— Не знаю, Пап… Она как упрется рогом…

— И то правда…

— Вы двое! Хуже, чем Хью с маманей, — прогоготал Папаша.

— Фиби, ты же знаешь, пора.

Она скорчила гримасу.

— Ага. Тем более что мною тут командуют все, кому не лень…

Хью зашел с подносом, полным стаканов для бара, и, проходя мимо, склонился к Фиби и чмокнул ее в затылок.

— Что посеешь, то и пожнешь, сестренка.

Один из стаканов исполнил сальто с переворотом и полетел в мою сторону, оставив в воздухе знакомый желтый след. Я поймала стакан. Фиби осторожно поставила его обратно, украдкой посматривая на меня.

— Я смотрю, у тебя свой даппи объявился? — спросила Фиби.

— Да так, простой полтергейст, — ответила я. — Не слишком опасный, в отличие от даппи. Даппи ведь опасные?

— Опасней не бывает, — ответил за дочь Папаша.

— А почему? — спросила я, ковыряясь в тарелке — еда была вкусная, но я не могла спокойно есть, мысли разбегались: полтергейст, мой умерший отец, психические стены…

Папаша откинулся на спинку стула, жестикулируя со стаканом в руке.

— Даппи — это духи, не попавшие на небеса. Они по какой-то причине заблудились на девятую ночь и вернулись обратно на землю. Но они не чувствуют, потому что у них нет сердца, не думают, потому что нет мозга, а их душа разбита на две половинки. Половина тут, половина в другом месте. Они не отличают добро от зла. Не ведают, что творят. Просто делают, что вздумается. Дерутся, щипаются, ломают вещи…

— А как узнать, что имеешь дело с даппи?

— Их видно. Как скелеты из тумана… как это будет по-вашему? Ивовый прут?.. Вот так они и выглядят. Духи предков увидеть нельзя — они прозрачнее воздуха. А вот даппи злобные и порочные. И чем дольше они здесь торчат, тем злее становятся. Собаки лают, почуяв даппи, а человеку кажется, будто у него на лице паутина. Это признак даппи.

Я не знала, можно ли назвать паутиной желтую нить, зато я вспомнила ощущение на лице, когда в первый раз осматривала комнату; паутина было первым, что мне пришло в голову. Призрак, который озлобляется все больше и больше, оттого что не обладает сознанием… Точь-в-точь описание Селии и ее хозяина-психопата.

— И что это тебя так даппи интересуют? — потребовала объяснений Фиби. — Может, поэтому они к тебе и пристают?

Я попыталась просчитать реакцию на различные ответы, но мне никогда не давалась эта неточная наука, математика человеческих отношений. Я выбрала самый легкий вариант — полуправду.

— Марк участвовал в проекте, посвященном призракам, и мне кажется, это как-то связано с его смертью. Призрак, которого они создали, сильно смахивает на даппи…

— Они создали призрака? Безумная затея.

Я пожала плечами.

— Может, итак. Мне бы поговорить с Амандой насчет той ночи, когда Марка ранило.

Фиби уставилась на меня.

— Думаешь, это их создание могло причинить вред Марку? Серьезно?

— Не знаю. Но без вопросов нет ответов. Мне нужен адрес Аманды.

Фиби поджала губы и нахмурилась.

— Ладно, только не обижай ее.

— Обещаю.

Папаша не отпускал Фиби за адресом, пока она не доела, и держал меня за столом, пока не доем я. Как только Фиби исчезла в дверях кухни, он пристально на меня посмотрел.

— А как ты на самом деле считаешь, Харпер? Думаешь, Марка убил даппи?

Я потупилась.

— Не знаю.

— Не ври мне, дева моя. Ты обладаешь каким-то знанием, о котором сильно жалеешь. И получила его ты не по своей воле.

— Пап, тебе это тоже знать ни к чему, — сказала я, качая головой. Он накрыл мою ладонь свободной рукой. Он подождал еще минуту, но я не стала откровенничать, а так и сидела, разглядывая стол. Он похлопал меня по руке и вздохнул, устало и как-то очень по-стариковски.

— Пра-ально, чего воду в ступе толочь, — сказал он, покачав головой.

Как только Фиби вернулась с адресом Аманды, я извинилась и ушла. Фиби и ее отец проводили меня пронзительным задумчивым взглядом.

