В полвторого ночи мы практически выпали из ночного клуба.
— А как мы домой доберемся? — прислонившись к стене, спросила я.
— Так у меня машина, — удивленно проговорил Ник.
— Э, нет, — мотнула я головой. — Ты выпил. А я не поеду с пьяным водителем.
— Кто пьяный? Я пьяный? — переспросил Ник, таким наивно-удивленным тоном, что я, не выдержав, засмеялась, тихо сползая по стенке.
Ник пару раз моргнув, тоже засмеялся. Охранники возле входа смотрели на нас как на двух больных, сбежавших из дурки.
— Вы Никандр Эрденко? — К нам подошел один из охранников.
Я, все еще сидя на красной ковровой дорожке возле входа в клуб и, по-моему, уже истерично посмеиваясь, попыталась состроить серьезную мину.
Безрезультатно.
— Да, — согласился Ник с тем, что это имя его.
— Машина подана, — будничным тоном проговорил он.
— Какая машина? — Удивилась я, перестав наконец-то смеяться.
— Василий Быков передает привет сыну своего друга. Его водитель отвезет Вас и Вашу спутницу куда потребуется.
— О Господи, у тебя что, везде знакомые? — Закатила я глаза и поднялась на ноги, при этом стараясь сильно не шататься из стороны в сторону.
Хорошо, что еще была в джинсах и кедах, а то в вечернем платье и на шпильках точно бы не устояла.
— Я не знал, что владелец «Орхидеи» и мой отец знакомы… — Ник покачнулся, и охранник его придержал за руку. — Спасибо. Я вообще не в курсе, кто хозяин этого клуба, — пожал плечами парень, но сильно удивленным он не выглядел.
— Зато тебя, похоже, опознали, — хихикнула я, залезая в машину.
— Куда едем? — Спросил шофер, когда мы наконец-то уселись.
— Куда мы едем? — Перекинул на меня вопрос Ник.
— Эм… домой, — тупо ответила я.
— Хороший ответ, — авторитетно одобрил Ник. — Только к кому домой? К тебе далековато, давай, ко мне?
Я попыталась на лице изобразить мучительную работу мыслей, но что-то главное и важное ускользало из опьяненного сознания, которое находилось в стадии полной расслабухи. Поэтому я просто кивнула.
Через полчаса я сидела у Ника дома, попивая горячий чай. Самый лучший способ протрезветь — душ. Свою порцию воды я уже выплескала и теперь ждала, когда Ник освежится.
Проведя рукой по темно-синей махре халата, в который куталась, я вдруг поняла, что оказалась у Ника дома… Это какие перспективы… ну в смысле… это…
Я собираюсь тут спать…
— Хорошо, — протянул Ник, выходя из ванной комнаты.
Я как завороженная смотрела на парня. По голому торсу стекали капельки воды, пропадая в намотанном на бедрах полотенце. Ник тряхнул головой, и пара капель с его волос попали мне налицо. От неожиданности я вздрогнула. Холодная вода меня чуть отрезвила, и я с трудом, но все же смогла отвести взгляд от голого мужского тела, один вид которого вызывал во мне вполне закономерную реакцию, направленную на удовлетворение не самых детских желаний.
Нет, для моей психики это уже слишком!
Да и отголоски выпитого все еще бродили в моей голове шальными мыслями.
Ник скрылся в спальне, а я, стараясь сдержаться и не пойти следом за ним, встала и прошла на второй этаж, упав на низкий диван и закрыв глаза. Хорошо-то как!
Определенно, я сплю здесь.
— Ирина… — услышала я тихий голос.
Опачки, похоже, я немного задремала. Чуть приоткрыв глаза, я посмотрела на Ника. Парень полулежал на диване, подперев голову рукой, и с чуть заметной улыбкой смотрел на меня. Его длинная, еще немного влажная челка падала на глаза, а взгляд был наполнен такой нежностью, что мне только и оставалось приподняться и поцеловать его. Ник словно только этого и ждал.
Нет, я так и не разобралась ни в наших путанных и дурных отношениях, ни в себе (хотя тут, по-моему, все и так понятно), ни тем более в нем. Но, чтобы его там раньше не останавливало, заставляя держаться от меня подальше вообще и в данном интимном вопросе в частности, я собираюсь сломать этот чертов барьер. И дабы объект не сбежал от моих провокационных действий с конкретным подтекстом, я обхватила его руками и заставила перевернуться на спину. Ник тихо застонал, впиваясь в мои губы с еще большей силой и страстью, и тут же перевернул меня обратно.
