Баллада про великий путь Великий путь! Великий путь! Когда идет состав-колосс, В чугунном рокоте колес Я слышу голос: — Не забудь! «Отец твой строил этот путь!» — Кричит мне каждый паровоз. Я вспоминаю эти дни По сорок градусов в тени — Кочевничьих урочищ лень, Даль, где ни сел, ни деревень. Я вспоминаю этот путь — Сквозь степь, где блещут солонцы, Стальную нить вперед тянуть Вы шли, упорные отцы! Отец мой скважины бурил, Водой пустыню одарил, — Я помню котлованов муть. Отец мой строил этот путь. С Урала Прямо на Восток, На Золотой далекий Рог Отцы сумели дотянуть К началу века этот путь. Служебный помню я вагон — Был, как огонь, багряный он, А я, ребенок, из окна Под насыпь глядя, под откос, Среди полыни и берез То зебру видел, то слона! В чем правда этих детских грез? Не зря играл я в ту игру — Коров считал за кенгуру, За тигров принимал телят, Когда в кустах они шалят. Псы-львы рычали у дорог, Ведущих прямо на Восток. Уже среди ребячьих игр Я знал, что уссурийский тигр Совсем не сказка, явь почти… А что-то дальше на пути? И говорил отец: «Мечтай! Поедешь в гости и в Китай, А из Китая и в Сиам, А там — куда захочешь сам Поедешь в гости ты к друзьям! С кем хочешь будешь ты дружить, Но по-соседски мирно жить Ты с ними должен! Не забудь! Затем и строю этот путь!» Отец мой умер! Но ко мне Вчера явился он во сне. Был в белом кителе своем. Кокарда — якорь с топором — Сверкала на фуражке. Он Искал служебный свой вагон, Вагон багряный, как огонь… Сказал отец: «Событий суть Ясна! Я строил этот путь — Путь через степь, и через лес, И через горы до небес. А в страны грез своих мосты, Надеюсь, сам достроишь ты! Осуществить твои мечты Я не успел. Не обессудь!» И грохотал из темноты Толпой колес великий путь! Земля Одно Волнение Уляжется — Другое сразу же готовится, А мир еще прекрасней кажется. Еще желаннее становится Земля, Укатанная гладкими Посадочными площадками, Увешанная виадуками, Источенная водостоками, Набитая золой и туками, Насквозь пронизанная токами… А там, вдали — Вчера пустынная, Земля целинная, былинная, Забытая и вновь открытая, Степными ливнями омытая, Нигде как будто не кончается. Над ней Заря с зарей встречается. Вот этим месяц май и славится, И соловьями славословится. Земля, великая красавица, Еще прекраснее становится! Вода Она Блистала Столь чиста, Что — ни напиться, Ни умыться. Ей Не хватало Ивы, тала И горечи цветущих лоз; Ей Водорослей не хватало И рыбы, жирной от стрекоз. Ей Не хватало быть волнистой, Ей не хватало течь везде. Ей жизни не хватало — Чистой, Дистиллированной Воде! Седьмое чувство Строятся разные небоскребы, — Зодчим слава и честь, Но человек уже хочет иного, — Лучше того, что есть. Лучше и лучше пишутся книги, Всех их не перечесть, Но человек уже хочет иного, — Лучше того, что есть. Тоньше и тоньше становятся чувства, Их уж не пять, а шесть, Но человек уже хочет иного, — Лучше того, что есть. Знать о причинах, которые скрыты, Тайные ведать пути — Этому чувству шестому на смену, Чувство седьмое, расти! Определить это чувство седьмое Каждый по-своему прав. Может быть, это простое уменье Видеть грядущее въявь! «Закрывались магазины…» Закрывались магазины, День кончался остывая; Пахли туфлей из резины Тротуар и мостовая. В тридцатиэтажном зданье Коридоры торопились Опустеть без опозданья, А внизу дома лепились. Средь конструкций и модерна, И ампира, и барокко Этот день, шагая мерно, Вдаль ушел уже далеко. Вот смотрите! Это он там, Он, который нами прожит, А для стран за горизонтом — Только будущий, быть может. Он у нас не повторится, А у них еще начнется В час, когда на ветке птица Поутру едва очнется. |
