Что касается электроэнергии, то правительство заключило 300-миллионную сделку с американской энергетической компанией с целью добычи метана, сконцентрированного в природных полостях под озером Киву. Если оставить его там, рано или поздно он взорвется. Метан обеспечивает электроэнергией южные районы страны, и есть надежда, что в ближайшие 40 лет он останется весомым источником энергии. В перспективе Руанда может даже экспортировать эту дешевую электроэнергию в соседние страны.
Столь радикальные действия очень важны. Экономическое процветание — лучшая гарантия стабильности в стране. Кроме того, население растет, и его надо кормить. Вслед за геноцидом в Руанде начался настоящий беби-бум: население увеличилось почти на 25 процентов и составило 10 миллионов человек. Куда бы вы ни поехали, дети высыпают из кустов на обочины дорог, весело крича «Mzungu!», что значит «белый человек». Но в отличие от других бедных стран они почти никогда не занимаются попрошайничеством. Один ребенок попросил у меня бутылку воды и, вытянув руку, то открывал, то закрывал ее, но его брат отдернул его и сказал, что они не попрошайки. «Хороший парень!» — усмехаясь, сказал Адам.
Беби-бум можно было бы только приветствовать, ведь десятая часть населения страны погибла во время геноцида. Однако маленькая Руанда рискует столкнуться с недостатком продуктов питания. Требуется быстро найти решение проблемы. Кагаме считает образцом для подражания Сингапур — такую же маленькую страну с численностью населения всего 5 миллионов человек, без значительных природных ресурсов, зато с ВВП в размере 181 миллиарда долларов. До таких показателей Руанде еще расти и расти: в настоящее время ее ВВП составляет всего 4,5 миллиарда долларов, то есть более чем в два раза превышает показатель 1998 года, но все равно этого недостаточно для безбедной жизни. Шестнадцать лет назад Руанда вычеркнула себя из списка стран, погруженных в хаос и этническую вражду. Сегодня, по многим оценкам, это самая чистая, безопасная и наименее коррумпированная африканская страна, но она до сих пор остается бедной. Настолько бедной, что даже увлечение бегом трусцой по утрам считается привилегией богатых: ведь вы впустую тратите калории лишь на то, чтобы сохранить стройность. Валовый национальный доход на душу населения составляет меньше половины аналогичного показателя стран, расположенных вокруг пустыни Сахара. Если считать Руанду африканским стартапом, то президент Кагаме — генерал армии, разбившей формирования сторонников геноцида и отвоевавшей свою страну в то время, когда остальной мир бездействовал, — безусловно, может считаться предпринимателем, создавшим его. Давайте говорить откровенно, Кагаме — диктатор, но большинство людей, с которыми я общалась в Руанде, считает его на редкость великодушным диктатором. Зарубежная помощь поступала в Руанду широким потоком, иногда составляя до половины доходной части годового бюджета страны, и Кагаме использует ее как венчурный капитал. Среди его советников такие люди, как бывший президент США Билл Клинтон и основатель благотворительной организации «Партнеры по здоровью» Пол Фармер — своего рода гиганты политической и благотворительной сцены Запада. Его менеджеры — губернаторы провинций, которых он жестко оценивает по десятку критериев, начиная с процента террасированных земель и заканчивая уровнем грамотности, регулярностью вывоза мусора и наличием доступа к чистой воде. Если они не справляются, их увольняют. В Руанде законодательством запрещены пластиковые мешки для мусора из соображений охраны окружающей среды, поэтому у вас могут даже отобрать их в аэропорту. Закон требует от мотоциклистов носить шлемы, а от водителей автомобилей — пристегивать ремни безопасности. В Руанде самый высокий процент женщин в администрации президента среди всех африканских стран; обеспечение равных прав для женщин в постгеноцидный период — одна из приоритетных задач деятельности президента Кагаме и первой леди Руанды. Повсюду висят рекламные щиты, предупреждающие подростков об опасности вовлечения в проституцию и получения подарков от Shuga Mami и Shuga Dadi («сладких мамочек и сладких папочек»), содержащих притоны. На рекламных щитах — лозунг «SINIGURISHA», или «Я не продаюсь!» На них чаще всего изображена особа средних лет распутного вида, предлагающая подросткам алкоголь, деньги или прогулки на машине. Подростки с решительным видом отстраняются от нее, вытянув перед собой руку с раскрытой ладонью в знак протеста. Есть надежда, что борьба с проституцией поможет одновременно предотвратить распространение СПИДа, но эти плакаты выполняют и более широкую задачу — отражают общее послание президента Кагаме: компромиссы и подачки никогда не станут основным способом пробиться в жизни. Даже противники Кагаме используют для описания страны три слова: безопасная, чистая, упорядоченная. Кагаме резко негативно относится к тому, что иностранная помощь играет такую большую роль в жизни Руанды. «Не кажется ли вам, что жить на подаяние унизительно? — сказал он писателю Стефену Кинзеру. — Почему наша нация должна зависеть от других? Что с нами не так? Почему мы тратим деньги налогоплательщиков других стран, ведь это чужие деньги. Как случилось, что люди, жившие в этой стране 200 лет назад, гораздо лучше справлялись с теми же проблемами, чем мы?[55]»
Сразу после геноцида никто не стал бы вкладывать деньги в разрушенную и разоренную страну, поэтому Кагаме принимает помощь иностранных государств, для того чтобы поднять ее до высокого уровня и заинтересовать иностранных инвесторов. Очень важно, чтобы деньги шли именно на восстановление страны, а не оседали в чьих-то карманах. Кагаме нетерпим к коррупции. Если кто-то отдает контракт на строительство своему родственнику, то оказывается в тюрьме. Дома у государственных служащих периодически проводятся проверки на соответствие уровня жизни уровню доходов: в случае сомнений возбуждается дело о взяточничестве. Периодически Кагаме даже без предупреждения посещает тот или иной ресторан, чтобы проверить, соблюдаются ли санитарные нормы. Если продукты хранятся на полу или температурный режим не соответствует установленному инструкцией, заведение немедленно закрывается и все сотрудники оказываются на улице. При пересечении границы на пути из беспорядочного Гома в Демократической республике Конго в спокойный и упорядоченный курортный город Гизени в Руанде вы обязательно увидите огромный плакат: «Инвестициям — да, коррупции — нет!»
Общественный порядок кажется тем более необъяснимым, если учесть, что сотни и тысячи людей, причастных к геноциду, уже отсидели срок в тюрьме и реинтегрировались в общество. Руанда представляет собой один из немногих примеров в истории, когда сторонники геноцида и выжившие в ходе чисток, а также семьи погибших, продолжают жить по соседству в тех же городах и деревнях. Восстановление справедливости происходит через трибуналы Гачача, основанные на системе обычного племенного права и признания вины. Обвиняемый предстает перед деревенским судом, и свидетели рассказывают, что они видели; если убийцы раскаиваются, их приговаривают к относительно легкому наказанию, но они должны рассказать, какое зло причинили своим жертвам. В данном случае речь идет не столько о наказании, сколько о духовном очищении и способности взглянуть правде в глаза, признав свою вину. Кагаме говорит, что эта система никому не нравится и относится к числу тех, которые предъявляют больше требований к пострадавшим, чем к обвиняемым. Многие руандийцы характеризуют ее как некорректное решение для нерешаемой проблемы. Как можно привлечь миллионы людей к ответу за убийство миллиона своих соседей и после этого надеяться сохранить и восстановить страну?
Сотрудники благотворительных зарубежных организаций подтверждают, что проводимая Кагаме политика приносит плоды, и весьма успешно. Пол Фармер из организации «Партнеры по здоровью» называет его великим человеком. Он даже перевез свою семью в Руанду, поскольку Кагаме оказывает ему всяческую поддержку в деле обеспечения беднейших слоев населения медицинской помощью. Учредитель программы «Каждому ребенку — по ноутбуку» Николас Негропонте заявил корреспонденту Time: «Уникальная особенность Руанды заключается в незыблемой вере президента в нас и нашей вере в него. Мы пойдем хоть на край земли, чтобы помочь ему и Руанде. Мы хотим, чтобы Руанда стала образцом для других стран»[56].