Выяснилось, что Аманда живет у родителей, в Береговом районе. Получив от Фиби адрес и съев количество еды, способное накормить большую часть голодающей Эфиопии, я направилась к дому Лиманов. Пускай Марк и Аманда перестали встречаться за много месяцев до его смерти, ее лицо носило отпечаток страданий: ярко-розовые припухшие веки и пепельно-серая кожа. Родители уехали, оставив весь дом в ее распоряжении, но она предпочитала сидеть на крыльце на скамейке-качелях и смотреть на мелкий дождь, который то затихал, то снова шел сильнее.

— В доме слишком душно, — сказала она и забралась на сиденье с ногами, сжавшись калачиком и плотно обхватив руками колени. Во Мгле над нею зависло депрессивное оливково-зеленое облако.

Я села на скамейку с другого края, слушая, как она скрипит.

— Аманда, — начала я, стараясь говорить мягко, — вы помните день, когда Марк поранился в магазине?

Она вглядывалась в пелену дождя.

— Да. Следователь меня уже спрашивал. Помню, но я не уверена, что все правильно рассказала. Я была не в себе. — Ее голос дрожал.

— Можете и мне рассказать?

Она пожала плечами и качнула скамейку вбок.

— Было поздно. Понедельник. Недели две назад. Марк расставлял книги в разделе биографий и разговаривал с каким-то парнем. Кажется, они спорили. Слов я не расслышала, но в голосах была злость. Знаете, они то и дело повышали друг на друга голос, почти рявкали. А потом тот парень… махнул руками. Вот так. Со сжатыми кулаками. — Она резко вытянула руки в стороны и чуть не задела меня костяшками. Не обратив на это внимания, Аманда снова обхватила колени. — И я заметила, как что-то черное пронеслось по воздуху в зеркале. И врезалось в полку прямо у Марка над головой. Потом Марк стал поворачивать голову к парню — перед этим он смотрел на книги, — и большой том свалился с полки прямо ему на голову. Он… хм… он вроде как уклонился в сторону — наверно, заметил падающую книгу. И вскрикнул. Как будто от удивления или от злости. А потом книга его ударила, и он упал со стула. А тот, другой, убежал. — Она шлепнула ладонями по лодыжкам. — Вот и все.

— Вы знаете, что за предмет пролетел в воздухе?

— Ага. Это была одна из горгулий с камина.

— Откуда вы знаете?

— Я подошла к Марку, чтобы помочь ему собрать книги. Он уронил всю стопку. Я видела, как он поднял горгулью и отложил ее в сторону.

— А что с книгой, которая его ударила? Вы знаете, что это была за книга?

— Хм-м… Биография Шопенгауэра, кажется… Не уверена. Марк сделал вид, будто ничего не произошло.

— Вы можете описать человека, с которым он говорил?

— Я мало что разглядела. В этом зеркале люди выглядят странно, низенькими такими… Оно висит наверху и искажает обзор. В общем, рост я не запомнила… Вроде не слишком высокий и не слишком низкий. Темные волосы, темная куртка и джинсы… Да, вроде бы джинсы…

— А когда он выбегал, вы не успели его рассмотреть?

— Нет, я сразу бросилась к Марку. Нельзя было оставлять кассу, но тогда я об этом не подумала…

Не слишком подробное описание: из подозреваемых можно было исключить только Сталквистов и Уэйна Хопке. Аманда обязательно заметила бы их светлые волосы.

— Вы уверены, что это был мужчина, а не женщина?

— Женщина? — Она обдумала эту мысль, качнув скамейку. — Если только не очень… фигуристая.

— А волосы? Какие у него были волосы: длинные, короткие, каштановые, черные?

Она задумалась, а затем с несчастным видом покачала головой:

— Не знаю. Не помню. Просто волосы… Темные. Я не обратила внимания.

— А пробор был?

Она продолжала качать головой.

— Не могу вспомнить.

Я попыталась выудить из ее памяти хоть какие-нибудь подробности, но чем дальше я расспрашивала, тем меньше она могла вспомнить. Она описывала только те детали, в которых была абсолютно уверена, ничего не додумывая. Под конец я сдалась, попрощалась и стала вставать.

— О, — сказала она. — Вы завтра придете?