиты оковы! Вот и вздумай сказать: Никогда, Никогда не бывало такого! Нет! На склонах, Где вечный был лед, Снова будут пахать, будут сеять, И когда это семя взойдет, Будут перелопачивать, веять… И дыхание талого льда До меня долетает с заката. Значит, Нет Никаких Никогда, Есть когда-нибудь Или когда-то. Это так! Но какое-то но Существует и существовало… Знаю: Скоро случиться должно — Что еще никогда не бывало! Шквал И снова Мир За что-то впал в немилость: Промчался вихрь, напитан дымной пылью, Как будто бы, поджав стальные крылья, Какая-то промчалась эскадрилья И, глухо взвыв, за горизонтом скрылась, И рожь в полях коленопреклонилась, Но распрямилась, хоть не без усилья, И охнуло колосьев изобилье, И равновесие Восстановилось. Ночные звуки Ночные звуки — вороватый свист, щелчок железа, краткий выхлоп газа Вдруг перекрыло шелестенье вяза. Мир листьев Был огромен, густ и мглист. Умы Наволновались Доотказа. И месяц в вышине обозначал Вселенной состояние такое, Что даже крик внезапно прозвучал Тревожным утверждением покоя — В полузабвеньи кто-то закричал. Пришел, Пришел он, Долгожданный срок. На миг Все успокоилось в природе, Как будто тихий ангел на порог Как говорили некогда в народе Вступил… И еле слышный ветерок Чуть зазвенел И замер, Как курок… Вот точно так же, Как курок На взводе! Мир Мир велик! До того он велик, Что иные писатели книг, Испытав бесконечный испуг, Уверяли, что мир только миг, Лишь мгновенье, полное мук, И оно обрывается вдруг, Ибо жизни неведома цель. А иные владельцы земель Объявили, что мир — это пир, Заявили, что мир — это жир, Легший складками по животу. Да еще, чтоб смирить нищету, Разъяснили, что мир — это мор, Что, число бедняков сократив, На земле и покой и простор Обеспечат холера и тиф, Ибо мир вообще — это тир Для пальбы по мишени живой На арене войны мировой. Но таков ли действительно мир? Нет! Могучее существо Не вместится в солдатский мундир, Надеваемый на него. Мир, извечный дробитель цепей, Рвет застежки любых портупей, Ибо сила его велика! Привезенные издалека Танки, булькнув, идут ко дну Потому, что людская рука В море с мола столкнула войну Люди мира и счастья хотят. И когда на добычу летят Двойники отплясавших в петле, Человек предает их земле. Человек предает их земле! |
