— Приду? Куда?

— На похороны. На кладбище Лейк-Вью в два. Вы могли бы прийти.

— О. Спасибо, Аманда. Постараюсь. Марк мне нравился.

— Да. Он был очень хороший. — Она прикусила нижнюю губу и встала. — Пойду-ка я в дом.

Она не стала закрывать дверь, та захлопнулась сама. Не успел щелкнуть механизм замка, как из-за двери послышались приглушенные рыдания.

Я вернулась к джипу и поехала на юг, в сторону Сиэтла.

В отличие от Солиса меня не интересовал мотив. Важнее было выяснить, кто контролирует Селию. Если происшествие в книжном действительно ускорило процесс, значит, человек, которого видела в зеркале Аманда, и есть убийца. Сталквистов и Уэйна можно было исключить, а Патриция не сошла бы за мужчину даже в самом кривом зеркале. И снова я вернулась к Ане, Иену и Кену. Или нет… Существовала вероятность, что Карлос ошибся. Случай в книжном мог не иметь никакого отношения к гибели Марка. Да и Аманда могла что-то напутать.

Если же предположить, что я оказалась права, то все-таки стоило заняться мотивом. Каждый из трех подозреваемых продемонстрировал определенную степень контроля над Селией. В этом я убедилась на прошлом сеансе, но доказательств было недостаточно… Я не знала, кому какие действия приписать. У Кена и у Иена могли быть мотивы: обида на то, что Марк их дурачил, или ревность. У Аны — нет. Впрочем, она сказала, что Селия захочет отомстить…

Я въехала на стоянку и поискала номер телефона Аны.

Ану не слишком обрадовал предстоящий разговор, и на этот раз она настояла, чтобы мы встретились подальше от дома ее родителей. Она работала в центре и согласилась пересечься в вестибюле после работы. Она спешила на какую-то встречу и сказала, что сможет уделить мне всего несколько минут.

Западный вестибюль Сити-центра был залит светом из высоких, в два уровня, окон и витрин. Свет отражался от стеклянного эскалатора, играл на латунных украшениях витрин, рассыпаясь снопом ярких золотых искр, и падал на декоративную клумбу, втиснутую между кучкой продуктовых киосков на уровне улицы.

Я поднялась по эскалатору на верхний уровень. Ана вышла из-за угла, со стороны лифтов. Я пошла к ней навстречу мимо огромной инсталляции дисков Чиули,[15] которые плавали вдоль стены подобно полосатым шипастым медузам, мимо богатства восточных красок Джексона Поллока.[16]

— Привет, — поздоровалась я.

Она подняла руку. Тыльную сторону ладони покрывала сеточка порезов, такая же шла по краю лица и вокруг шеи. Прическа доходила до подбородка и все равно выглядела немного рваной — видны были места, где пришлось остричь пряди, чтобы вытащить осколки стекла из кожи головы.

— Привет, — отозвалась она. Голос казался нервным и усталым.

Стекло задребезжало. Мы дружно обернулись, глядя на выставочный стенд. Водоворот красок «Персидских мотивов» покрылся мелкой рябью, дрожа и позвякивая, и стеклянные фигуры потянулись в нашу сторону.

Не сговариваясь, мы развернулись и устремились к выходу, украдкой поглядывая на струящуюся, словно замерзший ледяной водопад, люстру, что свисала с потолка в шестидесяти футах над эскалатором.

— Я вся издергалась, — заговорила Ана. — И вот так постоянно… Это еще ничего, обычно хуже.

— Что может быть хуже, чем оказаться погребенными под шедевром, который стоит миллионы долларов?

Ее передернуло.

— Не спрашивайте. У меня нет времени на разговоры, я договорилась сходить выпить с приятелем. Пройдетесь со мной?

— Конечно.

Мы направились к вращающимся дверям, и Ана принялась рыться в сумочке. Закурила она, только когда мы вышли из галереи. Мгновение она стояла, нервно затягиваясь и глядя по сторонам, словно ожидая, что какой-нибудь предмет выскочит из-за угла и нападет на нее. Она втянула голову в плечи и поплотнее запахнула пальто. Посмотрела на сигарету и с гримасой отвращения бросила окурок на землю, высунув язык.

— Фу. Не знаю, зачем я это делаю. Я бросила курить давно. — Она вопросительно на меня посмотрела. — Есть жвачка у вас? Хочу убрать изо рта плохой вкус.

