Наступило утро. Валид, проснувшись, искал глазами ту, что подарила ему незабываемую, удивительную ночь неги и страсти. Но Лейла исчезла, лишь длинный прозрачно-сиреневый шарф остался на ковре у ложа.
«Аллах милосердный, как прекрасно все же человеческое тело! Как изумительны его очертания и гармоничны движения… Но почему же она исчезла?
Быть может, я бы забрал ее с собой? Она бы стала той, что будет дарить мне страсть до конца наших дней…»
Утренние заботы вскоре заставили Валида забыть о Лейле, лишь вкус ее губ еще вспоминался юноше. Но потом исчез и он.
Лошади, как и обещал царь Мкртич, ждали путников. Пора было отправляться в долину, где уже с нетерпением ждал его учитель, мудрец Георгий.
Скрылись пышные строения дворца, исчез за новым поворотом и сам город. Начала забываться и первая в жизни Валида женщина. И тогда пришло к нему изумительное чувство ясности. Ибо знал он теперь, насколько прекрасна человеческая любовь. Знал, но еще более укрепился в своем убеждении – искать надо ту, что подарит ему не только свое тело, но и душу. Ибо в красоте и единении душ можно найти гармонию, которую тело отразит лишь на недолгий миг.
Макама двадцать четвертая
Валид был поглощен своими мыслями еще очень долго и очнулся от них лишь тогда, когда кони преодолели перевал и взорам путников предстала благословенная долина. Солнце щедро изливало свои лучи на виноградники и поля, реку, что пересекала долину, и дома жителей.
– Наконец! – как всегда недовольно проговорил Мансур. – Интересно, где же теперь нам искать этого самого мудреца? И почему он не встречает нас, как подобает, прямо у дороги? Ему бы поучиться учтивости и гостеприимству у нашего брата Мкртича!
– О Аллах, да прекратишь ты брюзжать, брат?
– Не забывайте, ничтожные, что это вы путешествуете со мной! Я, сын царя и его наследник, должен закончить образование. А вы, смиренные, должны охранять мои занятия и давать умные советы… Но только тогда, когда я об этом попрошу…
Валид открыл было рот, чтобы дать достойную отповедь зарвавшемуся царевичу, но наткнулся на предостерегающий взгляд старшего брата. И, чтобы более не слышать надменных глупостей Мансура, пустил своего скакуна в галоп.
Пыльная дорога привела его к настежь раскрытым воротам, над которыми реял вымпел – узкий флаг. Это был постоялый двор.
– Дозволено ли будет усталым путникам просить приюта у тебя? – церемонно осведомился Валид у толстяка, который, стоя на пороге, вытирал руки ослепительно-чистым полотенцем.
– Ого, к нам пожаловали знатные гости из страны под рукой Аллаха милосердного и всемилостивого! Приветствую тебя, юноша! Я – хозяин постоялого двора, зовут меня Арутюн-весельчак.
– Благодарю тебя, почтенный Арутюн. Мои братья нагонят меня с минуту на минуты. Ты прав, мы действительно пришельцы из далекой страны Ал-Лат и ищем школу мудрого Георгия. Ибо наш царь, да хранит его Аллах милосердный и всемилостивый, отправил своего сына и нас вместе с ним, дабы у мудреца закончил царевич свое образование.
– О, какая учтивая речь! Входи же, юный царедворец! Здесь ты найдешь и уютную опочивальню, и вкусный ужин, и спокойный сон. А завтра, когда взойдет солнце, я вам покажу дорогу к школе мудреца Георгия.
Валид благодарно поклонился. О как не похож был этот симпатичный толстяк на того вороватого хитреца, хозяина караван-сарая!
Вскоре из-за поворота показались его братья. Лошади, увидев распахнутые ворота, согласно повернули, и вскоре уже Мансур и Саид присоединились к Валиду за длинным деревянным столом.
Ароматное поджаренное мясо, большой пучок пряно пахнущей зелени, огромная глиняная тарелка с овощами… Пусть трапеза не отличалась изысканностью, пусть она мало походила на роскошный пир, каким встретил путешественников царь Мкртич! Но после долгого дня верхом это было угощение, достойное царских детей.
Братья наконец насытились. Нетерпение же уже захлестывало Валида и он, повернувшись к старшему брату так, чтобы не видеть кислого лица царевича, спросил:
– Позволено ли мне будет, брат, пройтись по вечернему городку?
