— Черт! — раздалось через секунду. — Моя пуговица от камзола! Апчхи! — послышался смачный чих. — Апчхи! А-а-а-апчхи!

Последний залп окончательно разбудил Прадо, который изо всех сил старался не растерять остатки сладкого сна и потому до сих пор никак не реагировал на шебуршание адмирала.

— Да будьте вы здоровы, черт вас побери! — сердито прохрипел Прадо с карниза.

— Спасибо! — откликнулся адмирал сдавленным голосом.

— Вы где? — удивился Прадо, не обнаружив адмирала в постели, которая после проведенных поисковых работ напоминала поле брани после кровавой сечи. — Дон Арчимбальдо! — позвал снова Прадо, изрядно перепугавшись.

— Да тут я, тут! — раздраженно ответил адмирал, вылезая задом из-под кровати.

Увидев знакомые округлости, Прадо с облегчением вздохнул.

— Ну слава богу, я уж думал, вы совсем пропали! — обрадовалась птица, глядя на запыленного хозяина, который в изнеможении плюхнулся на свое ложе и зарыдал.

— Прадо! — всхлипнул он. — Прадо! Мы потеряли ее! Мы потеряли ее безвозвратно! — голосил дон Арчимбальдо, отчаянно завывая.

— Да успокойтесь вы и объясните, что стряслось?! — попытался остановить поток рыданий благоразумный попугай, который предпочитал по пустякам не суетиться. — Ну что вы там опять посеяли? Туфлю свою, что ли? — иронично спросил попугай, заметив, что на ногах у адмирала всего один башмак.

— Какой туфляк, тьфу, какой башмак, когда у нас пропала чаша, понимаешь ты, болван? — зашелся снова в рыданиях дон Арчимбальдо.

«Интересно, он потерял, а я — болван», — подумал про себя Прадо. И только тут до него дошло, что он услышал от дона Арчимбальдо.

— Что вы потеряли, прошу прощения? — осторожно переспросил он.

— Да чашу, чашу! Сколько тебе надо повторять?! Ча-шу! — закричал дон Арчимбальдо, окончательно выходя из себя.

— Тссс, тихо, тихо, тихо, — обращаясь к нему как к ребенку, сказал попугай. — Сейчас мы ее поищем, нашу плошечку. Сейчас, сейчас, не плачьте, — приговаривал Прадо, обшаривая каюту.

— Да я уж все пересмотрел! — обиженно сказал адмирал. — Везде искал — и тут, и тут, и тут… — Он принялся раскидывать все подряд, демонстрируя Прадо, что их сокровище исчезло. На пол полетели подушки, одеяло, простыня, покрывало, потом настал черед платяного шкафа, из которого вывалилась целая куча какого-то барахла, сверху дон Арчимбальдо вытряхнул все содержимое своего дорожного баула…

— Вот, — отдуваясь, выкрикнул он, — где еще искать прикажешь? На потолке? На небе? — С этими словами дон Арчимбальдо подскочил к окну и, войдя в раж, с силой распахнул его. — Видишь?! Нету!!! — завопил он, сделав театральный жест рукой, и застыл. Что-то там за окном не понравилось ему. Он еще не понял что, но там явно что-то было не так. Из окна капитанской каюты открывался прекрасный вид на главную гавань и дальнюю бухту, где обыкновенно стоял на приколе личный корабль Анне. Теперь корабля на месте не было. Он исчез. Растворился. Дон Арчимбальдо подскочил на месте как ужаленный.

— Караул! На помощь! Караул! — завопил он опять еще громче прежнего.

Переполошенный Прадо бросился к хозяину и чуть не вылетел с размаху в распахнутое окно. В последний момент он с трудом притормозил, кое-как уцепившись за адмиральский воротник. Осторожно выглянув наружу, он сразу понял, что так напугало дона Арчимбальдо.

— Так, теперь понятно, кто спер нашу посуду, — изрекла мудрая птица и строго посмотрела на дона Арчимбальдо, как будто это он был виноват в том, что чаша уплыла у них из-под носа. — Чего стоите?! — гаркнул Прадо. — Снаряжайте погоню!

Дон Арчимбальдо вышел из оцепенения и бросился вон из каюты. В последний момент Прадо успел ухватить его за подол красного камзола.

— Да стойте вы, ей-богу! — закричал Прадо в сердцах. Дон Арчимбальдо отчаянно пытался вырваться, не желая слушать, что там бормочет настырный попугай. — Башмаки наденьте! — не отставал попугай. — Нельзя же перед командой в одной туфле-то появляться, ваше превосходительство!

