На ходу поздоровавшись с несколькими старыми знакомыми, я ринулся сквозь жиденькую толпу к окну. В уши плеснулись две-три реплики относительно разрисованной скифской бабы. Но это были слухи. Определенного никто и ничего не знал. Таким образом, ближайший номер «Днепровского курьера» со статьей и фотографиями Алексиевского должен был вызвать настоящий фурор. А в запасе у того был еще и пулемет в погребе. Не-е-ет, свои деньги в газете Д. Раконов отрабатывал все-таки абсолютно честно…

Лялька настолько заговорилась с Дмитрием Анатольевичем, что даже вздрогнула, когда моя рука дотронулась до ее плеча.

— Привет, — небрежно бросил я, — как дела?.. Беловод не появился?

Она своими фиолетовыми глазищами, под которыми обозначились темные круги, взглянула на меня:

— Привет, Роман… Ефимович. Нет, не появился. Я минут пятнадцать назад звонила к нему. Никто не берет трубки.

— Заработался старик, — закряхтел Бабий. — Он как себе в голову что-то вобьет — колом не вышибешь.

— Ну-ну, — иронически произнес я, ощущая, что волна тревоги принимает размеры цунами. — Лариса Леонидовна, а нельзя ли связаться с заместителем Вячеслава Архиповича, у которого он что-то там считает?

Лялька молча пожала плечами:

— Можно, наверное… Но в институте работает прокуратура, и мне не дали номера его телефона. Только расспрашивали, кто я такая.

— И чего вы беспокоитесь?! — загундосил Бабий. — Появится Вячеслав Архипович еще до вечера.

— Ну-ну, — снова протянул я в нос, слегка передразнивая Дмитрия… хм… Анатольевича, и обратился к Ляльке: — Лариса Леонидовна, а где папка с документами?

Она слегка ощетинилась и произнесла одновременно с Бабием:

— А в чем дело?

— А в том, что, как мне кажется, Вячеслав Архипович вчера просил вас передать документы мне. Но сказал об этом почему-то очень законспирированно. И последнее меня сильно беспокоит.

Я почувствовал, что если бы Дмитрий Анатольевич был менее воспитан, то он просто скрутил бы мне дулю под самый нос. А так лишь покраснел и голосом обозленного семилетнего мальчишки воскликнул:

— Если бы профессор хотел этого, то он просто сказал бы нам об этом!

— А если ему кто-то мешал?

— Тогда бы он нашел свободную минутку да и позвонил позже. Или домой, где мы находились до позднего утра, или на «Рандеву», где, как известно, мы работаем.

Во время его обозленной тирады Лялька обеспокоенно смотрела на меня, а потом тихо спросила:

— Роман Ефимович, а вы абсолютно уверены в том, что Вячеслав Архипович имел в виду именно это?

— Посудите сами, Лариса Леонидовна. Я его ни о каких фотографиях не расспрашивал. Могу в этом поклясться. Более того, никаких чертежей я тоже не видел. А он сказал, цитирую по вашим словам, «передать те фотографии, на которых мы втроем рассматриваем чертежи прожекторов». То есть — вы втроем. А рассматривали вы их вчера. Прожектор — это лазер. И поскольку про чертежи прожекторов разговор у меня с Беловодом никогда не шел — да и не существует их в природе! — то я делаю вывод: он просил вас передать мне именно чертежи «змейки».

Бабий облегченно прислонился спиной к раме окна:

— Как я и думал, ваши логические построения шиты белыми нитками.

— Но…

— Ребята! Девчата! Сейчас начинаем, — зычно произнесла пресс-секретарша, и после непродолжительной суеты газетчики, телевизионщики и другой информационный люд потянулись в зал.

Дмитрий быстрым движением пристроил на плечо видеокамеру и начал делать планы. Лялька (в одной руке — микрофон, в другой — кофр Бабия) быстрой походкой пошла в зал заседаний. Я поспешил за ней:

— Лариса, пожалуйста, скажи мне хотя бы одно: документы надежно спрятаны?

Она кивнула головой и повернулась ко мне. Я увидел, что нижняя губа у нее закушена. Почти до крови.

— Роман, я сегодня перед работой съездила на нашу квартиру. Попугая надо было покормить, — тихой скороговоркой прошелестела она. — Дмитрий пошел на студию и пока ничего не знает. Я ему не говорила.

— Про что не говорила?

— У нас кто-то был и что-то искал.

