Власть, деньги, информация: эти люди имели доступ ко всему, нервно подумал Эрик. С кем же он связался?

— Для чего вам все это? Потому что вы такие славные ребята?

Тархун не обратил внимания на сарказм в голосе собеседника.

— В сущности, мы можем быть чрезвычайно славными ребятами. Все, чего мы хотим, это избежать любых трудностей.

Читай, «гласности», сказал про себя Эрик. Наконец, прямой ответ. Преступники ненавидят гласность. Это единственное оружие, против которого у них нет защиты. Незаконная деятельность объяснила бы многие вещи: смерть Поликартоса, грубое обращение с Эриком в Финиксе, способность подкупить должностные лица или программистов «Селверна». Он подумал о том, что этот человек, возможно, готов затолкнуть его в машину, ожидающую у ресторана, и отвезти в укромное местечко, где можно использовать менее вежливые способы убеждения.

Лайза может быть против воли любовницей какого-нибудь важного негодяя, или даже хуже. Эббот высказал это предположение Тархуну.

Он не ожидал веселого ответа. Если Тархун лгал, то у него это выходило очень убедительно.

— Ваши выводы забавны, мистер Эббот, хотя услышать запутанный порядок ваших предположений, исходя из которых, вы действуете, думаю, мне не следовало бы так удивляться. Вы должны извинить меня.

— Вы должны извинить меня тоже, — вдруг сказал Эрик гневно. Казалось, у его оппонента в руках все карты, а он устал быть джокером… — Я никуда не еду. Меня не интересуют ваши билеты в один конец, ваши угрозы или ваше подразумеваемое всемогущество. Давайте, устройте мне увольнение. Это всего лишь работа. С моей квалификацией я смогу устроиться и в другом месте.

— Вы так считаете? Куда бы вы не обратились, везде найдете наши отзывы в персональных картотеках.

— На это вы меня не поймаете. Простите мне мою гордость, но я не думаю, что у вас столько связей. Я слишком хорошо делаю свою работу, а она представляет собой довольно большую ценность. Вы не можете подкупить или запугать всех производителей усовершенствованной электроники в мире Кроме того, есть еще социалистические демократии и внеземные независимые колонии на Марсе, Луне или Титане. Знаете еще что? Даже если бы вы могли причинить мне неприятности, я все равно не уехал бы назад. Я не люблю, когда на меня давят, мистер Тархун.

— Двое в Финиксе в этом убедились. Есть и другие способы давления, мистер Эббот.

— Не на меня. Вы не заставите меня убраться из Нуэво-Йорка и не заставите разлучиться нас с Лайзой.

— Вас с Лайзой, я не ослышался? Вы действительно думаете, что любите эту женщину, не так ли?

— Мне не нужно об этом думать.

— Может вы и правы. Может, это настоящая любовь. Не мне решать…

Он замолчал на мгновение, а когда заговорил снова, его манера вести себя претерпела коренные изменения. Вместо требовательной и угрожающей, она стала почти умоляющей.

— Мистер Эббот, вы производите на меня впечатление славного малого. Lüften… Пожалуйста, продолжайте устраивать свое замечательное будущее. На этой планете пять миллиардов людей. Два с половиной миллиарда из них — женщины. Несомненно, среди них вы сможете найти другую, в которую влюбитесь, как в Лайзу Тембор. Вы привлекательны, умны, прилично зарабатываете. Хотелось бы мне так жить в вашем возрасте. К тому же, вы мне нравитесь.

— Это уж точно.

— Нет, проклятье, вы мне действительнонравитесь. Ваше упорство делает вам честь, вы проявили искренность и храбрость. Мне не хотелось бы видеть, что такие качества пропадут напрасно. Все равно, любите вы Лайзу Тембор, или она каким-то образом полюбит вас. Имеет значение только то, что это не все равно для других. Не все равно людям, с чьими желаниями надо считаться. Людям, которые не захотят понять вас, как это делаю сейчас я.

Возвращайтесь-ка домой, мистер Эббот. Забудьте про Лайзу Тембор. Оставьте при себе ваши воспоминания и продолжайте жить. Прежде, чем я встретил свою теперешнюю жену, я был серьезно влюблен несколько раз. Каждый раз я с уверенностью считал, что погибну, если разлучусь с женщиной, которую любил в тот день, в ту неделю, в тот месяц. Жизнь совсем не такая, мистер Эббот. У вас есть выбор. Сделайте его правильно.

