Положив сумку в шкафчик и прижав к себе тетради, я подошла к стойке администрации. Получив номер и пройдя строгий досмотр на предмет не библиотечных книг, я поплелась к рабочему месту. Конечно, не очень удобно таскать все в руках, но в этом были и преимущества. В отличие от других библиотек, в которых я бывала, в нашей не надо было ждать, когда тебе принесут книгу, а самой сходить в нужную секцию. А малое количество народа гарантировало почти полную тишину и порядок. Да и контингент у нас учился такой, что к бережному отношению к книгам был приучен с детства.

Я разместилась за одним из четырех столов, окинув грустным взглядом стоявшие в ряд кульманы. Надо будет как-нибудь Зорану аккуратно намекнуть, что я не только ничего посчитать не могу, но и начертить тоже.

Подперев голову руками, я принялась ждать.

Настроение было на уровне «пойти и удавиться». К проблемам под названием «Ник Эрденко» и «Курсовик» прибавилась еще одна, и по масштабу она была самая глобальная из всех и грозила колоссальными последствиями не самого радужного характера.

В тот злополучный вечер, три дня назад, я была так расстроена тем, что Толок нас застукал, что забыла ведомости на столе возле компьютера. Утром я, естественно, очнулась, но папки там уже не было. Ведомости — это официальные документы, и за их потерю с меня три шкуры сдерут, в лучшем случае. Выяснить, кто взял так неосторожно забытую мной папку, не представлялось возможным. По-хорошему, надо было сразу пойти и признаться Толоку в пропаже, но мне было так страшно, что я решила тянуть до последнего, в глупой надежде, что все утрясется или как-нибудь разрешится без меня.

Наивная…

— Спим? — шепнули мне прямо в ухо.

От неожиданности я дернулась и чуть не слетела со стула. Встречу с линолеумом предотвратила мужская рука, которая ухватила меня за локоть и вернула в исходное положение — сидя.

— Нет… — насторожено произнесла я, смотря на улыбающегося Ника и сетуя на свою капитальную невезучесть.

А чего это он такой радостный? И где Зоран?!

— Прекрасно, я так понимаю у нас много работы, — улыбнулся парень и сел напротив меня.

— Эм… что? — непонимающе переспросила я.

— Курсовой проект, — проговорил он, взяв со стола лист с заданием и помахав им прямо перед моим носом. — Так посмотрим…

— Эй! Стоп! — задохнулась я от возмущения. — Что происходит?!

— Я бы тебе сказал, — проговорил Ник, не отрываясь от изучения данных курсового проекта и делая какие-то пометки, — но, по словам Зорана, это бесполезно. Предмет ты не знаешь… — задумчиво протянул он и открыл тетрадь, переписывая туда данные.

— Так, отдай сюда! — рявкнула я и попробовала отобрать лист.

— Не дам, — буркнул парень и откинулся на спинку стула, продолжая изучать мое задание.

— Ладно, — пожала я плечами и встала, принявшись собирать свои вещи.

Мои демонстративно-показательные действия все-таки завладели вниманием Ника.

— Можно поинтересоваться, что ты делаешь? — подозрительно спросил он, удостоив наконец-то меня своим взглядом.

— Да, — благосклонно сказала я, стараясь не смотреть на него. — Ухожу.

— Почему? — искренне удивился он.

— Эм… — хороший вопрос он задал, жаль, мой ответ подкачал.

Не ожидала я от него… вот этого! Я думала, он злится на меня, а ему оказывается все равно, что я там недавно брякнула.

— Зоран занят, — сдержанно проговорил он с ноткой недовольства в голосе. — Да и не любит он копаться в чужих работах, так что, если ты не против, то я могу тебе помочь.

— А если я против? — прищурившись, спросила я.

— Будь против. Я не запрещаю, только выбора у тебя особого нет, — пожал он плечами так, как будто все уже решено и мое мнение тут особо никого не интересует.

Ну, знаете ли…

Ник словно почувствовал негодование, которое охватило меня после его слов, быстро проговорил:

— Ирин, подожди, — он молниеносно схватил меня за запястье, заставив тем самым прекратить складывать вещи. — Я просто хочу помочь, правда…

Я насупилась и хмуро посмотрела на него, всем своим видом показывая, что я думаю о нем и о предложенной помощи в частности.

