Нэйсмит почувствовал, как кровь быстрее заструилась по сосудам, как на него накатывает прилив безудержного веселья, но усилием воли заставил себя успокоиться и не думать об этом.

Еще не время.

Он быстро вскочил на ноги и осмотрелся, потом прокрутил в голове сложившуюся обстановку. Одежда и перчатки не повреждены, ключи по-прежнему лежат в кармане. Да, булыжник он выронил, и тот скатился по склону, но все остальное на месте.

Пора уходить.

Мертвая девушка лежала неподвижной грудой, и на открытом со всех сторон берегу ее могли заметить в любой момент. К счастью для него, высокие заросли камыша начинались совсем недалеко. Кряхтя от напряжения, Нэйсмит ухватил труп за лодыжки и потащил к воде. На каменистом участке дело продвигалось споро, но вскоре началась жидкая грязь, и вот тут пришлось туго. Он из последних сил тянул словно налившееся свинцом тело, новые спортивные брюки и кроссовки перепачкались в серой жиже, но наконец, совершив последний рывок, бросил труп среди густого тростника и упал на колени, чтобы передохнуть.

Немного приведя в порядок дыхание, Нэйсмит перевернул тело на спину и с облегчением обнаружил, что глаза девушки закрыты.

Потом он снова присел на корточки и увидел, что футболка задралась и обнажила бледный живот и краешек лифчика – неудивительно, после того как он протащил девушку по всему берегу. Нэйсмит аккуратно подтянул ее вниз, чтобы прикрыть голое тело и отдать тем самым мертвой дань уважения. Справившись с этим, поднялся на ноги и внимательно осмотрел покойную в поисках какой-нибудь мелочи, пропажи которой никто не хватится. Взгляд задержался на наушниках, поцарапанных и заляпанных грязью. Он пошарил в кармане, куда уходил провод, и аккуратно вытащил плеер, который девушка слушала в последние минуты жизни. Под ним Нэйсмит обнаружил ключи.

Он взял их, поразмышлял несколько секунд, потом вытащил из куртки белый конверт. Открыв его, Нэйсмит достал маленький ключ и положил на живот девушки, после чего отсоединил наушники, сунул MP3-плеер в конверт, а тот обратно в карман анорака и застегнул молнию. Неуклюжими в перчатках пальцами он взял принесенный с собой ключ и принялся надевать его на связку из кармана Викки. С этим пришлось немного повозиться, но наконец он справился и аккуратно положил ключи на прежнее место.

Нэйсмит окинул быстрым взглядом берег, взял мертвую девушку за запястье и посмотрел на часы. Включенный таймер так и отсчитывал секунды с того момента, когда она выбежала из дома. Прошло 37 минут с небольшим. Не следовало оставлять полиции даже малейшую подсказку, которая могла бы помочь определить время совершения убийства, поэтому Нэйсмит снял часы, со всей силы ударил о ближайший камень и колотил до тех пор, пока они не разлетелись на мелкие кусочки.

Он некоторое время смотрел на Викки, желая окончательно удостовериться, что она не дышит. Нахмурившись, присел возле тела, перевернул его и вдавил лицо в жидкую грязь.

Лучше перестраховаться.

Когда никаких сомнений в ее смерти уже не осталось, Нэйсмит подобрал перепачканные наушники, слепил из них грязный комок, потом поднялся и зашвырнул подальше в воду. Кинув прощальный взгляд на неподвижное тело, он двинулся обратно, вышел на каменистый участок, повернул и зашагал вдоль берега.

Охватившее его несколькими минутами ранее возбуждение, которое он тогда поборол, внезапно нахлынуло снова. Но теперь, глядя на раскинувшуюся впереди унылую местность с далекими дымовыми трубами, на низко висящие тучи, Нэйсмит наконец полностью отдался переполнявшим его чувствам. Восторг был настолько сильным, что он едва не заорал в полный голос. Эта уверенность в себе, эта вызывающая настоящий трепет сила, которую он даже не в состоянии был всецело осознать… Он помотал головой, исполненный холодной, темной радости от собственного могущества. Не существовало ничего такого, что оказалось бы ему не по силам.