— Не учите меня жить, Тархун.

— Почему бы нет? Я успел повидать в жизни гораздо больше вас, Эрик Эббот. Вы могли бы найти менее понимающих наставников. Приняв то, что вы можете быть влюблены в Тембор, почему нельзя принять, что вы можете ее разлюбить? Немного усилий с вашей стороны, немного мучений, и все будет забыто, — он серьезно посмотрел на молодого инженера. — Мы могли бы сделать больше, чем просто оплатить ваш билет до дома. Мы могли бы предоставить вам значительную финансовую компенсацию за ваше, — Тархун лишь слегка улыбнулся, — эмоциональное расстройство.

— Вы не можете силой прогнать меня, поэтому пытаетесь сделать это деньгами.

Тархун откинулся на спинку стула, покачивая головой.

— Вы так и не позволите мне помочь вам, верно, мистер Эббот? Вы намерены продолжать свое путешествие в неизведанное, даже если это значит переступить через границу.

— Даже так, — согласился Эрик, медленно кивая.

— Я вас не понимаю. Вы занимаетесь делом, в котором каждый рабочий день нужны логика и здравый смысл. А в личных делах вы поступаете наоборот.

— Я люблю Лайзу Тембор, — сказал он просто.

— Послушайте, мы только что… — Тархун сам себя оборвал. — Что бы я не говорил, вы не передумаете, верно?

— Я все думал, когда до вас это дойдет.

— У меня была надежда, — пробормотал он. — Упрямец, какой упрямец!

— Полезное качество. Другие конструкторы взбесились бы от своей неспособности решить определенную проблему. Со мной никогда такого не случалось, — Эрик тонко улыбнулся. — Видите, я поступаю в соответствии с качеством, которое помогло мне достичь успеха.

— С меня хватит, — Тархун встал, и Эрик напрягся. — Приятного аппетита, мистер Эббот. Я сказал вам, я не полицейский.

Он говорил раздраженно, из-за себя или из-за Эрика, определить было трудно. Может на обоих. Тархун обращался к себе в не меньшей степени, чем к Эрику.

— Я старался. Я сделал все, что мог. Они будут разочарованы, но я бессилен. Теперь это не в моих руках. Не могу сказать, что мы мило с вами побеседовали, мистер Эббот, но разговор, разумеется, получился увлекательным. Больше я ничем не в состоянии вам помочь.

— Мне не нужна ваша помощь. Не так ли вы помогли Поликартосу?

— Кому? — Тархун нахмурился, потом вспомнил. — Ах, да. Я думаю, во всем виноват он. Мне сыщик не нравился. Мне нравитесь вы.

— Вы приказали его убить?

— Мне пора, мистер Эббот. Вы уверены, что я не могу купить вам билет до Финикса? Первым классом?

— Не сейчас, — сказал Эрик с поддельной непринужденностью. — Приходите через пару недель. Может, вы сможете купить мне два билета.

— Самое печальное в том, что вы действительно верите, будто у вас есть какие-то надежды. Вы сошли с ума, если любите Лайзу Тембор. Как бы вы не любили ее, она не может полюбить вас.

— Поживем-увидим. Сегодня утром она была в моих объятиях, и все казалось возможным. Я не жду, что вы поймете это, Тархун, поскольку несмотря на вашу внешнюю общительность, старательно выработанную, вы гораздо хладнокровнее меня.

— Прощайте, мистер Эббот. Приятного аппетита, — он повернулся и направился сквозь толпу на улицу.

Эрик долго сидел за столом. Никто не подошел к нему, чтобы наполнить стакан или прогнать с места. Ресторан не имел черного хода, и в любом случае будет безопаснее выйти на оживленную улицу, чем убраться на какую-нибудь темную аллею, где его могли похитить без помех и свидетелей.

Он провел остаток дня, бродя по Музею Науки и Промышленности, сталкиваясь с группами шумных школьников, слушая вполуха покровительственные разглагольствования экскурсоводов, когда те пытались объяснить строение крылышек насекомых или костей динозавров своим зачарованным подопечным.

Ближе к вечеру Эббот вышел из старого каменного комплекса, не решаясь дождаться темноты. Он не думал, что за ним следят, но из предосторожности несколько раз пересаживался в подземке и менял кэбы.