Тот факт, что Шотландия смогла противостоять всему этому, в то время как Ирландия, защищенная морем, сделать этого не смогла, является поразительным. Когда Шотландия и Англия в 1603 г. в конце концов объединились, это было сделано мирным путем и при шотландском, а не английском короле.

Я вовсе не хочу сказать, что Шотландия никогда не была перед угрозой полного поражения. Один серьезный кризис случился в правление Эдуарда I, короля Англии. Он стал королем в 1272 г. и начал работу по объединению всех частей острова под английским правлением. Ему удалось победить Уэльс, убив Льюелина II, последнего монарха Уэльса.

В 1290-е гг. не было реальных претендентов на шотландский трон, и в Шотландии шла гражданская война. Эдуард I увидел свой шанс двинуться на восток — точнее, об этом его попросили сами шотландцы. В 1292 г. он вручил корону Шотландии одному из претендентов, при условии, что шотландцы признают верховенство Англии. Это было сделано, и различные шотландские кланы (то есть их вожди) подписали документ о признании верховенства Англии. До Эдуарда дошло 56 листов пергамента, и этот документ получил название Свитка Рагмана (Ragman Roll).

Почему Рагмана?

Возможно, это результат искажения других слов, например слова «пергамент».

Шотландия тогда недолго оставалась в подчинении у Англии, потому что в стране поднялось восстание и шотландцы добились полной независимости при Роберте Брюсе (это произошло двадцать лет спустя). Тем не менее Свиток Рагмана (Ragman Roll) остался в языке. Эти 56 листов пергамента были разных размеров и написаны разным стилем, а искаженный вариант этой фразы — ригмарол (rigmarole) — обозначает нагромождение бессвязных заявлений.[42]

В V в. различные германские племена вторглись в западные провинции Римской империи и обосновались в Испании, Италии и Галлии (Франции).

Германцы отказались от своего родного языка в пользу латыни, на которой говорили большинство покоренных ими народов, однако они привнесли в латынь элементы своего языка. Поскольку в последовавшую за тем эпоху упадка образование также деградировало, то эти элементы закрепились в языке. В результате возникла целая группа романских языков (которые произошли от латыни, на которой говорили римляне), самыми важными из которых стали испанский, французский и итальянский.

Однако в Средние века латынь все еще оставалась языком науки, и ученые книги по теологии, философии, естествознанию и истории были написаны на латыни.

Необразованные люди (а в особенности женщины, которые вообще в Средние века не знали грамоты) не говорили ни на каком другом языке, кроме родного. Они не могли читать ученые книги, да, вероятно, и не хотели этого. Для них существовали книги на романских языках, предназначенные для развлечения неискушенной публики, а значит, полные волшебных сказок о рыцарях, драконах, чудесах и невероятных путешествиях.

Поскольку все они были написаны на романских языках (в особенности на французском), их стали называть романами. А поскольку они имели мало общего с реальностью, глагол писать роман в английском языке является вежливым синонимом глагола лгать.

В современной литературе существует два соперничающих направления. Одно, стремящееся вернуться к греческим и римским моделям и их строгому (формализированному) построению произведений, называется классицизмом. Второе же, которое стремится следовать свободному полету фантазии средневековой популярной литературы, принято называть романтизмом.

Ну а поскольку в популярной литературе часто рассказывалось о страданиях влюбленных пар (кстати, эти произведения всегда заканчивались торжеством любви и добра), то слово «романтический» стало употребляться, когда речь идет о любви и связанных с этим чувством переживаниях.

Для древних римлян Италия простиралась лишь чуть далее к северу от современной Флоренции. Далее лежала территория галлов (Цизальпинская республика). Исторической границей между Италией и Галлией была река Рубикон, которая впадает в Адриатическое море к югу от Равенны.

В 49 г. до н. э. наместником Цизальпинской республики был Юлий Цезарь. Он занимал эту должность десять лет и в этот период завоевал много обширных территорий за Альпами. Тем временем в Риме ситуацию контролировал еще один полководец — Помпей, и он пользовался поддержкой сената и правящих классов.

Цезарь был популярен в армии и среди простонародья, и сенаторы считали, что он может представлять серьезную угрозу их интересам. Он вполне мог провозгласить себя диктатором и коренным образом изменить систему управления — а как раз этого и не хотели сенаторы.

В 48 г. до н. э. Цезарь был избран одним из двух консулов и должен был вернуться в Рим, чтобы вступить в должность. Однако он колебался, поскольку был уверен, что там его немедленно схватят враги. С другой стороны, он не мог взять с собой свою армию, поскольку правителю провинции было запрещено это делать.

Пока он ждал у Рубикона, сенат ускорил события, готовясь объявить Цезаря врагом общества, если он немедленно не распустит армию.

У Цезаря теперь не было выбора. Если бы он не распустил армию, то был бы арестован; то же самое произошло бы, если бы он сделал это. Поэтому он должен был драться. Он перешел Рубикон вместе со своей армией, тем самым совершив противозаконный поступок, и так автоматически начал гражданскую войну (см.: Июль). Война продолжалась четыре года — вплоть до 45 г. до н. э. В результате Цезарь стал абсолютным властителем Рима — но в 44 г. до н. э. он был убит.

Фраза «перейти Рубикон» стала употребляться в значении пойти на решительный шаг, ведущий к неопределенным, но важным результатам.

В 1665 г. король Франции Людовик XIV назначил блестящего и предприимчивого человека Жана Батиста Кольбера руководить всей экономикой страны. Кольбер мечтал сделать Францию сильной, процветающей страной со здоровой экономикой. Для этой цели он использовал свою неограниченную власть, чтобы заставить страну двигаться в том направлении, которое считал правильным и полезным для нее. Путем выделения субсидий и предоставления привилегированного статуса он стимулировал развитие желательных, по его мнению, отраслей; создал военно-морской флот, развивал колонии Франции и вообще влиял на все без исключения стороны французской жизни. Он сделал очень многое, и если бы Людовик XIV не настаивал на том, чтобы тратить все доходы, получаемые благодаря усилиям Кольбера, и даже более, на бессмысленные войны, то неизвестно, каких высот смогла бы достичь Франция.

Однако постоянный контроль со стороны государства полезен, если он находится в руках человека подобного Кольберу. Он же может стать петлей на шее экономики в руках педантичных бюрократов. Через сто лет после правления Кольбера французские предприниматели оказались под гнетом абсолютно бессмысленных правительственных директив, законов, распоряжений и других регулятивных актов. Один из таких предпринимателей, некий Лежандр, говорят, в отчаянии воскликнул: «Оставьте нас в покое!» Он, видимо, хотел сказать, что бизнесмены, если им дадут возможность выбора, автоматически станут делать то, что будет лучше для всей страны.

Это мнение разделял и шотландский экономист Адам Смит, который в 1776 г. написал классический труд по экономике «Исследование природы и источников процветания наций». Он резко выступал против любого вмешательства в экономику со стороны государства. Он приводил мнение современных ему французских промышленников, которые настаивали на рыночной экономике. Так это выражение стало обозначать политику невмешательства государства в экономику.

Свободные рыночные экономики получили широкое распространение в XIX в., однако войны и период депрессии XX в. вынудили большинство государств вернуться к точке зрения Кольбера, которая заключалась в том, что только полный контроль со стороны государства может (при условии, что во главе государства стоят умные люди) обеспечить здоровое экономическое развитие.