— А что было в письме? — нетерпеливо спросила я, так как мистер Лемуэл замолчал.

— Всего три предложения. В первом мальчик требовал, — старик ухмыльнулся, — чтобы граф позаботился о его матери. Во втором — сообщал, что согласен переехать с матерью в дом графа, чтобы не доставлять лишние неудобства, находясь вдали. И в третьем — ставил перед фактом, что свое пребывание в графском доме и заботу о матери он полностью отработает.

— Когда мы встретились с ним первый раз, я подумала, что он выглядит очень взросло. Его взгляд, выражение лица — все было жестким и злым. Как будто он не имеет представления о детстве. Теперь я понимаю, что так и есть… А что же дальше?

— А дальше… граф забрал их к себе. Жаннин не произвела впечатления. Упаси боже, заботиться о такой коро… кхм… даме. Но мальчишка понравился. А заметив его страсть к Китчестеру, граф стал обучать его ведению дел. Вместе с тем Дамьян работал на конюшне и хлеву. Он сам вызвался, хотя никто не принуждал его, — отрабатывал.

— А зачем графу уже тогда понадобилось обучать Дамьяна?

— Узнаешь, — хитро сказал старик, — позже. Хотя, не уверен, состоится ли следующая встреча. Все будет зависеть от тебя и твоего желания видеть меня.

— Вы опять говорите загадками, — насторожилась я, пытаясь понять намек.

Но мистер Лемуэл не обратил внимания на мои слова и продолжил:

— Граф нанял мальчишке гувернера. Но Дамьян наотрез отказался от учителя. Он заявил, что имея такую библиотеку, как в Китчестере, глупо платить какому-то напыщенному словотрепу.

— Он любит книги? — быстро спросила я.

— В первую же неделю кончал все свечи, что были в доме, читал по ночам. Кроме молодого Эдварда, сына графа, я больше ни разу не видел, чтобы так упивались книгами.

— Но это же здорово!

— Если есть польза, то можно и потерпеть, — проворчал, гнусавя, старик. — Живя в замке первые годы, мальчик еще боялся, что граф может передумать и выгнать его и Жаннин на улицу. Поэтому, практически не устраивал неприятностей и вообще редко показывался в дурных компаниях, предпочитая сидеть с книгой. Но потом он осмелел… и, даже можно сказать, обнаглел! Не буду оправдывать мальчишку. Его поведение никогда не было и не будет ангельским… Ты тоже, наверняка, встретилась с ним не на церковной службе…

Вскоре трубка мистера Лемуэла потухла во второй раз, и он заторопился домой. Но на прощание еще немного порассуждал о том, каким отличным хозяином будет Дамьян.

— Этим землям нужна сильная молодая рука, которая будет заботиться о замке и любить его. А в Дамьяне есть толк! У него светлая голова и стальная хватка.

В ответ на эти восхваления я не сдержалась и съязвила:

— Еще бы он не имел светлой головы и стальной хватки! Даже дурачок не выпустит из своих рук то, что само плывет к нему. Вряд ли мальчишка из трущоб когда-нибудь мечтал о том, что ему поднесут на блюдечке готовый замок!

Но старик лишь насмешливо глянул на меня из-под торчавших густыми щетками бровей.

Мы договорились встретиться в следующую среду. И опять мистер Лемуэл как-то хитровато улыбался, говоря, что расскажет мне о графе все, о чем я пожелаю узнать.

А во вторник случилось нечто перевернувшее наш дом вверх тормашками. И я, наконец, узнала причину всех хитрых ужимок старика и его таинственных намеков.

Ранним утром, когда тетушка и Сибил собирались в Оурунсби, к дому подъехал посыльный. Я была у себя в комнате, но из окна увидела всадника, передавшего Финифет письмо. Однако выполнив свои обязанности, верховой не торопился уезжать, а остался стоять на дороге, держа под уздцы лошадь. Видимо, ждал ответа. Я скорее сбежала вниз, чтобы узнать новости.

— Роби, а вот и ты! — воскликнула тетя, увидев меня. Она выглядела озадаченной, отчего на лбу у нее собралась глубокая морщина. — Это письмо для тебя.

— Интересно, кто бы это мог быть? — суетливо пропищала Фини, подбираясь ко мне поближе.

— Ты обязана дать ответ. Парень сказал, ему приказано не возвращаться без ответа.