Я покачала головой.

— Нет. Извините.

Похоже, ее английский, так же как и здоровые привычки, слегка пострадал.

Она пожала плечами.

— Ну и ладно. Пошли. — Она дошла до перекрестка и остановилась у перехода, дожидаясь зеленого. — Так что вы хотели?

— Я хотела спросить, не было ли у вас с Марком отношений.

Нахмуренное лицо Аны медленно вытянулось.

— Нет. Я познакомилась с ним в январе. Раньше я его не знаю. То есть встречались ли мы? Нет.

Загорелся зеленый, и она двинулась через улицу. Я шла рядом.

— Ни разу?

— Только не одни. Я встречаюсь с Марком, да, но вместе с Иеном, и Кеном, и Уэйном, и Патрицией. Иногда только я и Иен, и Кен. Но не наедине. Мне нравится Марк, но и только. — Мы остановились на следующем перекрестке. На ее лице вдруг отразилась буря эмоций. — По-вашему, раз я встречаюсь с одним, а нравится мне другой, значит, я шлюха? У меня много бойфрендов в прошлом, но большинство из них гадкие люди. А я хочу найти хорошего человека. Веселого, и чтобы хорошо ко мне относился. Я не сплю с кем попало. Ясно?

Мы вместе перешли следующую улицу, на юг вниз по Юнион.

— Мне жаль, что Марк умер, — продолжила она. — Правда. Он был хорошим, но он не для меня. Я уже говорила следователю из полиции. Почему все думают, что имела отношение к этому? — потребовала она, путаясь в синтаксисе.

Рядом что-то продребезжало.

— Дело в том, что незадолго до гибели Марка в его постели побывала женщина.

— Не я!

Мы прошли мимо магазина головных уборов, и наши лица отразились в нарубленных фрагментах времени, под фетровыми шляпами и панамами от солнца. Желтая дымка ядовитым туманом растекалась за нашими спинами.

— Как вы считаете, Селия могла бы убить Марка?

— Что? — Она остановилась под навесом ремонта обуви и, повернувшись, уставилась на меня. — Наш призрак?

Я кивнула.

— Нет. — Она замолчала. — Нет… Может быть. Это ведь мы ее создали. Зачем кому-то из нас причинять Марку вред?

— А зачем кому-то из вас швырять стол в окно или ломать Иену ребра? Зачем кому-то из вас творить то, что было в среду? Зачем причинять вред другим людям?

Ана была среди тех, кто пострадал меньше других. Лишний повод для подозрений. А тот факт, что Селия увязалась за нами, разжег подозрения еще больше.

Ее взгляд ожесточился.

— Потому что он разыгрывал Селию! Он врал нам! — выпалила она.

— И Селия отомстила, в точности как вы и предсказывали?

— Да! Очень даже может быть!

— Как вы узнали, что Марк подделывал полтергейст?

Ана оборвала свою гневную тираду и задержала дыхание, кутаясь в пальто и скусывая помаду с нижней губы. Затем она медленно выдохнула, повернулась и пошла к перекрестку.

— Кен мне сказал.

Мои брови поползли вверх. Я догнала Ану.

— А Кен как узнал?

Она пожала плечами, глядя через дорогу, на крутой спуск, ведущий к Первой авеню и дальше, к заливу Пьюджет-саунд.

— В детстве он ходил в театральный кружок. Они с Марком беседовали на эту тему. По-моему, он всегда знал, что Марк изображает полтергейст.

— Когда он вам сказал?

Загорелся зеленый.

— В среду. В среду вечером. Мы встретились в больнице, пока я ждала Иена. Все были расстроены. Мы долго разговаривали.

Я снова ее остановила на другой стороне Третьей авеню в облаке ароматного пара, долетавшего из вытяжки с кухни «Дикого имбиря». Огромная растяжка на стене концертного центра «Бенароя-холл» отбрасывала пляшущие тени, к которым на перекрестке примешивался запах чеснока и имбиря.

— Вы когда-нибудь бывали в «Старом опоссуме»? — спросила я.

Ана казалась озадаченной.

— Я… хм… А что это?

— Это во Фримонте.

Она уже начала качать головой, и тут до нее дошло.

— А! Точно, точно! Книжный, где работал Марк. Нет, я там не бывала. Чтобы добраться до Фримонта, нужно сделать две или три пересадки. У нас рядом с домом есть «Кинокунья» и «Эллиот Бей».