Пока мое сознание уплывало далеко и надолго, весьма здраво рассудив, что в данном деле я могу собственно справиться и без него, а чувства, выйдя из-под контроля холодного разума, заставляли плавиться мое тело от каждого прикосновения, Ник ловко стянул с меня халат, и, когда наши тела соприкоснулись, в моей голове произошел большой и бешенный бадабум, взорвавшись перед глазами огоньками, наполнив меня чем-то мягким, воздушным и до бесконечности нежным. Никогда не думала, что можно испытывать такие эмоции.
Всегда полагала, что когда пишут в любовных романах (да-да, и меня не миновала сия чаша сладкого яда) о единении душ, это лишь красивая фигура (или поза) речи. Ан-нет. Лишь в этот момент моей не самой богатой опытом жизни я поняла, в чем была та самая привлекательность этих книг в мягких обложках — та любовь, нереальная, цельная, страстная и в то же время вполне ощутимая и материальная (если уж вспоминать об удовольствиях исключительно тела), живущая на затертых когда-то моими пальцами страницах, все-таки существует. Та, которая объединяет не на физическом, а на том тонко-эфемерном уровне, когда окружающее пространство теряется в другой, созданной только двоими реальности. И когда каждое прикосновение и вдох кажутся знакомыми и в то же время неповторимыми по своей сути, неся в себе веру на завершенность. Ведь только целое способно дарить такой покой и счастье и материи, и духу одновременно. И мы были этим целым. Я знала это тогда, когда мое сердце маялось в дни разлуки без него и уж тем более знаю это сейчас, когда оно отзывается тамтамом на эхо его собственного зова.
Я еще не успела толком открыть глаза, но уже поняла, что Ника рядом нет. Для достоверности я вытянула руку: судя по тому, что подушка была холодной, покинул меня мой любовник уже давно. Но огорчаться и расстраиваться по этому поводу я не собиралась. Эх, Марианна, надо было бы раньше мне совратить этого товарища, а не бояться собственных чувств.
Я сладко потянулась, предвкушая завтрак в постель. Потом подумала, что я все-таки не в кино и на принцессу из Диснеевского мультика ни по каким параметрам не тяну, а утром обычные люди выглядят не очень соблазнительно, поэтому решила не строить из себя королеву, а одеться, умыться и нормально позавтракать.
Без противных крошек в постели.
Одежда осталась внизу, поэтому пришлось натянуть на себя халат. Пригладив волосы рукой и убедившись, что выгляжу я не так уж и страшно, я приоткрыла дверь, блаженно улыбаясь всему миру (в данном случае лестнице и маленькому закутку), мысленно предвкушая и рисуя у себя в голове картинку идеального утра, как увижу его глаза и улыбку. А еще подумала, что, наверное, сама почувствую неловкость, а может и нет, что прекрасное утро будет окрашено в светлые тона счастья, нежности и совсем легкой недосказанности.
Но не успела я в полной мере размечтаться, как услышала голоса, доносившиеся из гостиной. Тихо, стараясь не шуметь, немного спустилась и присела на ступеньки. Мне категорически не понравился тон, которым велась беседа. Даже не присутствуя в комнате, я поняла, что там кипят нешуточные страсти.
Шарик безграничного счастья потихоньку стал уменьшаться, и на его место пришло чувство тревоги и почему-то страха.
Из моего укрытия просматривалась только часть гостиной, и первым, кого я увидела, был сидящий вполоборота ко мне отец Ника. Личность Левана Эрденко я вычислила еще в самом начале, погуляв по просторам всемирной паутины.
Весь облик Эрденко-старшего говорил о том, что в его руках власть и сила. Та внутренняя сила, которая заставляет слушаться и подчиняться других людей. Однозначно, этот человек любил, а главное умел руководить. Очень харизматичный товарищ. Кстати, стало понятно, в кого Ник такой красавчик. Пусть папашка уже и не молод, но был очень даже привлекательным: легкая седина серебрила виски, внимательный взгляд чуть прищуренных темно-зеленых глаз из-под кустистых бровей, тонкие губы и прямой с небольшой горбинкой нос.