Тетушка грозно указала в сторону двери и так сурово посмотрела на меня, что все мои сомнения в том, от кого письмо, испарились.

Я взяла конверт, неаккуратно залепленный восковой печатью, и развернула его. Внутри лежал желтый клочок бумаги, исписанный мелким косым почерком. С удивительным для меня самообладанием я принялась читать записку, стараясь не раздражаться от того, что Фини, почти прилипилась к моей спине, и, от усердия суетливо подергивая острым носом, силится разобрать мелкие каракули.

— Ничего особенного, — все с тем же спокойствием сказала я, комкая листок. — Просто у графа Китчестера неожиданно взыграли родственные чувства, и он возжелал встретиться с внучкой.

— Когда? — тут же потребовала тетя, не обращая внимания на раздавшиеся восклицания.

— Сегодня. Меня и вас, тетя Гризельда, приглашают на ленч к часу дня.

— И твой ответ?… — упорствовала тетя, все так же сурово обращаясь ко мне.

— И речи не может быть ни о каком ответе, — вклинилась, напыжившись, точно бойцовский петух перед противником, Фини. — Это что за «возжелал встретиться с внучкой»! Столько лет не желал, а тут на тебе… приспичило! Будьте, мисс, выше этого!

— Фини!

— Все, все, все…сама немота! — экономка обиженно закусила губу, и, явив оскорбленную гордость, удалилась в свою святая святых, в кухню. За ней следом ушла и Сибил, сказав, что хотела бы ухватить на дорожку еще один замечательный пирожок с мясом.

Я же сосредоточенно прислушивалась к своим ощущениям, все больше удивляясь спокойствию, с которым восприняла это страстно ожидаемое мною событие.

— Я отвечу согласием, тетушка, — наконец произнесла я. — Я хочу встретиться с графом.

Тетя вдруг хлопнула в ладоши и от избытка чувств крепко сжала меня в объятиях, да так, что я запищала от ее пылкого напора.

— Вот и славно! — порывисто выдохнула она, и мне на миг почудилось, что в ее глазах сверкнули слезы.

— Сиби, ласточка! — отпустив меня, восторженно прокричала тетя в сторону кухни, — Оурунсби отменяется! К черту все тряпки, к черту дебюты и сезоны! Сегодня наш соловушек едет в Китчестер!

— Тетя, вы ругаетесь, как боцман на пиратской шхуне!

— О нет, я еще не настолько грамотна, чтобы соревноваться в красноречии с пиратами.

Ожидая экипаж из Китчестера, мы развлекали собравшуюся в нашем доме толпу визитеров.

Тетушка еще утром отправила Финифет с запиской к Тернерам, и не прошло и получаса, как к нам пожаловали гости. Весть настолько поразила миссис Тернер, что она, не медля ни секунды, отправилась к нам, чтобы выяснить все подробности. За ней увязалась и Летти, желавшая находиться в эпицентре событий. Под командованием Фини, принявшей весьма важный вид, они ворвались в дом и сходу забросали нас вопросами.

Однако вскоре выяснилось, что по дороге в Оурунсби, старушка Фини повстречала миссис Додд, совершавшую ежеутренний обход в поисках пропущенных ею за прошедший день новостей или, случайно утаенных от нее, скандалов. Не имея абсолютно никакого злонамерения и вовсе не из хвастовства, коего Фини, по ее же словам, была благополучно лишена, а только из-за распиравшего ее благородного стремления к правде, экономка откровенно рассказала о случившемся. Проникнув вселенскими масштабами события, миссис Додд поспешила распрощаться и строевым шагом, то и дело переходящим в мелкую трусцу, направилась переодеваться для утреннего визита.

К тому времени как Фини дошла до Оурунсби, благородное стремление к правде распирало ее неоднократно. Она заглядывала в открытые лавки, останавливалась поздороваться с соседями и даже навестила свою приятельницу, жившую на конце деревни. И когда на пороге Сильвер-Белла появилась непреклонная миссис Додд, а следом за ней потянулась вереница визитеров, с жеманными и возбужденными лицами, Фини вся приосанилась, и даже пододвинула свой стул поближе к дивану, где уже сидели Тернеры, чтобы не дай бог кому-то из гостей не пришло в голову, что она в этом деле играет всего лишь второстепенную роль.