На обратном пути он никого не встретил – и неудивительно, ведь дома стояли далеко, а тучи нависали буквально над головой. Погода совсем не располагала к прогулкам у реки. Полиэтиленовый мешок он обнаружил на том самом месте, где оставил, и, укрывшись в кустах, принялся стаскивать не нужную более маскировку. Все, от обуви до часов, он аккуратно уложил во второй мусорный пакет и только после этого достал свою обычную одежду и начал одеваться.

Десять минут спустя Нэйсмит вышел к машине. По привычке он упаковал все, что было надето на нем во время совершения убийства, в два пакета, но в данном случае подобная предосторожность была излишней. Все обошлось без крови, и чистить одежду необходимости не было. Он положил распухший пакет в багажник и забрался на водительское сиденье. В эту самую секунду на ветровое стекло упали первые капли дождя.

Прекрасно!

Нэйсмит аккуратно миновал железнодорожный мост. Никто не заметил, как он повернул налево и поехал по шоссе, не превышая установленного ограничения скорости в 50 миль в час. Впереди показался перекресток – стрелка влево на дорожном знаке указывала направление на Северн-Бич, – но он продолжил двигаться прямо, удаляясь от побережья. Проехав по виадуку над автострадой, прибавил скорость. Через несколько минут Нэйсмит оказался у перекрестка с кольцевым движением и вырулил на трассу М48. Ничем не примечательная машина влилась в беспрерывный поток, движущийся со стороны Севернского моста.

Домой Нэйсмит вернулся в начале одиннадцатого. Номерные знаки он сменил, как только съехал с трассы, и вскоре на тихой дороге местного значения появилась машина со своими прежними номерами. Однако он очень устал и был не в настроении прямо сейчас избавляться от остальных улик. Впереди будет еще целый день, чтобы выбросить одежду в мусорный контейнер возле местного супермаркета, швырнуть дешевые пластмассовые часы в реку, а мусорные пакеты засунуть в бак на площадке для стоянки автомобилей на шоссе. Теперь же больше всего на свете ему хотелось спать.

Веки налились свинцовой тяжестью, а приподнятое настроение, которое обычно в таких случаях длилось несколько дней, а то и недель, сейчас уже начинало отпускать. Нэйсмит задумался, почему так происходит. Он проехал городок Девизес и двигался по извилистой дороге, ведущей домой, в Солсбери. В этот раз все случилось как-то слишком просто и буднично, слишком быстро – он к такому не привык. Ведь чем сложнее оказывается поставленная задача, тем больше радость, когда удается ее решить. Но эта задача была одной из самых легких. Мучительное ощущение неудовлетворенности все сильнее терзало Нэйсмита, но пока ему не хотелось об этом думать.

Сперва надо немного поспать…

Вероятно, причина именно в том, что он не выспался, – когда Нэйсмит уставал, он всегда бывал раздражительным. Лучше считать так, чем предполагать второй вариант – что задача решилась слишком легко. Проклятье, неужели все это было напрасно…

Так вот, чувствуя себя не лучшим образом, Нэйсмит поднялся на второй этаж и проверил автоответчик. Ким не звонила, и это было хорошо. Он завалился на кровать, уставился невидящим взором в потолок и вскоре провалился в беспокойный сон.

Дерек осторожно прикрыл за собой дверь, чтобы не разбудить никого в доме. Негромко щелкнул замок, он устало повернулся, глядя на еще не проснувшуюся улицу. Тоби, как всегда, радостно вилял хвостом и натягивал поводок. Дерек широко зевнул.

Сойдя с крыльца, он поежился, хотя был одет в теплую куртку с капюшоном. Утро выдалось серое и унылое. Дерек ссутулился и позволил радостному лабрадору – не чета хозяину – тащить себя вперед. Как и в большинство других воскресений, в конце улицы они свернули направо, к Стейшен-роуд. Когда поднялись по склону и вышли на тропинку, на небе начало светать.

Как только Дерек добрался до берега, сильный порыв ветра едва не свалил его с ног. Капюшон захлестал по щекам, а когда он наклонился, чтобы отпустить пса побегать, и долго не мог расстегнуть карабин, ледяной ветер проник за шиворот, так что спина покрылась мурашками.