Саид рассмеялся:
– Почему ты вдруг решил спрашивать у меня разрешения?
– Дабы наш царственный сводный брат не мог заподозрить меня в предательстве…
Мансур, который, конечно, не мог этого не слышать, только фыркнул, демонстративно рассматривая огромный очаг, в котором горел яркий и веселый огонь.
С невиданным облегчением Валид вышел на улицу. Темнело, в небе загорались звезды. Но городок не засыпал, спрятавшись за высокими заборами-дувалами, как это бывало на родине. Из домов раздавалось пение, юноши и девушки спешили куда-то, весело смеясь…
Валид шел по улице, разглядывал дома, лица людей… Сердце его согревали и улыбки, и приветливые лица, и даже шепоток за спиной. Понятно, что не каждый день в долине далеко на полночь появляются сыновья страны Ал-Лат.
Да, здесь будет хорошо! Хорошо учиться, хорошо по-новому видеть мир… Наверное, есть здесь и зависть и спесь, есть и ссоры и печаль. Но люди, Валид прекрасно это видел, всегда готовы прийти на помощь, всегда подставят плечо, если ноша окажется слишком велика для одинокого человека.
Очередной поворот привел Валида к высокому каменному дому. Вокруг горели яркие фонари, и прямо у порога какой-то статный молодой мужчина перелистывал книгу.
– О Аллах, – пробормотал Валид. – Хотел бы я войти в этот дом…
– Здравствуй, чужестранец! – Парень поднял глаза от книги и приветливо улыбнулся. Валид хотел ответить так же приветливо и доброжелательно, но слова застряли у него в горле.
Ибо перед ним стоял его отец, царь Омар. Валид даже протер глаза, чтобы отогнать наваждение. Но ничего не изменилось – перед ним стоял его отец. Высокий парень, что жил далеко на полночь от царства Омара, был так похож на царя, что младшему внуку звездочета стало просто страшно. Те же черные глаза, та же улыбка, движения.
– Что случилось, юный чужеземец? Ты смотришь на меня так, словно увидел мертвеца…
– О нет, мой господин. – Наконец Валиду удалось произнести, нет, скорее прохрипеть, несколько слов. – Я увидел не мертвеца… Я увидел человека, которого готов был назвать своим отцом…
– О чем ты, юноша?
– Ты, о новый друг, так похож на моего отца, что мне на миг показалось, что это царь Омар, да хранит Аллах милосердный его сто раз по сто лет, обогнал своих сыновей и теперь встречает одного из них на пороге неизвестного дома…
– Понимаю, друг мой. Ну что ж, жизнь шутит удивительные шутки. Войди же в мой дом и отдохни. После такой передряги несколько минут спокойствия тебе не повредят.
Валид принял приглашение и вошел вслед за высоким парнем в его дом, вернее, в беседку возле дома.
– Дозволено ли мне будет узнать твое имя, добрый незнакомец? – церемонно спросил он.
Мужчина рассмеялся и ответил:
– Меня зовут Тимуром. Я воспитанник благородных Раиса и Ануш, что заменили мне давно погибших родителей. А кто ты, напуганный иноземец?
– Меня зовут Валидом. Я сын царя Омара, властелина земли Ал-Лат и его любимой наложницы, прекрасной и доброй Ясмин.
– Так, значит, ты принц?
И вновь Валид возразил:
– О нет, Тимур, я не царевич… У царя Омара есть наследник, царевич Мансур. Он и мой старший брат Саид сейчас на постоялом дворе того веселого толстяка, Арутюна. Они отдыхают после долгой дороги. А мне не терпелось пройтись по городу, осмотреться, увидеть новое место и новых людей.
Тимур задумчиво посмотрел на Валида и, подумав, проговорил:
– Как странно. Я слышал, что в вашей стране принято убивать мальчиков, что рождаются у наложниц.
– Да, этот обычай существовал у нас долгие века. Царь Омар, да продлятся его годы без счета, смирил сопротивление дивана, отстаивавшего давние традиции, и повелел более не убивать малышей. Так остались живы мы с братом. Великая царица Амани и моя матушка, да будет вечно жива память о ней, были добрыми подругами. И потому нас воспитывали почти как царевичей. Вот и сейчас царь Омар повелел нам отправиться в школу мудрого Георгия, давнего друга моего деда, звездочета царя Омара, дабы завершить образование, приличествующее царским детям.
