Видя, что оба брата вполне серьезны, Мансур попытался задуматься. Но, увы, им по-прежнему владел лишь гнев. Царевич насупился, а потом и вовсе встал и ушел к своему верблюду. Пытаясь, быть может, у него найти утешения.
Меж тем беседа продолжалась. Караванщик, почувствовав, что с братьями можно говорить откровенно, начал:
– Меня смущает и цвет степи, о мудрые путники. Да и сама степь… Пустыню должны были сменить каменистые холмы. Но перед нами степь… Сколько бы я не смотрел на компас[4], сколько бы ни сверялся с картами – я вижу одно и тоже: путь наш проложен правильно. Но то, что предстает передо мной, совсем не похоже на караванную тропу, исхоженную ногами моих верблюдов.
– Я боюсь спросить тебя, добрый караванщик, но, быть может, компас испорчен?
– Но тогда это, увы, произошло совсем недавно… И я ничего не вижу, ибо компас все время со мной, я его держу в кармане кафтана. Вот он.
И караванщик вытащил небольшую деревянную богато инкрустированную коробочку. Не без трепета отдал ее Валиду и не спускал глаз, пока юноша рассматривал ее.
– Да, самый обычный, хотя и очень красивый компас…
Со вздохом облегчения караванщик взял коробочку и хотел уже ее спрятать, но Валид вновь обратился к нему:
– Мудрый караванщик, не будет ли большой дерзостью просить тебя, чтобы ты открыл компас?
– Повинуюсь, мой гость! – довольно проговорил предводитель каравана. Он видел, с каким уважением относятся к нему эти двое и потому был с ними доброжелателен и приветлив.
Коробочка раскрылась. Под круглым стеклом тоненькая стрелка, чуть подрагивая, показывала направление на полночь.
– Прости меня, любезный предводитель каравана, но позволишь ли ты мне заглянуть внутрь?
Караванщик, вздохнув, вновь согласился. Валид поддел кончиком ножа костяную пластину, на которую были нанесены деления, и вытащил ее. Опустил коробочку ближе к костру, чтобы пояснее разглядеть содержимое. А потом поднял глаза на караванщика.
– О мой добрый караванщик, не скажешь ли ты, что это?
И, еще раз поддев что-то кончиком ножа, вытащил железную пластиночку из недр компаса.
– О Аллах, что это?
– Это и есть наша ошибка. Это железная пластинка, которую на меду прикрепили к компасу те, кто хотел завести нас в необитаемые места. Завести, чтобы ограбить и убить…
– Мудрость твоя велика, юноша… Но кто это мог сделать?
– Мне думается, что это сделали в караван-сарае… Выходит, ремесло содержателя приюта для усталых путников не так доходно, как кажется… И несчастному хозяину приходится подрабатывать ремеслом разбойника и грабителя.
– Но что же нам теперь делать, почтенный?
– Хорошенько подумать о том, как перехитрить этих хитрецов. Вот тебе твой компас, – Валид протянул караванщику коробочку, – теперь он вновь показывает на полночь без ошибок. – А мы с братом попытаемся придумать хитрость против хитрости…
– Повинуюсь, мой мудрый гость!
Еще одно соображение не давало покоя младшему из сыновей наложницы.
– И, добрый предводитель каравана, я сердечно прошу тебя – не обращай внимания на глупые слова нашего брата. Он разбалован, не приспособлен к дальним странствиям, неумен…
– Меня, о мудрый юноша, не обидели его слова. Но я жалею вашу несчастную страну, ведь когда-то этот недалекий и скверно воспитанный человек станет вашим правителем…
Саид выпрямился, чтобы дать суровую отповедь этому человеку. Но подумал и промолчал. Ведь, увы, караванщик был прав.
– Ну что ж, брат, а теперь наш черед думать о разбойниках, – проговорил Валид, когда караван-баши удалился от костра.