Я резко остановился, и симпатичная пресс-леди, шедшая сзади, натолкнулась на меня.

— Извините, — ойкнула она. — Извините, — повторила еще раз, вглядываясь в мое лицо, — но я вас не знаю. Вы из какой газеты?

— «Аргументы», Киев.

— А-а-а, понятно. Олег Сидорович говорил о вас. Вы у него интервью брать будете?

— Да, — мрачно ответил я, наблюдая за тем, как Лялька, не отпуская закушенную губу, ставит микрофон на блестящий стол, напоминающий собой огромную коричневую льдину.

Из двери, расположенной напротив той, через которую мы вошли в зал, выкатился низенький и толстенький Паламаренко. Отерши гигантским белым платком свою трубоподобную шею, он устроился на стуле, который был явно высок для него, и веселым взглядом окинул аудиторию:

— Ну что, архаровцы, начнем?

«Архаровцы» одобрительно загудели, но мэр остановил их поднятой рукой.

— Спокойно. Сейчас я в двух словах обрисую ситуацию, а потом вы будете задавать свои вопросы. Согласны?

— Согласны, согласны, — послышалось с мест.

— Итак. Собрал я вас ради того, чтобы положить конец всяким сплетням, которые уже распространяются по городу. Дошло до того, что говорят следующее: мэр, мол, проигрывает ситуацию с отключением электроэнергии во время подсчета голосов на предстоящих выборах. А вызвано все это, как вы понимаете, вчерашним временным прекращением энергоснабжения города. Поэтому я прошу присутствующих очень внимательно отнестись к моим словам и напечатать их на страницах ваших газет без искажений. Только голые факты!..

Мэр обвел присутствующих строгим взглядом. Словно учитель набедокуривших учеников.

— А факты выглядят следующим образом… Вчерашнее событие вызвано тем, что частота тока в электросети упала до критической отметки. Поэтому в действие вступил ГАО — график аварийного отключения. Поскольку Гременец запитан с российской стороны, то процессы, происходящие в этой сети, нам не подвластны. И вообще, ими руководит главный диспетчер, имеющий в аварийной ситуации больше полномочий, чем президент страны. А мы сейчас составляем график плановых отключений районов города с целью разгрузки электросети, потому что вдобавок к экономическому кризису всех нас, кажется, ожидает и кризис энергетический. Этот график плановых — я подчеркиваю это! — отключений будет доведен до ведома всех гременчан и станет осуществляться со следующего месяца. То есть уже после выборов. Я же со своей стороны, как действующий мэр, твердо обещаю, что никаких эксцессов во время голосования и подсчета голосов не допущу. Было бы очень хорошо, если бы такое же слово дал и мой оппонент. Такая вот преамбула. А сейчас перейдем к амбуле…

И Паламаренко начал разъяснять технические тонкости вчерашней аварийной ситуации, используя мудреные профессиональные термины и выражения. Чувствовался опытный инженер-энергетик, которым Олег Сидорович был как по образованию, так и по призванию. Из-за того, наверное, что и человеком он был довольно энергичным.

Лялька сидела почти рядом сними что-то записывала в толстенном блокноте, но было видно, что войти в рабочий ритм ей очень трудно. Дмитрий вел съемку, старательно отводя объектив от моей фигуры. Пишущая братия нетерпеливо пережидала «амбульное» состояние мэра, готовясь перейти к более интересным вопросам. Этот момент наступил минут через пятнадцать.

Первой наступление начала Гречаник, опоздавшая на пресс-конференцию и громко извинившаяся за это таким тоном, словно сейчас должна была начаться ее последняя речь перед сожжением на костре. Впрочем, как я понял из дальнейшего, сжечь она хотела-таки Паламаренка.

— Олег Сидорович, — ввинчивала Тамара Митрофановна слова в мэра, — в Гременце уже был прецедент, когда городские электросети находились на грани полного уничтожения. Тогда это было связано с экспериментами, проводившимися на полигоне автомобильного завода научно-производственным объединением «Луч». — Краем глаза я заметил, как Лялька чуть вздрогнула. Гречаник продолжала: — Но, как стало известно нашей редакции, странным образом и благодаря одному из работников «Луча», находящемуся в родственных отношениях с одним из представителей городской власти, а также с подачи некоторых журналистов, особо приближенных к телу, эти горе-исследования были представлены едва не приземлением летающих тарелок. То есть серьезная проблема была хитро мистифицирована для среднего обывателя…