Видя, что ему не переспорить упрямую птицу, дон Арчимбальдо послушно вернулся в каюту, сунул ногу в башмак, обнаружившийся на ночном столике, и выбежал на палубу, где уже выстроилась вся команда во главе с капитаном галеона. Дону Арчимбальдо это не показалось странным. Строгим взглядом он окинул выстроившихся в шеренгу матросов и солдат, которые уже с рассвета поджидали здесь, когда же проснется адмирал. Вечером, отправляясь на покой, адмирал сказал, что будить его можно только в случае нападения, а про то, что делать в случае массового побега пленников, ничего не сказал. И еще он добавил, что всякого, кто осмелится нарушить его приказ, ждет страшное наказание. Вот почему солдаты, обнаружив пустые камеры, не рискнули потревожить покой достопочтенного дона Арчимбальдо. Кому охота нарываться? Раз не велено, значит, не велено, приказы не обсуждают.

Дон Арчимбальдо был в ярости.

— Болваны! Олухи! Остолопы! — неистовствовал толстяк. — Упустить всех пиратов! И корабль с этой проклятой бабой! С этой ворюгой, которая утащила драго… Ай! — закричал вдруг он, так и не договорив.

Это Прадо спикировал к нему на плечо и больно ущипнул за ухо.

— Что вы несете? — прошипел попугай, в очередной раз спасая адмирала от оплошности.

— Э-э-э… которая чуть не похитила моего драгоценного советника, — вывернулся адмирал.

Команда так и не поняла, чего так разошелся адмирал из-за чуть было не похищенного попугая. Чуть ведь не считается. Гораздо хуже было все-таки то, что она увела с собою почти всех пиратов, которым еще неизвестно что в голову взбредет.

— В погоню! — скомандовал адмирал, и галеон снялся с якоря.

Беглецы тем временем не слишком далеко отошли от Тортуги. Несколько раз они меняли курс, чтобы сбить с толку преследователей, которые, как предполагала Анне, рано или поздно обнаружат пропажу и наверняка пустятся в погоню. План Анне заключался в том, чтобы продержаться дня два в нейтральных водах, а затем вернуться на Тортугу. Она надеялась, что испанцы, отправляясь на поиски беглецов, оставят на острове только сторожевые посты, которые можно будет легко обезвредить, чтобы затем укрепить единственный подход к Тортуге и достойно встретить непрошеных гостей, если они попробуют еще раз сунуться. Пушек у нее было достаточно — хватит на всех.

У штурвала стоял Калифакс в своем трофейном пиратском наряде, к которому он уже успел привыкнуть. Ему нравилось управлять огромным галеоном, который в его руках твердо шел намеченным курсом, чутко отзываясь на каждое движение штурвала. Насвистывая песню, Калифакс бодро смотрел вперед, стараясь не отвлекаться на вздохи Брабакса, который пристроился тут же в рубке, чтобы без лишних свидетелей заняться наконец золотой чашей.

— А если попробовать так, — бормотал он под нос, осторожно смещая самое толстое кольцо чаши. — Нет… Ерунда какая-то… А может быть, это сюда, а вот это туда…

— Ну что, мастер-ломастер, как успехи? — спросил Калифакс, которому надоело слушать пыхтение у себя за спиной.

— Да понимаешь, никак не могу разобраться с этими знаками… Вот смотри, — сказал Брабакс, подходя к штурвалу. Калифакс скосил глаз.

— Ну? — с интересом посмотрел он на чашу.

— Видишь, — принялся объяснять Брабакс, — тут два кольца, которые вращаются. На каждом нанесены какие-то знаки. Если повернуть большое кольцо вот так, то знаки совмещаются и складывается картинка. Смотри, — сказал он и ткнул пальцем в получившееся изображение. — Череп и кости.

— И что нам это говорит? — спросил Калифакс.

— Может быть, это и есть знак золота Эльдорадо, — размышлял вслух Брабакс. — А может, и нет…

— Тогда что это?

— Ловушка… — обреченно сказал Брабакс и снова повернул кольцо.

— Ну если бы ловушка, так мы бы уже полетели в тартарары, — безмятежно ответил Калифакс. — А раз ничего не случилось, значит, это к нам не имеет никакого отношения, верно?

— Верно-то верно, да только что нам с этого, — задумчиво сказал Брабакс, глядя на новый рисунок, сложившийся после того, как он сместил кольца. — Теперь гляди, что получилось. Какие-то рога…