Саид улыбнулся:
– Наконец, братишка, я могу хоть чем-то помочь тебе… Пока ты рассматривал компас нашего доброго предводителя, я подумал вот о чем. Верблюды, да простит Аллах мне эти слова, существа неторопливые. Да, они выносливы, но, увы, караван движется чуть быстрее человека. А потому, как бы долго мы не шли, нас может догнать и всадник на быстрой лошади…
– Или несколько всадников, – согласился Валид. – Выследить, догнать и под покровом ночи ограбить. Людей убить, а верблюдов увести… Значит, нам надо вернуться назад по нашим же следам… И выследить тех, кто пытается выследить нас. Теперь твоя необыкновенная сила и удивительные умения станут нашим главным оружием…
И двое братьев, словно две тени, поспешили по следам каравана назад. Их помощницей стала луна, которая освещала их путь.
Макама двадцать первая
Зов деда настиг Валида, когда тот, словно дикая кошка, припадая к земле, крался назад по следам каравана.
«Валид, мальчик мой, что происходит с тобой? Я чувствую сильную тревогу, она не дает мне спать…»
Валид, ничего не скрывая, рассказал деду и о странном караван-сарае, и о кусочке железа, который нашелся в компасе караван-баши.
«Я думаю, мой добрый дедушка, что нас хотели загнать в дикие места и тут ограбить…»
«Но где вы сейчас находитесь, мальчик? Ведь, прости меня, но кроме компаса и надежных карт, существуют еще и вечные небеса, что могут указать путнику верную дорогу. Неужели ты забыл все, чему учил тебя старый Назир?»
«Аллах милосердный, ну как же я мог об этом не подумать?!» – Валид выпрямился и посмотрел на небо. Конечно, полная луна, заливавшая светом степь, немного мешала рассмотреть все ориентиры, но и главных звезд Валиду хватило для того, чтобы понять, где они оказались.
«О великий звездочет, я думаю, что мы отклонились от нашего пути… И отклонились далеко… Мы сейчас много восточнее того места, где должны были оказаться этой ночью. Думаю, что козни хозяина караван-сарая завели нас в почти необитаемые места чуть южнее великого Вавилона, мертвого вот уже тысячу лет города великой славы…»
«Мальчик, постарайся как следует рассмотреть небеса над собой… Я хочу твоими глазами увидеть их. И попытаюсь понять, где же именно вы находитесь. А потом займись преследователями – я слышу, что брат зовет тебя».
«Повинуюсь, великий мудрец!» Юноша поклонился далекому наставнику и затем, выпрямившись, несколько долгих мгновений смотрел в небеса, стараясь, чтобы дед увидел ту же картину.
И затем, не медля более ни секунды, Валид принялся догонять Саида. Тот уже что-то нашел и теперь пытался привлечь внимание младшего брата.
– Смотри братишка, во-о-н там, видишь, огонек?
– Вижу… Удивительно, что мы не рассмотрели этого раньше…
– Просто нам и в голову не могло придти, что кто-то кроме нас может идти этой тропой…
Братья, словно две тени, поспешили на свет костра, горевшего в стороне от караванного следа.
Это оказался лагерь, лагерь какого-то маленького отряда. Люди мирно спали, завернувшись в толстые одеяла. А к деревцу, склонившемуся у крошечного источника (совсем как в лагере каравана), была привязана… черная пантера.
– Аллах милосердный, это они… Разбойники!
Валид приложил палец к губам Саида, увидев, что чуткие уши зверя повернулись, когда он услышал чужой говор. Не сказав более ни слова, юноша подкрался к огромному черному животному, открывшему изумрудно-зеленые глаза.
«Аллах милосердный, этот безумец сейчас погибнет!» – подумал Саид. Он следил за каждым движением младшего брата, готовый кинуться на помощь в любое мгновение.
Валид же вовсе не собирался погибать. Он вытащил какой-то мешочек из кармана шаровар и, отсыпав щедрую горсть порошка, казавшегося черным в лунном свете, бросил его прямо в морду проснувшегося хищника.
Тотчас же пантера вскочила и, громко зарычав, начала двумя лапами скрести кору дерева. Щепа так и летела из-под изогнутых, словно ятаганы, когтей хищника. Деревце содрогалось, и листва его трепетала, как под ураганным ветром.
Валид же, появившись возле брата, прошептал:
– Теперь они лишились своего проводника. И мы можем вернуться в лагерь. Надо поднять караван до рассвета. Тогда мы успеем ускользнуть от них. Надо лишь показать караван-баши верный путь…