— Поверь мне, — тихо произнес парень и улыбнулся, да так искреннее и обворожительно, что я и сама не заметила, как уселась обратно на свое место.

Четыре часа пролетели для меня как одно мгновение. У Ника, похоже, было сегодня отличное настроение, и он постоянно шутил, да так, что периодически наш маленький закуток просто взрывался от смеха — хорошо, что мы сидим на галерке и наше веселье никому не слышно.

Поначалу он еще пытался мне что-то объяснять, но, поняв, что я из его пояснений понимаю только местоимения и предлоги, торжественно вручил мне калькулятор и карандаш, показал формулу, табличку с цифрами и лаконично сказал — считай. Чем я и занималась, пока он на листе, от руки что-то там чертил. Конечный результат меня просто поразил — я с линейкой-то не могу так ровно линию провести, а он тут изобразил какое-то сечение и гордо вручил мне чертеж, пояснив, что это как раз то, что надо будет сдать в понедельник. Останется только пара вычислений, пояснительная записка, а точнее введение, и перенести чертеж на большой формат уже согласно всем ГОСТам.

Меня переполнила такая благодарность к парню, что я, не задумываясь практически, бросилась ему на шею, крепко обняв.

— Спасибо, спасибо…

— Скажи, а у тебя еще курсовые есть? — спросил парень каким-то странным, немного напряженным голосом.

— Нет, — засмеялась я. — Только рефератов куча.

— Жаль… — удрученно протянул он.

— Почему? — удивлено переспросила я и, чуть помедлив, все же отстранилась от парня.

Ник осторожно придержал меня за руку.

— Мне понравилась твоя благодарность, — мягко произнес он.

От его слов у меня перехватило дыхание. Ник смотрел чуть насмешливо, но в тоже время взгляд зеленых глаз, словно мягким шлейфом, окружил меня безграничной нежностью.

Ирина, очнись!

— Ты… не надо…

Интересно, это я сейчас о чем?

— Что не надо? — спросил парень.

И, не дожидаясь ответа, мягко, но настойчиво притянул к себе. Медленно, словно дразня, наклонил голову и нежно прошелся губами по шее, оставляя пылающую дорожку на коже и вспыхнувшее желание внутри. — Может, я тоже хочу тебя поблагодарить… — шепнул он.

— Ник, пожалуйста… — Я и сама не поняла, что хотела сказать или, может наоборот, попросить. Меня словно разрывало на две половины: сердце трепетало в желании продолжить, а разум тихо, но настойчиво твердил, что это все надо прекратить.

Его руки тут же исчезли с моей талии, и он сделал шаг назад. А я подавила в себе стон разочарования.

Но чувство безопасности ко мне так и не заглянуло. Смотря на его улыбку, на хитро пощуренные глаза, даже на то, как он небрежным жестом откинул со лба волосы, я осознала, что пропала окончательно и бесповоротно. Все недавние выводы и анализы, так ловко проведенные и доказанные самой себе, сейчас превратились лишь в пыль холодных рассуждений. Как просто было рассуждать о собственных чувствах, строить догадки и опровержения, не видя его. А сейчас, словно дождавшись, когда перед глазами предстанет причина столь отчаянных боев, сердце с легкостью отмело все доводы.

И Ник прекрасно понимал, что стоит мне еще раз попасть в его сети, и я не смогу остановиться, потому что уже не вижу причин для этого.

— Ты меня… скотра… кмпра…скомпрати… черт! Как же это слово произносится?! — я запустила руку в волосы, стараясь привести мысли в порядок и замерла.

Ник легонько коснулся моего запястья, отвел в сторону, затем откинул черные пряди назад. Взгляд из ироничного стал жестким. Когда его прохладные пальцы осторожно коснулись виска, почти невесомо дотронулись до щеки, в голове у меня стало удивительно пусто, а ноги подогнулись. Такое вроде невинное прикосновение было подобно взрыву. Почему я должна терзаться сомнениями и обдумывать каждый свой шаг? К чему все это, если сейчас мне хочется только ощущать вкус его поцелуев, нежность его объятий, чувствовать себя защищено и просто любить.